– Это для вас северных народов, всё, что больше десяти градусов, уже теплынь, а нам подавай тридцать, как в Египте…
– По-моему в нашей спальне даже жарче…
– С такими разговорами мы отсюда вообще не сдвинемся…
– Тогда побежали…
15
«Нет, ну каков старикан! Он ещё и жениться вздумал!» – клокотал взбешённый Джеррик после очередной консультации с королём. Но в глубине души он не мог не восхищаться Его величеством: тот был на встрече спокоен, уверен в себе той уверенностью, которая не переходит в самоуверенность, а лишь вызывает уважение. Что это? Голубая кровь происхождения? Или воспитание и разностороннее образование принцев крови? Болезненные для Джеррика вопросы… Фредерик, на их выработанное в жарких спорах предложение отложить отречение на год, позволил себе только на доли секунды опустить веки, и объявил о своей женитьбе как о деле решённом, которое он не собирается откладывать ни на один день от намеченной на август даты. И предложил им ещё подумать один месяц в связи с новыми обстоятельствами…
Это был гром среди ясного неба. И возникала дилемма: или срочное принятие отречения, регентство, преждевременный референдум и, скорее всего, – прощай мечта о кресле президента. За столь короткий срок ещё можно убедить большинство членов фолькетинга в преимуществах республиканского политического устройства (в том числе и их личных), но развернуть народ – сомнительно… А второй референдум по одному и тому же вопросу запрещала проводить Конституция…На самом деле откладывание даты проведения референдума до 65-летия короля было только на руку планам Джеррика. За шесть лет можно вырастить целое поколение избирателей, которые с большим вниманием будут слушать молодого политика, а не стареющего монарха…
Или другой вариант: отречение откладывается, король женится и появляется куча родственников новоявленной королевы, которые могут претендовать в дальнейшем на престол. Кто же она такая? Нужно срочно бросить все силы, чтобы узнать о ней всё. Здесь могут быть зацепки к повороту ситуации в нужную сторону…
16
– Танья, здравствуй, любимая!
– Hej, min k?re. Er du ked af noget?
– Vent, du allerede taler dansk?
– Ну, не настолько, чтобы свободно общаться, но я стараюсь. Нашла курсы датского языка. Как ты понимаешь, их не так много в Москве. Но пока давай всё-таки на английском…
– Единственная ты меня и радуешь…
– Прямо, «луч света в тёмном царстве»
…
– Это какая-то русская поговорка?
– Да, почти, стала поговоркой. А изначально относилась к одной из пьес Островского, был у нас такой известный драматург. Но мы отклонились: что тебя так тревожит?
– А по мне это так видно? Значит, теряю квалификацию…
– Да не так уж и видно, не переживай. Просто меня вчера целый день крутило, места себе не находила, как-то почувствовала, что именно у тебя что-то не так…
– Мне пришлось всё-таки сказать о нашей женитьбе… Я вчера был так зол, что решил тебе позвонить только на следующий день, чтобы в душе немного улеглось…
– Но ты же предполагал такой вариант?
– Да, предполагал. Но что-то мне подсказывает, что и этот аргумент не сработает. А, значит, я зря раньше времени засветил тебя…
– Фредди, раз такие сложности, – давай отложим свадьбу?
– Ты передумала выходить за меня замуж, Танья?
– Совсем нет, любимый. Просто я готова быть рядом с тобой в любом качестве, понимаешь? Ведь была же у тебя до меня какая-то женщина: гражданская жена, любовница…, не знаю, как там это ещё может называться? Не жил же ты монахом? Раз ты так опасаешься скандала – давай сгладим ситуацию?
– Я хочу, чтобы ты была всем одновременно, понимаешь? В августе мы распишемся, в сентябре придется пройти обряд венчания и сыграть свадьбу…
– Подожди, но ведь ты знаешь, что я не религиозный человек, какое может быть венчание, да ещё и в католическом соборе?
– Я тоже не ревностный католик, но венчания, пока я король, не миновать. Успокойся, у нас католическая религия достаточно демократична, никто тебя не будет допрашивать – веришь ли ты в Бога? И переходить в католицизм тоже заставлять не будут.
– А хотя бы свадьбы можно избежать?
– Никак не получится, родная. И все твои родственники должны будут на ней присутствовать.
– Боже мой, но о тебе всё знает только Ольга. Остальным я сказала, что выхожу замуж просто за иностранца. Для них это будет шоком, особенно для мамы.
– А представляешь, если для твоей семьи это шок – какой резонанс вызовет это в обществе? Вот почему я и хотел жениться уже не в качестве короля. На тебя начнет литься такой поток грязи, всяких домыслов, сплетен…
– За себя я не боюсь, не хочу только, чтобы это коснулось моих родных…
– Как быстро ты можешь приехать окончательно в Х?
– Не раньше, чем через месяц.
– Значит, вторая половина июня? Что ж, дождёмся решения наших твердолобых политиков. Вдруг, всё-таки, здравая мысль залетит в их мозги?
– А если – нет?
– Так или иначе, я всё равно собирался в конце июня приехать в Россию, и официально просить твоей руки у твоей мамы. А, кстати, как она отнеслась к тому, что ты уедешь так далеко?
– Мама? Да она очень рада за меня. А далеко – так для жены военного, которого гоняли по стране каждые пять лет с запада на восток, разве это проблема? Вот только заграницу она у меня ни разу не выезжала, у неё даже загранпаспорта нет.
– За это не беспокойся. Все нужные паспорта, визы и так далее сделаем. Главное, чтобы на твою семью не налетели своры журналистов ещё в России…
– Ну, маму они не найдут, она уже на даче, а она у нас официально не оформлена, так что тут концы в воду. А остальные у меня – стойкие оловянные солдатики. Только надо договориться, что им отвечать на вопросы. И вообще, какого рода вопросы им могут задавать в принципе?
– «Планируют ли они переезжать в Х?» «Будут ли они претендовать на престол?»
Татьяна, не удержавшись, расхохоталась. А отсмеявшись, сказала:
– Из всей нашей семьи только я космополит
, а остальные все закостенелые патриоты. Знаешь, как говорит мой брат? «Я за Россию пасть порву!»
– Лучше пусть отвечает: «Без комментариев…». А тебе, любимая, придётся вместе со мной приехать в Х и принять основной удар на себя. Может быть, тогда меньше достанется твоим родным…
– Не переживай – прорвёмся!..
– Здравствуй, дорогой! Ты чем-то расстроен?
– Постой, ты уже говоришь по-датски?