Ведьма Чёрного озера. Тайна русалки

Она схватила свою тяжелую сумку и бодро, откуда, только силы взялись, заковыляла в обратном направлении, намереваясь вернуться на остановку автобуса и ждать его приезда, хоть до второго пришествия.

– Тю, блаженная! – Женька опешил, встал, как вкопанный, почесал бандану в районе затылка и широким шагом, в секунду, догнал тупую городскую блондинку.

– Ты, куда это? – с подозрением вглядываясь в лицо ненормальной девицы, опасаясь заметить признаки слабоумия, поинтересовался парень – Далеко собралась? Нам в другую сторону поспешать надобно. Разворачивай оглобли, слышишь?

Альбина зло фыркнула, зашипев, точно рассерженная кошка и несколько раз резко сжала и разжала пальцы, еще раз продемонстрировав длину и отменную заточку своих ногтей.

Женька поежился и потянулся рукой к слегка подсохшим царапинам.

– На остановку вернусь, автобуса дожидаться! – резко ответила она, удивляясь тупоумию хуторского аборигена – Что мне здесь делать? Гусей пасти? Бабуля меня в гости пригласила, а, сама? Ты говоришь – уехала! И, подумаешь! Не больно-то и хотелось! Я и в городе, с друзьями отлично потусила бы! Очень надо мне, здесь, в вашем, Мухосранске, комаров кормить! – голос Альбины подозрительно дрогнул, сорвался и девушка, шмыгнув носом, украдкой смахнула злые слезинки с точеного носа.

Вообще-то, она была чудо, как хороша, сама, того, не понимая – высокая, стройная, с копной непослушных, светлых волос, пахнущих медом, белокожая, такая нежная и хрупкая, синеглазая, похожая на русалку из детских сказок.

Женька замер, любуясь городской гостьей, затем, спохватившись, легко выдернул сумку из ее ослабевших рук, опасаясь, однако, острых, кораллово-красных ногтей.

– Глупая! – грубовато буркнул он, сдерживая смешок – Кхе-кхе… Бабулю твою еще на той неделе в больницу отвезли! Машина приезжала, из Филлиповки, там больничка есть и хирург, в наличие имеется. Аппендицит ей вырезали. Давеча, тетка Матрена в город ездила, гостинцев ей свезла, да телеграмму о твоем прибытии. А я, все про тебя знаю- тебя Альбиной зовут, ты, Марь Ивановны, сынка, дядьки Игоря, дочка, городская, первый раз к нам на хутор приехала. Вас, городских, в наши края калачом не заманишь! А я, тебя встречать пошел! Специально! Мне твоя бабка то, строго-настрого наказала!

Альбина дар речи потеряла, заслышав про подобное коварство – подумать только, она, как последняя дура, бегает по дороге, приседая от каждого шороха, ей везде мерещатся маньяки и насильники, а этот, так называемый, провожатый, сидит в кустах, как в засаде, выжидая удобного момента, выскакивает и пугает ее до полусмерти, вместо того, чтобы просто отвести домой до бабули. Вот паршивец банданистый!

– Не мог сразу сказать? – взвилась Альбина, бледнея от злости – Чего молчал? Я тут извелась вся, а он развлекается! Гад!

– Так интересно, же! – искренне удивился Женька – Ты такая забавная – бегала там по дороге, искала чего-то, Таньку-баптистку напугала, та и чесанула лесом, только пятки сверкали! Затем на меня бросилась, исцарапала всего! Такие дела, я и забыл совсем, что Марь Ивановна в больничке, без аппендицита!

– Идиот! – бессильно ругнулась Альбина – И про дорогу пошутил? Про то, что нам еще лесом, полем, да оврагом?

– Я ж, дурачок, деревенский, ты что, забыла? – дурашливо оскалился Женька, демонстрируя отменно белые зубы, не знакомые с бормашиной – Сама ж меня так ругала. Какой с дурачка спрос? Был бы умный, городской, тогда и…

– Ладно! Прости и проехали! Не таи зла, парень деревенский! – Альбинина бледность сменилась густым румянцем. Румянец предательски сполз с щёк на шею и грудь, и девушке стало неловко – Это я так, не со зла…

– И я, не со зла! – парень хмыкнул, в сумке опять что-то звякнуло, и Альбинка болезненно скривилась, жалея любимые духи – Дорога дальняя, только мы умные, пешком не пойдем.

– У тебя есть машина? – голос Альбины дрогнул, предвкушая комфортное передвижение на четырех колесах – Что ж, ты молчишь, садист малолетний?

«Малолетний садист» ухмыльнулся откровенной садисткой ухмылкой и отрицательно махнул головой:

– Нет, Альбина, машина – это роскошь, а мы, люди бедные. На «минималку» живем, хлеб жуем. Конь имеется, хороший конь, настоящий, боевой друг! Мы с ним огонь и воду прошли, медные трубы! С детства вместе!

Ошарашенная Альбина только и смогла, что промямлить:

– Конь, говоришь? С детства вместе? У тебя, что – конь-ветеран, конь-пенсионер? Мы поскачем или поползем?

И, Альбина мгновенно представила, как Женька, сунув пальцы в рот, оглашает окрестности молодецким, бандитским свистом… Из-за густых кустов, послушный хозяйскому зову, выпрыгивает чудо-скакун, Сивка-Бурка, вещая каурка, с горящими глазами и пышной гривой и широкоплечий красавец, в красной бандане, ловко запрыгнув в седло, точно Антонио Бандерас, изображающий Зорро, легко подхватывает ее, Альбину на руки и сажает себе за спину, словно спасенную из лап дракона принцессу…

Женька красноречиво покрутил пальцем у виска, затем зачем-то нырнул в кусты, бросив многострадальную Альбинину сумку в дорожную пыль.

