Красные волки

И тут, будто ниоткуда, возникли пиратские корабли. Вот только фрегатов у них было три, а не два, а корветов два, а не один. Расклад, хоть и не критичный, но неприятный. Пираты тут же направились к Метели связанной с лайнером.

Карен отдала приказ выпустить истребители, и пространство вокруг заполнили юркие машины. Объединенные в звенья по пять, они набросились на противника, прикрывая друг друга и ловко уворачиваясь от огня скорострельного малокалиберного оружия пиратских корветов.

Метель, связанный с лайнером, не мог использовать щиты и маневрировать, зато мог стрелять. Но пираты старались держаться вне радиуса поражения его орудий. Все три пиратских фрегата нацелились на Индиго, но стреляли осторожно, стараясь скорее отрезать корабль от остальных, чтобы окружить и захватить.

Чтобы прервать стыковку и вернуться в бой, нужно было несколько минут. Индиго маневрировал, отстреливаясь и стараясь не дать врагам окружить себя. Ему помогали корвет и истребители, отвлекая внимание пиратов. Отделившись от Лючии, Метель укрылся за щитами и ринулся в бой. Первый же его залп почти уничтожил защиту одного из пиратских фрегатов. Пират попытался убраться с линии огня крейсера, но его настиг огонь незаметно появившегося с тыла Карима. Следующий залп Метели превратил вражеский фрегат в мертвый обломок. Остальные пираты предпочли не испытывать судьбу и сбежали с поля боя.

Бой длился не больше получаса, но Карен показалось, что прошла вечность.

Обыск вражеского фрегата показал, что у него повреждены лирийные двигатели и идет массивная утечка радиации, а значит, в качестве трофея корабль не годится – слишком дорого встанет его восстановление и деактивация. Зато удалось очень неплохо пополнить арсенал оружием и боеприпасами. Вундермахер, как ребенок, радовался коробке каких-то ампул, найденной в медотсеке фрегата. Также удалось взять в плен три десятка пиратов. Точнее, они сами сдались, решив, что суд и тюрьма лучше, чем мучительная неизбежная гибель от радиации внутри корабля.

Сталески, покопавшись в системе пиратского корабля, обнаружил, что бортовой журнал хоть и был заблокирован намеренно, записи о маршрутах и остановках все равно велись в обход блокировки в резервные базы данных. А это значит, что можно вычислить последнего официального владельца фрегата, услышать все разговоры, что велись с кораблем, и проанализировать в каких громких заварушках этот фрегат участвовал. В суде все это будет вескими доказательствами в пользу виновности плененных пиратов.

Спасательные капсулы с людьми были подобраны, а спасенных пассажиров Лючии разместили на кораблях ее флота. Ранеными заполнили медотсек. Красные волки снова взяли курс на Тарон.

– Кто здесь главный? – Подошла к Карен заплаканная женщина. – Это вы здесь командуете?

– Да.

– А как же мой муж и другие, кого забрали пираты? Нужно их догнать и спасти остальных людей!

Карен, понимая состояние женщины, постаралась как можно спокойнее ей объяснить:

– Мы не догоним их без лирия. К тому же важнее позаботиться о раненых и тех, кто остался здесь. Патрули уже в курсе случившегося, они допросят пленных пиратов и…

– Но вы должны!

Женщина ее совершенно не слышала, и спокойствие Карен тут же сменилось раздражением, она едва удержалась от резкого ответа – все эти люди решили сэкономить на собственной безопасности, в результате поплатились. И еще не известно, кто кому должен! Она старалась не думать о том, во сколько обошлась ей эта спасательная операция. Альянс компенсирует треть затрат, но погибших не вернуть…

Азарт, захвативший ее во время боя, сейчас схлынул, сменившись апатией и безразличием. Ей хотелось скорее посидеть где-нибудь в тишине, а не выслушивать претензии и разбираться кто кому чего должен. К счастью, подошел Костолиц:

– Позвольте, я займусь этим.

