Матушка-Метелица. Рождественская сказка

А девочки подхватили одёжку, завернули черничный пирог в сорванный рядышком лопушок и потопали невесть куда, в болото к кикиморам.

Тропинка сначала бежала через поляну, потом свернула в лесок и закружила меж сосёнок и берёз. Лес густел, лес темнел. Потянуло холодом. Глянь – а лето вдруг кончилось, как отрезало, – за спиной трава зеленеет, комары звенят, а впереди, куда ни глянь, – всё снегом укрыто, лишь вьётся меж сугробов упрямая дорожка. А у самой границы берёза поваленная лежит, будто белая скамеечка, так и просит присесть-отдохнуть да подумать хорошенько, прежде чем снова в путь пускаться.

Сёстры переглянулись:

– Посидим? Перекусим?

– Ага, пирог пахнет- мочи нет!

– И пить до смерти хочется!

И они, разломив пирог, впились в него зубами.

– А баклага-то полным-полна, словно мы из неё и не пили.

– Волшебство! Ну что, Бась, потопали?

– Потопали! А Леший-то прав, хорошо здесь, интересно.

– А домой всё равно надо.

– Да я что, не понимаю? Только ведь всё-равно интересно!

Сёстры вновь обрядились в шубки да сапожки, Бася сунула баклажку в широкий карман. Непокрытые головы стало прихватывать морозцем, ноги без чулок стекленели от холода, покраснели носы, побелели уши, а дорожке всё конца нет, и ни души вокруг, только слышно, как где-то стрекочет сорока.

И страшно вдруг стало девочкам – куда они идут? Зачем? Что вдруг несёт их аж в болото, к кикиморам. Не лучше ли назад повернуть?

Оглянулись, а обратную дорожку снегом успело завалить. Да и впереди она незаметна почти – только жерди длинные тряпочками обвязанные над снегом торчат да дощечки с сугроба на сугроб перекинуты.

Делать нечего, ступила Стася на дощечку, а та льдом поросла, нога на ней скользит, внизу из-под снега чёрная вода хлюпает.

– Ой, мамочка! – Стаська отдёрнула ногу. – Нет, Бась, ты как хочешь, а я дальше на пойду!

– Стась, так это же и есть болото! Вон – сухой камыш стеной стоит и туман белый клубится. – Как есть болото.

Едва она это сказала, туман стал редеть, пока совсем не развеялся, и девочки увидели круглый домик, больше всего похожий на птичье гнездо. Над домиком крыша камышом стелена, над крышей труба торчит, над трубой дымок вьётся.

– Вот в этом домике небось кикиморы-то и живут.

– Покличем их?

– Погоди чуток. Боязно мне что-то. Кто они такие – эти кикиморы? Может и не люди вовсе, а головешки ходячие? Может, и взглянуть-то на них страшно, не то что просить о чём?

– Уж какие ни есть, а нам без них домой не попасть. Да и с болота не выбраться.

– Ладно, раз другого выхода нет – давай кикимор звать.

– Только ты за меня крепко держись!

– И ты за меня!

– Тётеньки Кикиморы!

– Пани Кикиморы, отзовитесь!

Но сколько они ни кричали, двери домика так и не отворились.

– Стась, что-то я замерзать начинаю, давай попрыгаем что-ли или подерёмся?

– Давай, а то мысли дурацкие в голову лезут.

И тут кто-то невидимый как хватанёт Баську за ухо: – Эй, как там тебя звать-то? – кто ж зимой с босой головой по лесу гуляет? У тебя ухо правое совсем побелело, того-гляди отвалится! – И ну несчастное ухо снегом тереть.

Баська аж взвыла: – Э-э, нельзя-ли полегче!

Ухо тотчас отпустили. По болоту то-ли звон, то-ли тихий смех прокатился, глянь, а рядышком девица стоит, снежком поигрывает. Платье на ней зелёное, словно из мха болотного соткано, волосы длинные зеленью отливают, глаза зелёные кошачьи, а в глазах усмешка , будто задала девица вопрос каверзный, а теперь ответа ждёт. А на соседней кочке ещё одна объявилась, от первой не отличишь.

– Ну, кто тут кричал-надрывался, тётенек звал? Вот они – тётеньки, мы и есть.

Баська со Стаськой переглянулись – значит, вот они какие, кикиморы. Красавицами их конечно трудно назвать – носы чуть длинноваты, волосы чуть зеленоваты, но ведь и не уродины – ни клыков у них, ни рогов, ни бородавок.

– Ну что, так и будем на болотной кочке светские разговоры вести, или в дом пойдём?

– В дом! – осмелела Баська.

– В дом! – согласилась Стаська. – Только дорожки у вас больно скользкие, как бы на них не навернуться!

– Может, барышням в тине измазаться неохота, в воду упасть боязно?

– Ну, кому боязно, того мы на верёвке не тянем.

– Ничего нам не боязно, промокнем так промокнем, у печи отогреемся!

– О, родная речь слышится!

– Свои девки!

Первая Кикимора хлопнула в ладоши и побежала через болото сухая дощатая дорожка с витыми перильцами.

– Ну, милости прошу до нашего шалашу!

Девочки осторожно ступили на кленовые досочки – те держали крепко, ничего под ногами не скользило, не хлюпало.

Плетёная дверца сама собой растворилась. В плетёном домике было сухо и тепло, потрескивали дрова в белёной печке, вдоль стен на длинных верёвках висели пучки трав, снизки пиявок и жуков.

– Ну, девицы-красавицы, раздевайтесь-разувайтесь, да за стол усаживайтесь.

– А мы будем вас угощать да расспрашивать – откуда вы к нам пожаловали?