Люси Краун

– Море Спокойствия, озеро Сновидений, – будто не слыша ее, продолжал Джеф, глубоким юношеским голосом извлекая из произносимых с легким приятным бостонским акцентом слов космическую музыку.

– Может быть, луна – то самое место, куда стоит перебраться в этот век. Ты когда родился, Тони?

– Двадцать шестого марта, – ответил мальчик, по-больничному тщательно подворачивая свисающие края одеяла и простыни «конвертом».

– Овен, – сказал Джеф; он опустил телескоп и откинул голову на деревянный пол. Потом Джеф закрыл глаза, словно ждал какого-то видения, знака свыше, вслушивался в неземную музыку.

– Баран, двурогое небесное животное. Ты знаешь, Тони, как он оказался среди звезд?

– Ты веришь в эту чепуху?

Тони перестал стелить постель и уставился на Джефа.

– Я верю во все, – проникновенным торжественным голосом сказал Джеф, не открывая глаз. – Я верю в знаки Зодиака, в удачу, в переселение душ, в человеческие жертвоприношения и тайную дипломатию.

– Приносить людей в жертву, – недоверчиво сказал Тони. – Неужели это было на самом деле?

– Конечно, – ответил Джеф.

– В какие времена? – скептически спросил Тони.

– До половины четвертого вчерашнего дня. Это единственный вид жертвоприношений, в котором есть смысл, – уточнил Джеф. – Обожди, пока сам не совершишь его два-три раза, и ты поймешь меня.

– Ладно, Джеф, хватит, – сказала Люси, подумав: «Он нарочно провоцирует меня, из мести». – Тони, не отвлекайся.

– Фрикс и Гелла, – произнес Джеф, не слыша Люси, – дети царя Тессалеи, страдали от притеснений мачехи…

– Это имеет воспитательное значение? – спросила Люси, решив не выдавать своих чувств.

– Огромное, – заверил Джеф.

– Как звали мачеху? – спросил Тони.

– Это узнаешь в следующий раз, – сказал Джеф. – Меркурий, сжалившись над братом и сестрой, послал золоторунного барана, чтобы тот помог им бежать. Баран усадил их себе на спину и помчался по небу; все шло благополучно, пока они не достигли пролива, отделяющего Европу от Азии. Тут Гелла упала и утонула в море, и с тех пор пролив называется Геллеспонт. Когда Фрикс достиг Колхиды, он, исполненный благодарности, принес барана в жертву, а Юпитер вознес несчастное животное на небо в награду за услугу, оказанную им детям царя…

Люси с любопытством посмотрела на Джефа.

– Ты знал все это до встречи с Тони? – спросила она.

– Ни слова, – сказал Джеф. – Дома я провожу над книгами все ночи, чтобы Тони считал меня умнейшим из смертных.

Он улыбнулся.

– Я хочу, чтобы отныне все другие учителя только разочаровывали его, чтобы он приобрел отвращение к школе и никогда больше их не слушал. Уж эту малость я могу для него сделать.

Он неожиданно сел, лицо его сделалось открытым, доверчивым, в искренних глазах отсвечивала лампа.

– Тони, – попросил он мальчика, – покажи маме, как ты дышишь в воде.

– Вот так, – сказал Тони, опустив голову и делая руками гребок. – Взмах, раз, два, три, четыре, вдох!

Он повернул голову вбок, приоткрыл рот так, будто часть его осталась под водой, и с шумом втянул воздух.

– Неужели нельзя дышать более эстетично? – спросила Люси и подумала: «Опасность миновала, все приходит в норму».

– Нельзя, – сказал Джеф, – этому я его научил. – Поджав ноги по-турецки, он обратился к Тони: – Как ты считаешь, оправдываю я те деньги, что твой отец платит мне?

– Почти, – поддразнивая его, сказал Тони.

– Соври немного в следующем письме, – попросил Джеф. – Во имя нашей дружбы.

Он поднялся с пола, держа телескоп в руке, затем поднес его к глазу и стал рассматривать Тони с расстояния в десять футов.

– Ты начнешь бриться, – торжественно объявил он, – ровно через три года, два месяца и четырнадцать дней.

Тони засмеялся и потер подбородок.

– Молодой человек, позвольте задать вам один вопрос. – Джеф подошел к дивану и привалился плечом к цепи, на которой тот висел; диван покачнулся. – Вы хотели бы после Дня труда вернуться в город вместе со мной, чтобы я мог за зиму немного просветить вас?

– Ты можешь это сделать?

Люси видела, что идея пришлась Тони по душе.

– Стели постель, Тони, – резко сказала она. – Джеф шутит. Осенью он вернется в колледж и пробудет там до следующего лета.

– Каникулы имеют один недостаток, – сказал Тони. – Чем ближе конец, тем быстрее летят дни. Я правда увижу тебя зимой, Джеф?

– Конечно, – сказал Джеф. – Попроси маму привезти тебя в Дартмут. Сходим вместе на футбол, на зимний карнавал.

– Мама, мы поедем?

– Возможно, – уклончиво ответила Люси, не желая, чтобы это звучало как обещание. – Если Джеф не забудет пригласить нас.

– Завтра, Тони, я разрежу себе руку и напишу приглашение кровью. Мы нажмем тайные кнопки и добьемся избрания твоей мамы Королевой карнавала, ее сфотографируют на большом снежном коме, и все станут восклицать: «Боже мой, такого в Нью-Хэмпшире еще не бывало».

Люси смущенно посмотрела на Тони. Будь мальчик годом старше, подумала она, он бы что-то понял. Может, и сейчас…

– Прекрати, – сказала она Джефу, рискуя насторожить Тони. – Не смейся надо мной.

– Я над вами вовсе не смеюсь, – медленно произнес Джеф.

Он вышел на крыльцо и посмотрел на небо в телескоп.

– Марс, – взволнованно произнес он глубоким голосом. – Мрачная, красноватая, немерцающая планета. Это твоя планета, Тони, ты ведь Овен. Марс покровительствует убийцам и воинам. Становись солдатом, Тони, ты возьмешь сотни городов и к двадцати трем годам будешь по меньшей мере генерал-полковником.

– Серьезно, Джеф, – сказала Люси, – хватит болтать чепуху.

– Чепуху? – удивленно произнес Джеф. – Тони, ты тоже считаешь, это чепуха?