Санкции

– Понимаешь, теория о том, что на предприятии незаменимых людей нет, хороша ровно до первого такого инцидента. – Уже орала я.

– Что ты на меня орешь! А я-то здесь при чем? – попятилась Таня.

– Да ты ни при чем… Хотя, Таня, вот ты же ходишь по кабинетам начальников, ты им не можешь мягко так намекнуть, что они не туда идут? Нет?

– Да я им уже говорила сто раз. Они слышат только то, что хотят слышать.

– Правда?

– Правда, Света, правда. Думаешь, я им не говорила, что тебя перегрузили документами? Говорила. Думаешь, не объясняла, что нельзя менять машины? Объясняла. Что с защиткой дело плохо? Говорила. И что?

– Понятно…

– Говорила, а толку…

– Ну и здорово. Пусть теперь начальство сбывает продукт сплавом, как кругляк, баграми, баграми, благо мы в заливе…

Таня не оценила моего сарказма.

– Света, это металл. Он, это… утонет.

– А я о чем! Самоплавом в залив… – не унималась я.

– Да ты все шутки шутишь.

– Какие шутки? – истерила я. – Ты посмотри вокруг и трезво содрогнись. Это уже перебор, не находишь?!

Мы разошлись по кабинетам. Я села за стол и оперлась на руки.

Нет, это все, конечно, очень забавно, но уже ни разу не смешно.

Тут ко мне в буквальном смысле ворвался генеральный директор и попросил подняться к нему через полчаса. Вот этого мне только не хватает. Я встала и зашла в кабинет Тани. Ее не было на месте. Заглянула к Ольге, но она была занята телефонным разговором, поэтому я удалилась к себе.

Через час я стояла в приемной директора. Он пригласил меня к себе и предложил кофе. Я отказалась. Он сел напротив, в кресло, а не за свой стол. Разговор на английском:

– Я слышал, что есть проблемы с логистическими документами.

– Да, есть, – отчеканила я. – Вам подробно?

– Да, если можно, осветите ситуацию.

– Во-первых, перевозчики пренебрегают необходимой информацией, прежде всего номерами заказов. Пишут нечетко, а иногда вообще не пишут.

– Так…

– Во-вторых, данные по номерам машин, тоннажу, месту назначения часто не совпадают с тем, что уже внесено в систему. Совсем не совпадают.

– И что ты делаешь, когда не совпадает? – поинтересовался директор.

– Звоню Агнес.

– А сейчас? Когда Агнес нет.

– А сейчас никому не звоню, потому что никто не знает, что и как было на самом деле.

– Понятно. А…

– И в-третьих, – почти перебила я директора, – в саму систему кто-то вносит некорректные данные, и мне приходится перезванивать в Красноярск, чтобы там кто-то исправил неверные данные, – отчеканила я.

– Понятно… – пробормотал директор рассеянно.

Настала неловкая пауза. Директор, видимо, не представлял, насколько все сложно и запутанно в делопроизводстве на его предприятии, и мои откровения несколько ошарашили его. Но, собравшись с мыслями, он продолжил:

– Я решил предоставить тебе подмогу.

– Да? – настороженно спросила я.

– Да. Это женщина, которая раньше работала в цеху, но теперь по состоянию здоровья не может больше водить электрокар, а уволить ее нельзя. Поэтому мы переводим ее в администрацию, и я хочу, чтобы ты ее научила работать с компьютером и вносить туда логистические документы правильно. Главное, правильно!

Я замерла в шоке. Мне дадут помощницу, которую нельзя уволить, которую надо обучить работать на компьютере и вносить туда логистические документы. Это как?

Я собралась с мыслями и ответила:

– Пусть приходит. Посмотрю, что смогу сделать.

– Хорошо, я скажу, чтобы она к тебе пришла. Ее зовут Мария.

– Хорошо.

– Ну и замечательно. Ты свободна.

Я вышла из кабинета на несгибающихся ногах. Странный разговор какой-то, очень странный. Почему нельзя было прислать ко мне эту Марию через начальницу Габриэллу Берг? Точно, ее же нет на месте. Она на больничном. Ну да, тут уже нас всех скоро кондратий хватит. Такими темпами до следующего Нового года не доживет никто.

Через час ко мне пришла миловидная женщина лет сорока пяти, несколько тучная, но очень открытая и, по всему было видно, что простоватая.

– Странно, – подумала я, – тут таких деловых и сильных увольняют, а эту простушку не могут.

Ну не могла я тогда предположить, что человека, получившего травму на производстве, особенно если это опасное, горячее производство, сопряженное с рисками, нельзя просто так уволить. Невозможно. Не могут такого человека уволить против его желания. Совсем. Никак. По своему желанию человек может уволиться. Но не против. И это, кстати, один из стимулов для работодателей улучшать условия работы труда на производстве. Ибо чем меньше инцидентов, тем меньше балласта в виде покалеченных людей, которых предприятие обязано содержать пожизненно. Да, есть там еще производственные страховки, которые якобы покрывают часть расходов на содержание такого работника, но это лирика. Основной груз все равно ложится на плечи предприятия.

– Света, – я протянула руку. Мария пожала ее и сказала:

– Мария, – она смотрела на меня ясными голубыми глазами ребенка.

– Хорошо, давай посмотрим, что мы можем сделать? – продолжила я на английском, и по взгляду Марии увидела, что я вполне могла бы продолжить и на русском, потому что она все равно ничего не поняла. Мария не знает английского! Как мы будем работать?

На очень плохом шведском я попыталась спросить, работала ли она на компьютере когда-нибудь.

– Нэй, нэй, – Мария отчаянно отрицательно покачала головой.