Глава 3. Пещное действо
1-й халдей
Вот пассаж! Ваятель наш
снова впал в культурный раж
и очередным твореньем
портит городской пейзаж.
Царь созвал всех важных лиц
из провинций и столиц,
и теперь пред этим кичем
нам придется падать ниц.
Глянь: фигура – явный брак,
даже ноги враскоряк.
А изволь пред ним валиться
кверху задом, словно рак!
2-й халдей
И откуда ты, халдей,
набрался таких идей?
Прям как будто не язычник,
а завзятый иудей.
Царь прикажет – кич не кич,
падай в ноги и не хнычь.
Позабыл, в каком мы царстве?
Тут тебе не Брайтон-бич.
Скажешь «нет» – один ответ:
кинут в печку, и привет.
Не зальешь огня снобизмом,
тоже мне, искусствовед!
Входят музыканты
Рожечник
Ездил, девки, я на Крит –
что за идол там стоит!
Наш пред ним
как пень дубовый,
хоть и золотом горит.
Арфистка
Дуй в рожок, пока трубит,
да молчи про остров Крит!
Наш ваятель там прилюдно
за свои творенья бит.
Придворный ваятель
(взбирается на трибуну)
Царь воздвиг нам идол сей
в строгом стиле, без затей,
скромненькую статуэтку
ростом в шестьдесят локтей.
Ради славы и добра
Вавилонского двора
прокричим пред сим твореньем
троекратное «ура»!
Играет музыка. Все кричат «ура» и падают ниц, кроме трех Отроков
Ваятель
Что же ты стоишь, Шадрах?
Видишь – все падут во прах.
Позабыл, еврейский умник,
с чем едят священный страх?
Анания
Отвяжись, Роден Огюст!
Лучше я в терновый куст
рухну мордой, чем под этот
двадцатиметровый бюст.
Ваятель
Что же ты молчишь, Мешах,
и застыл, как вечный шах?
Остальные от восторга
просто ходят на ушах.
Азария
Тут под твой бессмертный труд
на халяву пьют да жрут.
Больше делай презентаций –
вдвое громче заорут.
Ваятель