Вероятно, Альбина, потеряв бдительность, начала грезить наяву и озвучила свои потаенные мысли…

– Точно, пипец духам! – обреченно вздохнула Альбина – Кругом – сплошной дурдом! Еще и лошадь эта дурацкая! Где уж нам, с нашим-то, счастьем, на Сивках-Бурках скакать.

И опять, богатое воображение, сыграло с городской девицей, гнусную шутку – она представила себе совершенно невозможную картину – она, Альбина, любимая дочь своей мамы, верхом на старой, облезлой кляче, место которой на скотобойне уже успело травой порасти, гордо покачиваясь, въезжает в населенный пункт Чёрно- Озеро, под заливистый лай местных шавок и гомерический хохот аборигенов.

– Жесть! – тряхнула головой Альбина, решив, что на лошадь не полезет ни за какие коврижки. Лучше уж ножками, лесом, полем и оврагом…

– А вот и я! – из кустов выскочил Женька, заставив Альбину, позорно взвизгнув, отшатнуться в сторону – И, вот он, Конь!

«Конь» дребезжал и тарахтел, жалуясь на жизнь ничуть не хуже того самого трудяги-автобуса. Возможно, он был даже его ровесником, а, то и дедушкой. Во всяком случае, на Альбину он произвел неизгладимое впечатление.

«Конем», Женька гордо именовал допотопный велосипед, странной конструкции, с неразборчивым названием.

Был велосипед тот огромным, тяжелым и неповоротливым, точно чугунным, синим когда-то в далекой молодости, а, теперь пестрым из-за многочисленных слоев облупившейся краски.

И еще, он скрипел. Он стонал, жалуясь на жизнь, словно человек с больными суставами, но Женька сиял, растягивая рот в довольной ухмылке.

Парень блестел, похожий на новый пятак, предлагая Альбине забраться в плетеное седло позади себя, словно усаживая девушку в «Лексус» последней модели.

Сумка, повешенная на руль, продолжала чем-то звякать в своей утробе, еще больше нервируя Альбину.

– Я не поеду на ЭТОМ! – категорично заявила Альбина – Ни за какие коврижки! Нет, нет и еще раз нет! Я слишком молода, чтобы умереть, а, ты – палец с длинным красным ногтем, хищно уткнулся прямо в Женьку – Ты постоянно подвергаешь мою жизнь опасности! Смерти моей хочешь! Валерьянки на вас не напасешься!

– Пойдешь пешком? – Женька обидно ухмыльнулся, весело дзинькнув звонком – Не нравится мой «Конь»? Зря, зря – мы с ним в таких передрягах побывали! Я на нем даже на охоту ездил!

Альбина выпучила глаза – на охоту? Да, что мнит о себе этот деревенский мачо? Что ж, она, Альбинка, хоть и городская барышня, далекая от всяких там пасторалей, но даже ей известно, что велосипедной охоты не бывает!

– И нечего фыркать! – Женька приглашающее шлепнул по плетеному багажнику – Мне тогда лет пять-шесть было, под рамой ездил, совсем мелкий. И, охотился я тогда на Дичь… особого вида…На лягушек, честно сказать.

Альбина невольно фыркнула:

– Тоже мне, Охотник! – рассмеялась она – Дичь у него, понимаешь ли… Лягушки! И, что? – неожиданно заинтересовалась девушка – Ты, их.. того… добыл и …съел?

– А, как же! – Женька заговорщицки подмигнул Альбине и у той отпала нижняя челюсть от подобных откровений – Конечно, добыл, конечно, съел.. Разделал, как положено, нанизал на прутик, словно пескарей и зажарил на костре! Лягушачий шашлык…

Альбина невольно сглотнула густую вязкую слюну – ей внезапно очень сильно захотелось кушать. Питаться в уличных ларьках она не желала, а до приличной кафешки так и не дошла. Минералка, выпитая в автобусе, давно усвоилась и теперь, испытывая настоящие муки голода, Альбина невольно заслушалась, отравленная байками о лягушачьем шашлыке.

– Вкусно? – девушка подумала о том, что французы, конечно же, трескают лягушек, про то всем известно в цивилизованном мире, но, может быть, французские лягушки какие-то особенные, мясистые, супер-бройлерные? И, на вкус хороши, не то, что наши, отечественные – зеленые и пупырчатые.

– Вкусные! – Женька подкатил глаза, полностью отдавшись воспоминаниям о давнишнем пикнике на лоне природы – Еще какие…Я после этого гурманства в больницу попал с острым пищевым отравлением. Мне два раза желудок промывали и еще клизму ставили. Ощущения, я тебе скажу, закачаешься! Как вспомню, так вздрогну! До сих пор на лягушек смотреть не могу равнодушно!

– Тянет, схватить и в рот засунуть? – Альбина не сдержалась и показала парню язык. Будет знать, как дразнить голодного человека, девушку, блондинку!

Парень шутки не оценил, скривился и потер ладонью живот на уровне пупка. У Альбины тот час, заурчало в желудке, громко, настойчиво и некрасиво. Организм требовал калорий, топлива, подпитки, хотя бы, в виде жвачки-обманки…

Альбина горько вздохнула.

На ее счастье, абориген попался глуховатый и кровожадного урчания голодного девичьего желудка, не расслышал.

– Я жду! – парень поторопил девчонку, которая все еще трусливо раздумывала – ехать или нет – Предупреждаю – Женька притворно сдвинул брови – пешком не пойду! Дорога хорошая, чего зазря ноги бить? А так, прокатимся с ветерком!

Альбина, решила не упрямиться и покориться неизбежному – перспектива шагать пехом по жаре, волоча на горбу тяжеленую сумку, да еще на голодный желудок, ее, вовсе, не вдохновляла.