Серебреник. Исторический роман в трех частях

ДебоширАлихан нанес ему оскорбление, которое по законам адата смывается только кровью – он незаслуженно оскорбил имя матери Заурбека. Завязалась драка, на сторону Алихана встали его друзья. Силы были неравны, и Заурбек ударил обидчика ножом. И хотя рана была не очень тяжелой, Алихан умер из-за сильной потери крови.

Заурбека, хотя и сам он в этой драке был тяжело ранен, судили, правда, после длительного лечения. Он получил десять лет строгого режима.

Примерно в это же время состоялся другой суд – суд адата, на котором судьями были родственники покойного Алихана. Они присудили Заурбека к смертной казни, с отсрочкой до удобного случая. И он знал, что приговор рано или поздно будет приведен в исполнение.

В цивилизованном мире закон кровной мести воспринимается как варварский пережиток. Но для чеченцев, в их трагической истории вечных войн за свободу и независимость, очень часто единственным законом, удерживающим людей от совершения человекоубийства, является закон кровной мести.

В Коране об этом сказано:

О, вы, кто верует!

Предписано вам право.

За смерть (убитых близких) отплатить.

За жизнь свободного – свободный,

И раб – за жизнь раба,

И за жену – жена.

Но тот, кому собратом будет прошено,

Благодеянием разумным должен возместить.

Сие для вас – Господне облегчение и милость.

Того же, кто после этого дозволенный предел преступит,

Мучительная кара ждет.

В Законе этом

Кроется сохранность вашей жизни —

О, вы, кто обладает разуменьем! —

Чтоб благочестие могли вы обрести

    (Сура 2 корова аяты 178, 179, перевод
    Иман Валерии Пороховой)

Заурбек был амнистирован в 1953 году, после смерти Сталина. Он женился, появился первенец Саид. Казалось, что жизнь снова вошла в размеренное русло, чередуя день за днем.

Но вскоре умерла мать, не выдержав непомерной тоски по родине и своему мужу, который геройски погиб при обороне Брестской крепости в 1941 году. На память о нем она хранила пожелтевший треугольник – его письмо с фронта.

Многие чеченцы в Великую Отечественную войну защищали Родину на полях сражений. Только в Брестской крепости в первые дни войны героически погибло более двухсот чеченцев. Но, умирая за Родину, не знали они о том, что вскоре всех чеченцев и ингушей назовут пособниками гитлеровской Германии и вышлют в Сибирь, Казахстан и Киргизию. Произошло это 23 февраля 1944 года, в день Советской Армии.

Хоронили Бекисат на следующий день. Траурная процессия с заунывными молитвами двинулась на кладбище. Милой, доброй, заботливой мамы не стало.

Несмотря на помощь родных и близких, Заурбек не смог похоронить свою мать по обычаю своих предков. Скудным было и поминальное угощение. Вместо надгробной плиты в изголовье могилы Бекисат положили небольшой камень. Прах Бекисат и поныне покоится в казахской земле. А ведь надо бы перевезти на родину и перезахоронить по обычаю. Но нет пока ни сил, ни средств. Заурбек надеется, что когда-нибудь он или его сыновья сделают это.

В 1957 году чеченцы и ингуши, словно грачи, изголодавшиеся по родным местам после продолжительной и суровой зимы, потянулись на Кавказ, окрыленные радостью встречи с родиной. С тоской и грустью провожал Заурбек шумные толпы своих соплеменников. Ему путь на родину был закрыт из-за кровной мести. И он остался. Жилось трудно, но выручали навыки, полученные в местах заключения, и природное трудолюбие. Семья Заурбека жила не лучше и не хуже других. Радовал успехами в школе Саид, родилась дочь Зарган, а затем сын Ибрагим.

Обнадеживающие вести получал Заурбек с Кавказа. Там его родственники через старейшин вели долгие и упорные переговоры с родственниками Алихана о его судьбе. Ведь Заурбек по законам адата не мог вернуться на родину из-за кровной мести, проявляя этим уважение к пострадавшей стороне.

Шли годы… Заурбек с семьей тайно переехал в Чечню, получив на это разрешение старейшин своего рода. Но не в родное селение, которое находилось в предгорье, а на хутор в степях, на левобережье Терека. Здесь он жил скромно и незаметно, работал на земле не разгибая спины.

Выросли дети. Окончил школу, а затем юридический факультет университета старший сын Саид. Стала врачом и вышла замуж Зарган. Младший, Ибрагим, учился в школе. Высокого роста, спортивного телосложения, он обладал добрым нравом, был хорошим помощником отцу. Из всех детей Заурбека Ибрагим был самым внимательным и отзывчивым.

