Полынь

– От жены твоей, – старушка чуть улыбнулась. – От ангела твоего земного.

Гена нерешительно взял конфету и уставился на неё, не понимая, шутит Мария Васильевна или серьёзно говорит.

– Что смотришь? Ешь давай! – прикрикнула на него эта странная старуха. – А то полынная настойка уже грудь прожгла поди, а?

Гена с удивление посмотрел на неё – и про полынь знает! – и развернул конфету.

Пастила была ни сладкой, ни горькой, ни кислой – никакой. Но горечь в душе – он почувствовал – начала отступать. Да как стремительно! Словно камень за камнем сбрасывал он со своей спины.

Мир вокруг резко стал ярче и светлее. Лучи солнца тянулись от самого горизонта и обнимали здание храма. Птицы, путавшиеся в ветвях плодовых деревьев, разом взлетели ввысь. Воздух будто был пропитан морской свежестью и ароматом невиданных цветов.

Сердце Геннадия наполнилось какой-то непонятной радостью и благодарностью. Снова он вспомнил жену свою, любимую, всегда желанную, самую лучшую на свете. И, уронив голову на ладони, он вдруг заплакал. Весь мир сейчас исчез, и остался только он со своим раскаянием и желанием всё вернуть. Он помнил про свою ошибку, но вместе с этим понимал, что способен исправить её… Его жена – самое прекрасное и честное, что было у него, а он так ужасно с ней поступил. Гена плакал от ощущения собственной подлости и огромного желания увидеть и обнять самую любимую и любящую его женщину.

– Ну наконец-то, – ласково улыбнулась Марийка.– Если плакать не разучился, значит, не всё потеряно. Но жалеть не буду, не надейся! – она захихикала.

– Ну вот что, – спустя несколько минут, проговорила старушка, – ступай-ка сразу к жене.

– А она меня примет? Ведь я же…

– Примет. И даже более того, – хитро улыбнулась Марийка. – Главное, чтобы ты теперь не забыл.

– Что не забыл?

– Кто она такая, и что ты перед ней и перед Богом до конца дней виноват.

– Я все сделаю, Мария Васильевна! Всё, чтобы заслужить её любовь, её прощение…

– Какая я тебе Васильевна?! – притворно вскинулась блаженная.– А о прощении не беспокойся. И про любовь надо бы тебе понять: это не то, что можно заслужить или не заслужить. Любовь либо есть, либо нет её.

Он вскочил на ноги.

– Всё, я пошел. Нет, побежал! – и бросился было уже к выходу, но вернулся и, наклонившись, приложился к руке Марии Васильевны:

– Спасибо вам.

– Бога благодари, – с материнской нежностью проговорила женщина. – Всё Его силою управлено.

Дверной звонок отвлёк Анжелику от сборов. Они с Машенькой планировали съездить в семейный санаторий. Сколько можно сидеть дома? Лето, хорошая погода, а они еще ни разу не купались

Он Геннадия не было ни слуху ни духу уже около месяца. Стоит ли дальше ждать его? Ведь даже дочери не позвонил. Правда, однажды от него пришел солидный денежный перевод: Гена помнил о дочери и, даже не видя её, старался заботиться о ней.

Наверное, он очень счастлив там… с той. Вот и слава Богу. Разве не этого хотела Анжелика? Привычно коротко помолившись о муже, она подождала собирать сумку. Уже поздний вечер, Машенька спит, завтра они выезжают. Надо положить путёвки в сумочку и еще…

Звонок в дверь. Анжелика никого не ждала. Опасливо спросила через дверь: «Кто это?» И совершенно не ожидала увидеть в глазок…

Он стоял перед ней, ее муж. Такой же, как всегда – красивый, статный, только с чуть растрепавшимися волосами и какими-то беспокойными и молящими глазами. В руках он держал сумку с вещами, которая выпала из его рук, как только они с Анжеликой встретились взглядами.

Гена шагнул через порог и сразу же опустился на колени, обхватив её ноги руками и уткнувшись лицом в подол домашнего платья.

– Прости меня, – чуть слышно прошептал он. И потом, уже громче: Прости меня, ангел мой.

Анжелика опустилась на пол рядом с мужем и обняла его.

– Да, да,– говорила она, гладя его по волосам и спине.

– Ты у меня одна. Таких, как ты, больше нет, – прошептал он, прижимаясь к ней. Я всё понял, Анжелика…

Она молчала, будучи не в силах что-то сказать от охватившего её чувства счастья и покоя. Он здесь, рядом с ней, дома – и больше ничего не нужно. Только обнять его, закрыть глаза и чувствовать, что вот теперь все будет хорошо.

… Ночь. Время, наполненное сиянием звезд, стрёкотом кузнечиков и тихим дыханием спящего ребенка. В это время нет разговоров, выключены радиоприёмники, молчат сотовые телефоны. Это время, существующее для отдыха тела и не менее уставшего ума. За ночь успокаиваются буйные сердца, трезвеют заблудшие души, прозревают ошибающиеся головы.

И только в это время Ангел Хранитель может незаметно подоткнуть одеяло спящему человеку и неслышно для кого-либо сказать: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе!»