Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

– А он когда закончится?

– Тридцать первого июля. Весь август приходится на свадебные застолья тех, кто женился во время Фестиваля Молодожёнов. Жители Сан-Мэрриджа считают август месяцем плодородия в природе. И в супружеской жизни он обещает им хорошие плоды: любовь сохранится на долгие годы, подкрепленная взаимопониманием и настоящей дружбой.

Лара терпеливо выслушала экскурс в традиции страны, в которой провела отпуск, но сейчас её больше волновал вопрос, как из неё вырваться:

– У нас виза только до двадцать седьмого июля.

– Вы можете обратиться в российское консульство во Франции или Италии. Сан-Мэрридж небольшая страна, поэтому его внешние отношения делают в соседние страны.

– Господи! Да пока я до них доберусь, уже и первое августа наступит, – вскричала Лара, в порыве эмоций не заметив, что выдала себя с головой, – А где мне быть до этого числа?

– Вы можете жить в нейтральной зоне аэропорта. Тем не менее, это не дешево.

Лара задумалась. Четыре дня в аэропорту не так уж и долго. Правда, одной. Но она же не маленькая девочка. Да и что может с ней случиться в аэропорту? Деньги тоже не проблема – можно собрать остатки у ребят. Но вот будут ли места в самолёте? И будет ли сам самолёт? В турагентстве предупреждали, что регулярных рейсов в Сан-Мэрридж нет, слишком маленькая страна и совсем новое направление, самолёты зафрахтованы только под фестиваль. Но всё же, эта информация уже больше, чем ничего. И Лара воспряла духом.

– А этот брак, который здесь заключается, он вообще действителен в других странах?

– Насколько я знаю, да. Действительно он в России я не знаю.

– А здесь, в Сан-Мэрридж, признаётся многожёнство? – задала неожиданный вопрос Лара.

Ингварр насторожился. Он планомерно подводил разговор с девушкой к идее, которая у него возникла, когда он узнал, что именно она осталась без пары, а тут такой опасный поворот. Видя, что Ингварр молчит, Лара решила разъяснить:

– У меня тут идея возникла: может можно, чтобы один мужчина сочетался браком сразу с двумя женщинами?

– Я не уверен, но на параде, насколько я помню, все были в парах, а не в любой другой комбинации. И как он может пройти паспортный контроль дважды?

– Да, – вспомнила парад Лара и сникла, – А если уговорить этого женатика оформить брак? Ведь здесь никто не знает, что он женат.

– На мой взгляд, в анкете есть опись семейного положения. При оформлении визы в другие страны Европы у него могут возникнуть трудности из-за двоеженства, – окончательно обрубил Ингварр девушке любые другие пути выхода из ситуации, кроме «правильного» замужества.

– И что же мне остаётся? Ходить по городу с плакатом «Срочно возьмите меня замуж, очень домой хочется»?

– Я могу помочь. И Вы можете мне помочь.

– Правда?! – вскричала Лариса, – Говорите быстрее, что нужно делать!

Вот это эмоциональность! Ингварр прямо физически ощутил, что чуть не слетел с лежака.

– Я не женат и теоретически могу жениться на тебе. Но я помолвлен, с детства. Фрея

и я любим друг друга, но как брат и сестра. И мы хорошие друзья, но не более того. Мы никак не могли найти причину, чтобы разорвать это обязательство. Мы не могли решиться на последний шаг. А потом я вернусь женатым мужчиной и возьму на себя всю ответственность за это. Что ты об этом думаешь?

Ингварр и сам не заметил, как перескочил на «ты». Не обратила на это внимание и Лариса. А правда заключалась в том, что Фрея ещё не знала, что она не любит Ингварра. И, соответственно, ни о каком разрыве помолвки тоже. Он сам понял, что не любит Фрею, только когда увидел Лару. Но теперь остро ощущал, что та нежность, то доверие, которое они с Фреей с детства испытывали друг к другу, никак нельзя назвать любовью. Любовь – на последнем ряду качелей, когда твоё тело отрывается от скамьи, душа и руки тянутся к небу, а внутренности ухают вниз, а не там, где ты привычно жмёшься к центру. Но он уже столько наворотил Ларе вранья, что одним больше, одним меньше – не имело значения. Если всё получится так, как он задумал, то он будет на коне. Они оба, вместе, будут на коне. И она великодушно простит ему его враньё. И вообще, не враньё, а так – лукавство. И даже не лукавство, а – политика. Да, так будет точнее. А если не срастётся, то он изо всех сил постарается сделать так, чтобы Ларе было не больно. Пусть будет больно только ему. Ему одному…

– Если всё так, как ты говоришь, – с некоторым сомнением в голосе ответила Лара, – то можно попробовать.