Карен с облегчением и благодарностью скинула на него заботы о спасенных. Ушла к себе в каюту, свернулась клубком в кресле и вывела на экран комма список ее людей, погибших в бою – четырнадцать человек. Так мало. И так много. Она просмотрела их личные файлы – у девяти есть родственники. А значит нужно составить девять сообщений с соболезнованиями. Она никогда не пользовалась стандартной формулировкой, где нужно лишь подставить имя. Человек, отдавший свою жизнь за чужие, заслуживает уважения даже в такой мелочи, как письмо о его гибели.

На девять сообщений ушло почти два часа. Карен уснула прямо в кресле. Рой заботливо укрыла ее одеялом и осталась снаружи следить, чтобы ее подопечную никто не беспокоил.

Красные волки прибыли на орбиту Тарона, и вместо Карен снова появилась Елена. Марк уже легко различал их, даже не смотря на то, что Елена вела себя очень похоже на Карен – говорила как она, реагировала как она, также кусала губу в раздумьях, также размахивала руками и двигалась кругами в недовольстве или смятении. Но даже когда она улыбалась или шутила, он все равно чувствовал холод, сквозивший в ее словах. И именно это убеждало его, что история про двух сестер – правда. Очень разных сестер. К одной его тянуло, другая его отталкивала, вплоть до отвращения. Слишком чужая и непонятная она была.

Марк собирался на задание. Хотя сборами это назвать было сложно, он скорее готовился морально. Вещей было минимум, большая часть багажа – разрешенное оружие и полезная электроника, тщательно замаскированная под безобидную технику для фотовидеосъемки.

Наверное, хорошо, что Карен все же сочла его подходящим для выполнения этого задания. Может, пока он будет занят и вдалеке от нее, он немного успокоится, чувства улягутся и его влюбленность пройдет, так и не развившись во что-то серьезнее легкого насморка. Может, когда вернется, он начнет при виде нее, наконец, думать о работе, а не мечтать о прикосновениях и объятиях.

Костолиц отправился на задание, пленных пиратов сдали СБ Тарона, спасенных людей социальной службе, а Елена, сбросив на Монкрифа все остальные нудные формальности, связанные с прибытием флота домой, поспешила спуститься на Тарон.

Родители ждали ее, соскучившись, и разочаровать их своим невниманием было нельзя. Она вежливо поговорила с отцом, высказав свое нелестное мнение об отношениях Альянса с Амалькарой. Они немного поспорили, но отец ушел довольный. Обстоятельно обсудила последние светские новости и сплетни с мамой, но мыслями была совсем в другой части поместья, рядом с Ветром.

Ветер жил в небольшом доме на берегу пруда, в саду на территории поместья Рэджи. За проведенные здесь годы, с разрешения Рэджи, он преобразил заросли вокруг его жилища в цветущий сад. Сам Ветер говорил, что это лишь жалкое подобие того сада, что был у него дома на Хейде, но на большее в здешних условиях и климате рассчитывать не приходилось. Его устраивала и тишина, и уединенность, и возможность заниматься садом и беспрепятственно выходить в город.

Он был и оставался единственным хейдаганским психоменталистом на планете Тарон. Когда Карен поступила в военную академию, Рэджи подарили ему гостевой дом, в котором он жил, в обмен на то, что они останутся его исключительными клиентами. Ветер согласился и отказался от платы за свои услуги семье Рэджи. Он полностью переделал дом под себя, оброс клиентурой и зарабатывал достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться и выбирать степень загруженности работой в тот или иной период времени.

Елена нашла его в любимой беседке, наполовину вдающейся в пруд. Высокий, статный, с подтянутой фигурой. Длинные очень светлые, почти белые, волосы свободно спадали на спину. Невероятно хорош собой, и со времени первой встречи совершенно не изменился. Она вспомнила, как первый раз увидела его тринадцать лет назад, гуляя в саду. Идеальное лицо, ярко-синие глаза и странные длинные одежды в несколько слоев – он показался ей существом из какого-то запределья. Тогда она еще не умела контролировала доминирование над телом, и они с Карен спонтанно менялись. Она увидела его на короткое время, потеряла сознание, а затем очнулась у него на руках. Чуть позже, она решила, что эта встреча ей почудилась. А потом их официально представили друг другу…

Ветер задумчиво кормил уток крошками. Она в очередной раз попыталась бесшумно подойти к нему, но, как всегда, ей это не удалось:

– Как часто ты занимаешь тело? – строго спросил он ее, не поворачиваясь и не прерывая своего занятия.