Заурбек никогда и никому не признавался в своем особом отношении к Ибрагиму. Но все равно в каких-то мелочах он выдавал себя, свою любовь к нему.

Примирение кровников по адату имеет свой строгий ритуал. По договору, на условленное место первыми прибывают представители потерпевшей стороны. Причем место выбирается в стороне от населенного пункта, желательно в поле. После прибытия родственников убитого к месту примирения туда направляется посредник, который в весьма уважительной форме обращается к ним и сообщает о готовности кровников выслушать их «приговор». Получив разрешение для виновной стороны на прибытие к месту ритуального события, посредник возвращается. И лишь после этого представители стороны, пролившей кровь, начинают свое шествие. К месту встречи они должны идти пешком. Впереди процессии, в окружении ближайших родственников (отца, братьев, сыновей), идет кровник, одетый в длинный до пят плащ, с закрытой головой и лицом. За ним выстраиваются, по степени родства, его близкие. Далее – представители его тейпа[2 - тейп – у вайнахских народов – коллектив кровных родственников, ведущих происхождение от общего предка, объединяющий несколько родов.].

Не доходя несколько метров до родственников убитого, процессия останавливается. Начинается долгий диалог между старейшинами из двух враждующих тейпов. Причем старейшины должны иметь духовный сан, либо непререкаемый авторитет в народе. Если в роду такового не имеется, то приглашается авторитетный представитель из тейпа или из села. В результате этого диалога достигается компромисс, о котором сообщается обеим сторонам. Кровник помилован, но действо на этом не заканчивается. Слово берет старейшина, представляющий потерпевшую сторону. Он обращается с речью к собравшимся. Она адресована, в основном, молодежи. В этом обращении приводятся суры из Корана, в которых говорится о величайшей ценности человеческой жизни как неповторимого феномена природы, созданного Всевышним творцом всего сущего на земле – Аллахом. Он говорит, что правом отнимать человеческую жизнь обладает только Всевышний Аллах. Говорит о необходимости почтительного отношения к старшим и об уважительном отношении людей друг к другу, приводит примеры из жизни чеченского общества. Словом, в этой речи говорится о морально-нравственных и этических нормах человеческого общежития. В конце своей речи он объявляет собравшимся о принятом решении и завершает ее благодарственной молитвой, обращенной к Аллаху, за то, что он дал разум собравшимся свято блюсти основную заповедь Корана. Суть ее в следующем: «смерть за смерть невинно убиенного, но если функция судьи будет передана в руки Аллаха, Аллах зачтет этот поступок как поступок достойный высокой похвалы и награды с Его стороны».

Затем слово берет старейшина виновной стороны. Он благодарит потерпевшую сторону за высокую милость и благородство, оказанное ею во имя Аллаха, причем в его речи напрочь отсутствует спесь и высокомерие, и выдержана она в спокойных тонах. После этого начинается процесс рукопожатия. Присутствующие подходят друг к другу и пожимают руки. Все представители виновной стороны поочередно при рукопожатии благодарят представителей потерпевшей стороны за оказанную им милость. Действо заканчивается.

На очереди последний и решающий акт этого гуманного процесса. Недавние враги собираются в круг; в середине ставится стул, на который усаживается кровник. К нему подходит ближайший родственник убитого и открывает миру и свету склоненную в смирении голову. В руках у него острый, как бритва, кинжал. Им ему предстоит побрить наголо голову и лицо человека, который каких-нибудь полчаса-час назад был его кровным врагом и которого он в то время непременно убил бы (если так угодно Аллаху). Но сейчас обстоятельства изменились по воле Аллаха. Аллах не дал поселиться в их души дьяволу, ниспослал мир между двумя враждующими родами. Теперь у человека, стоящего с кинжалом в руках напротив своего кровного врага, роль не мстителя, а миротворца. С именем Аллаха на устах он начинает, пожалуй, самую тяжелую работу в своей жизни. Он побеждает дьявола, он побеждает в себе зверя и дикаря. Он доказывает себе и окружающим, что он смиренный раб Аллаха, и что слово, данное им, крепко и вечно, и что он и все его родственники прощают убийцу навеки веков. Предания гласят, что в истории были случаи, когда рука бреющего имела несчастье «вздрогнуть» и обагрялась кровью. Тогда в смертельном бою сходились обе стороны и бились друг с другом не жалея жизни.

Вероятно, история знала таких отщепенцев, раз существуют эти предания. Недаром, наверное, запрещено присутствие женщин в подобном месте. И младшие или единственные сыновья кровников не имеют права участвовать в ритуале примирения, а находятся дома или в укрытии. Но история последних, по крайней мере, ста – ста пятидесяти лет не знает примеров нарушения слова, данного кровникам, чему являются свидетелями седобородые старцы, хранители памяти народной.

