Люси Краун

Тони скорчил гримасу.

– Его переоценивают, – небрежным тоном сказал Тони. – Только потому, что он из Калифорнии, где можно играть на открытом воздухе круглый год. Ты купался?

– Да, – удивленно сказал Баннер. – Откуда тебе известно?

– Ты пахнешь озером.

– Это один из его коронных номеров, – сказал Оливер, взъерошив рукой волосы сына. – Когда он болел, ему завязывали глаза, и у него развился нюх, как у ищейки.

– А еще я умею плавать. Как рыба, – сказал Тони.

– Тони… – снова одернула сына Люси.

Пристыженный мальчик улыбнулся.

– Но меня хватает только на десяток взмахов. Больше не могу. Дыхалка сдает.

– Мы этим займемся, – обещал Баннер. – Надо научиться правильно дышать.

– Я постараюсь, – сказал Тони.

– Джеф тебя научит. Он проведет с тобой остаток лета.

Люси бросила взгляд на мужа, потом опустила глаза.

Тони тоже внимательно и настороженно посмотрел на отца, вспомнив медицинских сестер, диету, боли, постельный режим.

– О, – сказал Тони. – Он будет ухаживать за мной?

– Нет, – ответил Оливер. – Просто Джеф научит тебя кое-чему полезному.

Тони испытующе поглядел на Оливера, пытаясь понять, не обманывает ли его отец. Потом он повернулся и молча посмотрел на Баннера, словно теперь, когда их отношения были определены, необходимо немедленно произвести оценку.

– Джеф, – произнес наконец Тони, – ты хороший рыбак?

– Когда рыбы видят меня, – сказал Баннер, – они начинают давиться от смеха.

Паттерсон посмотрел на часы.

– Я думаю, нам пора, Оливер. Мне надо оплатить счет, побросать вещи в чемодан, и я готов.

– Ты говорил, что хочешь что-то сказать Тони, – напомнил Оливер.

Люси перевела настороженный взгляд с Оливера на Паттерсона.

– Да, – сказал Паттерсон.

Теперь, когда пришло время исполнять обещанное, он пожалел, что поддался на уговоры Оливера.

– И все же, – продолжал он, сознавая свою трусость, – может быть, отложим до следующего раза?

– Я считаю, сейчас самое подходящее время, – спокойно сказал Оливер. – Ты увидишь Тони не раньше чем через месяц, а он, в конце концов, отвечает за себя прежде всего сам, и я уверен, ему следует знать, чего остерегаться и почему…

– Оливер… – начала Люси.

– Мы с Сэмом уже все обсудили, – сказал Оливер, касаясь ее руки.

– Что я должен делать? – настороженно спросил Тони.

– Ничего, Тони, – сказал Паттерсон. – Просто я хочу рассказать, как обстоят твои дела.

– Я клево себя чувствую. – Голос Тони прозвучал подавленно, его грустные глаза смотрели в землю.

– Конечно, – согласился Паттерсон. – А будешь чувствовать еще лучше.

– Я клево себя чувствую, – упрямо повторил Тони. – Почему мне должно стать еще лучше?

Паттерсон и Оливер засмеялись, и мгновение спустя Баннер присоединился к ним.

– Хорошо, – поправила сына Люси. – А не клево.

– Хорошо, – послушно согласился Тони.

– Конечно, ты здоров, – начал Паттерсон.

– Я не хочу ничего бросать, – воинственно произнес Тони. – Я и так уже от многого отказался.

– Тони, – сказал Оливер, – дай доктору Паттерсону закончить.

– Слушаю, сэр.

– Я прошу тебя, – сказал Паттерсон, – некоторое время воздержаться от чтения, кроме этого, можешь делать все, что тебе хочется, но умеренно. Тебе известно, что такое умеренность?

– Это значит не просить второй порции мороженого, – быстро ответил Тони.

Все засмеялись, и Тони хитро посмотрел на взрослых, он знал, как их рассмешить.

– Совершенно верно, – сказал Паттерсон. – Можешь играть в теннис, плавать и…

– Я хочу научиться играть у второй базы, – заявил Тони. – И освоить крученый удар.

– Мы можем попробовать, – сказал Баннер, – но я не гарантирую успеха. Я сам пока не овладел крученым ударом, хотя гораздо старше тебя. Ты либо рожден бить крученый, либо нет.

– Ты можешь все это делать, – продолжил Паттерсон, отметив про себя, что Баннер – пессимист, – при одном условии: как только ты почувствуешь усталость, ты останавливаешься. Малейшая перегрузка…

– А если я не остановлюсь? – перебил его мальчик. – Что тогда?

Паттерсон вопросительно посмотрел на Оливера.