Домовой на страже закона

– Место тут у нас непростое, – начал витиевато врать Матузков, – Кольчугино – город древний, кого только не встретишь. В общем, завелась. Шустрая, неглупая. Звать Степанидой.

– Конечно, она миленькая, – кивнул Гургенов, поднимаясь из кресла, – но и работать, товарищ капитан, надо, а не только мышей дрессировать. Вот, дело Плотникова как продвигается? Третий день пошёл, что по горячим следам удалось установить?

Матузков развёл руками.

– То-то, – погрозил перед мышью указательным пальцем Гургенов, словно во всём была виновата только она.

– Расследуем, отрабатываем версии, – бодро отчиталась мышь.

– Смотри, товарищ капитан, в конце квартала проверка. Не подведи. Вынь мне и положи сюда убийцу Плотникова. Дело резонансное.

Матузков вскочил и шутовски отдал честь.

– Эх, к пустой голове руку не прикладывают, – погрустнел Гургенов и поднялся из кресла, – и толку от мыши… Игрушка только.

Степаниде это очень не понравилось, и она решила вступиться за себя и за Матузкова.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться.

Гургенов стоял уже у двери, намереваясь выйти из кабинета. Мышиный писк удивил его, и он обернулся и улыбнулся снова.

– Ну, обращайся, мелкая лейтенантка.

– Нас, мышей, напрасно недооценивают современники, – начала лекцию Степанида,– у народов древнего Средиземноморья общеприняты представления о прорицательном предназначении мышей и их хтоническом происхождении.

– Хто? Что? – переспросил Гургенов, явно не ожидая такой лекции.

– Ну…– замялась мышь, – многие цивилизации считали, что мыши имеют сакральный смысл и …

– Польза от вас есть? – прервал Степаниду Гургенов.

– Несомненная!

– Служи!

Гургенов хлопнул дверью и оставил обитателей кабинета Матузкова в молчании.

«Я бы могла рассказать, как мы погоду предсказываем, смерть, разрушения, войну, мор, голода, и болезни, – бурчала мышь, забираясь обратно за несгораемый шкаф, – но никто нас не воспринимает всерьёз. Мелкой лейтенанткой назвали, а, небось, в табели о рангах такого и чина не сыщешь».

Матузков мог бы объяснить Степаниде, что теперь вместо табели о рангах теперь действует система классных чинов, но Степанида уже скрылась из виду и нарочито шуршала. Домовой материализовался на сейфе и пристально посмотрел на Матузкова. Что-то было не так. То ли ветер зашумел за окном, предвещая ранее похолодание и отлёт журавлей. То ли Гургенов как-то легко разрешил всякой хвостатой хтони разгуливать по отделу.

– Иваныч, – осторожно шепнул домовой, – что-то не то. Отчего Гургенов не только слышал, но и понимал Степаниду? Отчего ты тоже с ней общаешься, а Берёзкин, скажем, нет?

Матузков пожал плечами, вместо него ответила мышь. Она шустро выскочила из-за сейфа и вскарабкалась по штанине следователя на стол.

– Со мной не то? Меня только что в мелкие лейтенантки произвёл самолично начальник милиции. Попрошу с уважением относиться.

– Тихо-тихо, – ласково погладил Матузков её по спинке, но Степанида не унималась.

– Разобраться тут со всеми надо. Кто тут нечисть, а кто служит бескорыстно, и… и… Вот дадут мне посмертный орден… Узнаете тогда!

Скупая мышиная слеза скатилась на ромашковый сарафан. Домовой потупился. Матузков не стал отвечать на обвинения Степаниды. Он подпёр кулаками подбородок и устремил свой взгляд в окно. Там качались верхушки тополей, над ними плыли кучевые облака, а запад темнел и предвещал непогоду. Наверное, неуверенность домового в завтрашнем дне, постепенно передавалась и ему, опытному следователю.

Глава 5. Появление Полупуда

В сердце каждого жителя кабинета Матузкова жила тревога и неуверенность. Домовой не мог понять, правильно ли он поступил, поселившись в отделе милиции, будет ли от него польза, не выгонят ли отсюда его поганым веником как нашкодившего кота. Матузков был загружен мелкими делами, точно ему специально не давали заниматься делом Плотникова, и от того досадовал и кручинился. А для Степаниды тревога имела вполне конкретный характер и материализовалась в виде приблудного кота.