Утро вступило в свои права. Проснулось село. Блеяние овец, мычание коров, лай собак раздавались со всех концов небольшого хутора, затерянного в терских степях. Заурбек внезапно очнулся от дум. Приготовления к долгожданному событию были почти закончены. Еще раз, обговорив все детали предстоящего, старейшины дали указание погрузить на грузовик трехгодовалого бычка, два мешка муки и столько же сахару. Бычок и продукты предназначались для семьи Алихана. Были приготовлены также пять тысяч рублей как единовременная выплата родным Алихана. Материальная компенсация также предусматривается адатом и, в зависимости от того, к какому соглашению пришли договаривающиеся стороны, достигает того или иного размера, но не должна превышать стоимости сорока коров. Из-за давности происшедшего, с учетом всех обстоятельств, родственники убитого отказались от нее. Но родственники Заурбека, отдавая дань уважения роду Алихана, решили, что они привезут с собой и еще раз предложат эту символическую компенсацию. Закончив все приготовления, мужчины поехали на условленное место, туда, куда было удобно подъехать и где могли собраться представители обеих сторон.

Младшему сыну Заурбека, Ибрагиму, в этот ответственный для всего рода день по обычаям адата, а также по просьбе отца пришлось остаться дома. В случае несчастья и гибели мужчин в возможной схватке Ибрагиму была отведена роль продолжателя фамилии Тасуевых. Хотя это было высокое доверие, но юноше казалось, что ему отвели не очень достойную роль в столь решающий момент для судьбы его отца и всего рода.

Колонна из многочисленных автомобилей и автобусов тронулась в путь, ей нужно было проехать до условленного места почти сто пятьдесят километров. Провожавшие их люди желали Заурбеку и его родственникам счастливого избавления.

Буквально через несколько минут после прибытия процессии на место встречи к собравшимся подъехал автомобиль «Волга» черного цвета, из которой вышел представительного вида мужчина чеченской национальности, явно работник спецслужб, и попросил подойти к машине кого-нибудь из приехавших. Быстро перекинувшись несколькими словами, старейшины решили направить для переговоров с предполагаемым сотрудником КГБ Саида, сына Заурбека. Саид подошел к «Волге», и после ритуального приветствия он и незнакомец сели в машину. Разговор длился для ожидающих очень долго, хотя на самом деле не прошло и двадцати минут. По окончании разговора Саид вышел из машины, а вместе с ним уже двое сотрудников КГБ, один из которых, старший по званию, был русский. В советские времена все высшие должности во всех силовых структурах республики занимали русские, и любое задание, которое выполнял чеченец, сотрудник спецслужб, всегда контролировал русский.

Вышедшие из «Волги» распрощались с Саидом, сели обратно в машину и уехали. Саид вернулся к процессии, и после того, как старшие спросили его о разговоре с непрошеными гостями, он объяснил, с чем пожаловали представители спецслужб. Появление их в таком месте ни для кого не было неожиданностью. Хотя большей частью такой визит заканчивался просто беседой, как в этот раз, они подчас вносили немало неприятных и непредсказуемых корректив в регламент подобного процесса. В рамках объявленной партией борьбы с институтом кровной мести каждый случай кровной вражды между многочисленными чеченскими родами был известен КГБ. И эта организация делала все возможное, чтобы искоренить институт кровной мести в чеченском обществе.

Целью сегодняшнего визита являлась, прежде всего, демонстрация силы и вездесущности Комитета как всезнающего и всесильного органа, мимо которого ничего не проходит незамеченным. Действительно, в советские времена это была мощная организация, сети которой охватывали в стране каждый город, каждое село, даже каждый мелкий хутор. Их агенты были повсюду, даже на хуторе, где жил Заурбек со своей семьей. Для населения Чечено-Ингушетии это было неизбежное зло, к которому они если не привыкли, то притерпелись. Еще сравнительно недавно, каких-то шестьдесят-семьдесят лет назад, тайное сотрудничество с властью и доносы воспринимались в чеченском обществе как позор. Замеченный в доносительстве человек и вся его семья подвергались широкому порицанию и навсегда изгонялись из села без права на прощение. Наглядный тому пример – семья Борщиговых из Харачоя, которая была изгнана за предательство знаменитого абрека Зелимхана Харачоевского. По сегодняшний день ни один из потомков этой семьи не имеет возможности посетить свои родные края. Дружба с этой семьей считалась и считается делом позорным, достойным порицания.