– Редко, – виновато ответила Елена, устраиваясь на скамейке. Весеннее солнце еще не успело хорошенько прогреть воздух, в тени беседки от воды веяло прохладой, и Елена взяла из коробки под скамейкой пушистый плед и укуталась в него. После унылых серо-металлических стен она наслаждалась яркостью красок, высотой неба, свежестью ветра, запахами воды и цветов. Ей дико осточертели за эти восемь месяцев одинаковые замкнутые пространства корабля, стерильный воздух и синтетическая еда. Даже периодические выходы на станциях не спасали – яркие витрины и вывески только раздражали своей искусственностью, а немногочисленная живая растительность выглядела нелепо и жалко. – Я знаю, это плохо для меня, но необходимости в моем присутствии не было. И мне не хотелось портить жизнь Карен.

Ветер высыпал остатки крошек в пруд, отряхнул руки и присел с ней рядом:

– Если ты планируешь разделяться, то нужно занимать тело чаще. Ты испортишь жизнь Карен гораздо сильнее, если в результате твоих действий начнется интеграция.

– Я всегда помню об этом, но никаких признаков пока нет.

– Вам обоим довольно долго удавалось существовать раздельно, но ничто не длится вечно. – Он встал и направился к дому, жестом позвав ее за собой. Аккуратно сложив плед на перилах беседки Елена пошла следом за Ветром.

Они расположились среди подушек на полу, за низким столом. Ветер заваривал чай. Елена никогда не понимала, как из такой простой процедуры можно сделать целое действо. Она не любила чай, за исключением того, каким угощал Ветер.

Пока он прогревал чайник и чашки, Елена взяла махонькую плошку с сухим чаем и вдохнула горьковатый терпкий аромат с какой-то свежей ноткой, похожей на цветочную. Как сухие листья могут так пахнуть, что хочется искупаться в этом аромате? Ветер, глядя на нее, улыбнулся одними глазами.

Он молча протянул руку и она отдала ему плошку. Елена обратила внимание, что чашки – маленькие, тонкостенные с изящным рисунком в виде ветвей с ярко красными то ли листьями, то ли цветами – новые. Возможно, он ждал ее. Уточнять свою догадку она не стала, Вэй почти никогда не разговаривал во время процесса. К тому же ей приятнее было думать именно так.

Пока он был занят, она жадно разглядывала его и не могла наглядеться. Ловила каждое движение, чтобы вызвать потом в памяти, когда снова будет от него бесконечно далеко. Безумно хотелось обнять его, уткнуться в сильную грудь и забыть про все на свете: и про Карен и про ее флот и про то, что скоро снова придется расстаться на целую вечность…

Чай, наконец, был готов и разлит по чашкам. Какое-то время оба молчали, наслаждаясь ароматом и вкусом напитка. После второй чашки чая Ветер пододвинул к Елене блюдо с ее любимыми сластями и пирожными.

– Как дела у Карен?

– Она сама расскажет, – ответила она, выбирая, что бы такое эдакое, вкусненькое съесть.

– Я хочу в твоей интерпретации.

Елена помедлила, перебирая в памяти случившееся и решая, что из этого важнее всего:

– Я хочу ей все рассказать про меня, так что она обязательно прибежит к тебе.

– Ты все-таки решилась!

– Скорее, меня вынудили.

– Вот как? – Ветер улыбнулся, аккуратно опустил на стол пустую чашку и подался вперед. – Мне очень интересно, кому удалось то, что не удалось мне.

– Ее новоиспеченному заместителю. – Елена резко поставила чашку так, что несколько капелек чая выплеснулись на стол. Ветер не обратил на это никакого внимания, или сделал вид, что не обратил.

– Между ними что-то серьезное? – поинтересовался он, наливая себе новую порцию напитка.

– Пока нет. По-моему, он очередной тупой солдафон, пожирающий ее глазами. Странно, что она этого не замечает. И вообще, рядом с ним она смотрится как ребенок – едва достает ему до плеча! – возмущенно ответила Елена.