Он поселился в отделе почти одновременно с Бородой и мышью. Притащил его с улицы участковый Берёзкин, и спокойному житью мелкой лейтенантки пришёл конец. Поначалу кот шарахался от каждого милиционера или нарушителя, встреченного им в коридоре. Потом понял, что обижать его тут не собираются. Каждый жалел котяру, прикармливал. И уже к концу месяца облезлый помойник превратился в лоснящегося мурлыку и получил кличку Полупуд

– Как жить дальше… – причитала мышь, услышав всякий раз, как котяра ходит туда-сюда мимо двери кабинета следователя Матузкова, – Слышишь, когти поганые цокают? Это Полупуд на охоту вышел.

– Что ты, Степанида, – смеялся Борода, – разве с таким шумом и пыхтеньем охотятся? Это он силу свою демонстрирует и безнаказанность.

Степанида пожаловалась следователю, но тот был слишком занят расследованиями, чтобы вникать в проблемы мелкой лейтенантки.

Поняв, что Матузков ей не помощник и над котами не начальник, мышь решила пожаловаться на Полупуда полковнику милиции Гургенову. И хотя Степанида боялась забегать в его кабинет, страх перед котом был сильнее. Улучив момент, когда Гургенов вернулся с планёрки, она вбежала следом, забралась на стол и храбро пискнула.

–Товарищ полковник, разрешите обратиться.

Гургенов широко улыбнулся.

– Обращайся, товарищ мелкая лейтенантка.

– Разрешите спросить, на каком основании в нашем отделе обретается кот. Рыжий, огромный, зовут Полупуд.

Гургенов снял фуражку и вытер бритую голову клетчатым носовым платком. Так он раздумывал и тянул время.

– Ежели он не на государевой службе, то надоть его спровадить, потому как находиться посторонним в отделе никак не полагается, – продолжила осмелевшая мышь, – непорядок наблюдаю.

– Да… Порядок должен быть во всём, – улыбнулся Гургенов, – но не выгонять же в зиму котика на улицу? К тому же он такой милый, всему коллективу отдела повышает настроение.

Это была катастрофа! Степанида вернулась в кабинет следователя, достала носовой платочек и приготовилась плакать, с домовым это всегда прокатывало. Но почти следом вошёл Матузков, держа на сгибе локтя кота. Полупуд удобно устроился, свесив свой поганый хвост и сощурив глаза. Матузков гладил его по холке. Степанида вскарабкалась на полочку с кодексами и картинно вздохнула. «Вот предатель!» – подумала она о своём начальнике.

– Степанидушка, смотри, какой он милый, – ворковал Матузков, – к тому же он сказал, что вовсе не собирается обижать тебя. Все должны жить мирно. Так?

Полупуд то ли мурлыкнул, то ли буркнул. У Степаниды не было оснований верить котяре. Домовой материализовался на сейфе. И хотя он любил подшучивать над суженой, тут он заметил неподдельную тревогу, и решил вступиться.

– Полупуд, раз уж ты пришёл в мой кабинет, то настала пора нам сурьёзно потолковать, – сказал домовой. Степанида кивнула с довольным видом и устроилась на коленке Бороды, зорко наблюдая за всеми движениями котяры. Тот хитро поглядывал на Степаниду и домового в полглаза, а следователь хмыкнул, услышав слова «мой кабинет».

– Мурр, – ответил кот.

– Полупуд, – повысил Борода голос, – вся нечисть в отделе подчиняется мне и живет по «Наставлениям для порядочной домовой нечисти». Коты, как известно, к ней тоже относятся. Потому мои правила такие. Шатайся, где хочешь, но выше второго этажа не поднимайся. Тут обитает следственная мышь.

– Мурр, – ответил кот, спрыгнул на пол и потянулся.

Степанида не поняла, что именно он имел в виду и храбро продолжила слова домового.

–Я вот расследую преступления. А какую пользу приносишь ты? Даром ешь казённый хлеб!