Если в период антиколониальных войн «благородная работа» тайного агента могла привести к огромному ущербу и смерти не только одного человека, но и целого села, то ныне донос на человека, попавшегося на краже стога совхозного сена или имевшего неосторожность критиковать советский строй, приводил лишь к двум-трем годам тюремного заключения. Разумеется, факт доноса являлся предметом широкого разбирательства, и если доносчик становился известным, то родственники пострадавшего от его навета пытались отомстить ему. Каждый старался жить в рамках закона, годы лишений привели людей к мысли, что бороться с советской властью им не с руки (сил мало), а посему лучше жить с нею в мире и согласии, тем более, что, несмотря на свои очевидные изъяны, советский строй для простого человека был не так уж и плох.

Узнав о том, что Саид не только сын кровника, но и работник МВД, к тому же в офицерском звании, да и ко всему прочему коммунист, сотрудники КГБ стали критиковать его за участие в подобном мероприятии. Напомнили об установках партии по этому вопросу и предупредили, что о его прямом участии в противоправном действии, противоречащем государственным идеям и строю, станет известно по месту его работы и партийному руководству республики, а также пригрозили силой разогнать собравшихся. Саид объяснил им, что сегодня ставится окончательная точка над конфликтом, отголосок которого витал над двумя родами более четверти века. К тому же, сегодняшнее примирение имеет воспитательный характер для молодежи и для всего чеченского общества, и поэтому, даже с точки зрения установок партии, должно рассматриваться как полезное. Саиду пришлось проявить максимум дипломатии в беседе с представителями спецслужб. Он согласился с ними в том, что подобного рода мероприятие является пережитком прошлого, но при этом смог убедить их в его полезности, учитывая его миротворческий характер. Саид отметил, что советская система исполнения наказаний несовершенна, так как большинство отбывших срок в тюрьмах совершает преступление повторно. Но история не знает случая, чтобы человек, прощенный по адату за убийство, совершил бы не только повторное убийство, но и, в подавляющем большинстве, даже какое-нибудь мелкое преступление. Таким образом, статистика говорит все же в пользу адата. Но, конечно же, в социалистическом обществе, несмотря на кажущиеся преимущества адата, пережиткам прошлого не должно быть места. На этой оптимистической ноте их беседа завершилась.

Старики одобрили действия Саида, не преминув при этом отметить значение образования в жизни человека, и тут же перешли к делу, ради которого они здесь собрались.

Ритуал примирения прошел по вышеописанному сценарию, без нарушения установившихся правил и норм. Родственники Алихана, как они и заявляли ранее, отказались от предложенной им материальной компенсации. Их тут же заверили, что быка, муку, сахар и деньги Заурбек израсходует, в память об Алихане, на богоугодные дела и в помощь малоимущим и сиротам.

Остались позади тревоги и заботы прошлой ночи и дня, остались позади тревоги и волнения длиною в четверть века. Заурбек и его семья уже по-другому ощущали этот мир, в котором они теперь могли жить без страха и тревоги друг за друга и, главное, за самого Заурбека. Наступивший мир с кровниками дарил им всем свободу, возможность возвращения из степного хутора в свое родное село в предгорьях Кавказа, в отчий дом. Теперь Заурбек сможет поселиться в нем и разжечь очаг, погасший в день выселения и не зажженный до сих пор. За домом присматривали родственники, но очаг в нем не зажигался в ожидании мира с кровниками. Что может быть дороже человеческой жизни? Только честь, здоровье и свобода! Заурбек уже по-другому чувствовал ласковые лучи солнца, несущие людям тепло. Ему казалось, что они особенно нежно греют его. Он по-другому воспринимал горы, виднеющиеся вдали, землю, щедро отдающую свой урожай в обмен на заботу крестьянина. Мир был прекрасен, и он стоил любви, он стоил жертв и страданий ради него. Заурбек твердо верил, что впереди его ждет светлая жизнь в виде благополучной судьбы детей и внуков. Он знал, что отдаст все силы, чтобы уберечь свою семью от плохого. Он верил, что с нынешнего дня, когда с него снят окончательно груз вины за убийство человека, его семья, и особенно сыновья, также будут смотреть на мир иначе. Он пять раз в сутки в своих ежедневных молитвах просил Всевышнего простить ему этот грех. Ведь и на том свете с него будет спрос за это.

Вечером того же дня, учитывая важность события, был совершен по мусульманскому обычаю обряд жертвоприношения. Подростки разнесли по домам соседей добротные куски мяса, тем самым приглашая их разделить с ними радость, после чего состоялся в доме молитвенныймоулид (чтение сур из Корана и почитание пророка Мухаммада). Гости разошлись за полночь. Но еще долго горел свет в доме Заурбека. Ведь и к радости надо привыкнуть, и радость нужно тщательно осознать и воспринять. Легли поздно, но с глубокой верой в счастливое будущее. В эту ночь из числа гостей и членов семьи в доме не спали только двое – Заурбек и его младший сын Ибрагим.

II