Лариса имела полное право сомневаться, наученная горьким опытом предательства мужчины. И здесь чувствовала какой-то подвох.

– Есть только одна вещь. Ты должна поехать со мной домой и остаться там на некоторое время. Ведь для всех ты должна выглядеть как любящая жена. А любящие люди не могут расстаться через несколько дней после бракосочетания, так? На какое число ты должна вернуться домой?

– На учёбу мне первого сентября, – растерялась от напора Ингварра и обилия решений, которые надо принять немедля, Лариса.

– Я не настаиваю, чтобы ты оставалась со мной до тех пор, но чем дольше, тем больше вероятность. Просто думай о своем отпуске в другой стране. Ты – мой гость. И в Хёртагене ты будешь гораздо ближе к России, потому что у моей страны есть границы с Россией, Финляндией и Норвегией.

– А мы можем улететь сегодня?

Ингварр возликовал. На такое быстрое согласие он даже не рассчитывал. У Ларисы же были свои соображения. Она себя прекрасно знала – если не сделает шаг сегодня, то завтра не сделает его вообще. Навалятся сомнения, глупые страхи. Она запутается в аргументах «за» и «против» и, в итоге, примет решение, о котором будет потом жалеть, каким бы оно ни было. Предложенный Ингварром вариант был выходом из положения, в котором она оказалась по вине Сергея и… собственной наивности. Но главное, что она ощущала сиюминутно, это тошноту от мысли, что придётся возвращаться в один с ним номер, и каким-то макаром провести на кровати ещё три ночи. Уж лучше авантюра с незнакомцем, чем кошмар с подлецом.

– Мы можем покинуть Сан-Мэрридж в любое время. Мне нужны твои паспортные данные и один час.

Лара молча кивнула, достала из сумочки паспорт и передала Ингварру. Так она отрезала себе возможность передумать.

– Пойду, предупрежу ребят, что улетаю сегодня.

– Встретимся в твоём отеле через час.

– О,кей! Отель Аглион. Сейчас найду их визитку с адресом.

– Не волнуйся! – остановил засуетившуюся Лару Ингварр, – Я найду его!

Осторожно взял девушку за плечи и, твёрдо глядя в глаза, сказал:

– Всё хорошо! Я тебе обещаю!

Тут же развернулся и ушёл. Но не выдержал, оглянулся. Лара стояла, опустив голову, в окружении компании ребят, которые все одновременно что-то говорили ей и бурно жестикулировали. Лишь один парень стоял чуть поодаль, сложив руки замком на груди, ничего не говорил и смотрел в сторону, поверх голов ребят и Лары.

– в переводе – «леди, хозяйка»

4

Рагнильда

, герцогиня-мать, уже заканчивала свой утренний туалет, когда ей доложили, что её сын, Его светлость герцог Ингварр Ольденбургский, вернулся в страну и просит принять его в официальном Овальном кабинете. Это означало, что он опять привёз какого-то интересного гостя. В прошлый раз это был начинающий художник, портретом которого герцогиня-мать осталась весьма довольна, а потому встретила сына и молодую девушку, вскоре вошедших в кабинет, благосклонной ласковой улыбкой.

Ингварр подошёл к герцогине-матери и церемонно поцеловал ей руку:

– Mor!

– Godt а ha deg tilbake, min sоnn!

– обменялись они тихими приветствиями.

А дальше началась официальная часть. Ингварр выпрямился, сделал шаг назад, встал рядом с Ларисой и взял её под локоток.

– Din nаde! La meg introdusere Deg til min forlovede, Larisa Selezneva. Hun er russisk

.