Тебя там не было

Несмотря на ее изначально теплое приветствие, я старалась с Габи сохранять дружественный нейтралитет: поскольку не искала себе подругу здесь, на острове. Она же была деликатна и учтива, не лезла мне под кожу: ни назойливых вопросов, ни желания понравиться и втереться в доверие. Но где-то внутри меня вибрировала мысль о том, что Габи понимает, что мое появление на острове изначально запланировано не было.

Иногда мне даже казалось, что эта проложенная между нами недосказанность позволяла нам сильнее уважать друг друга. Я уверена, что она не знала, но предчувствовала «мою внутреннюю боль» и старалась относиться к ней с уважением, не нарушая созданный в нашем пространстве, вслух не озвученный нейтралитет.

Габи почти сразу показалась мне глубоким человеком, и это не из-за «сложного» каре-черного цвета ее глаз, а словно она понимала, о чем я молчу.

Я очень оценила тот факт, что моя новая коллега не боялась возникающих в разговоре пауз, окончательно растапливала сердце способностью рядом с ней молчать с комфортом, когда ваша тишина не висит тяжким камнем, затрудняя самочувствие, на уровне груди, и вы в ответ не задерживаете дыхание от неловкости.

– Пить кофе здесь не в чести, но мне нравится. Тут все разговоры по душам начинают и завершают сангрией, так что не бойся. Кофе – и ничего личного, – Габи посмотрела в даль, в сторону открывающегося вида на закатный океан, и я видела, как свет, льющийся из открытой двери, стал гулять в лабиринтах ее пуховых волос.

– Пойдем на танцы? – неожиданно, с из ниоткуда возникшей хитринкой в голосе она обратилась ко мне.

– Какие танцы? Я измотана в конец, моя мечта – добраться до кровати и чтоб хватило сил еще на чистку зубов и душ… Не, только не сегодня.

– Неужели ты прилетела на Мадейру за сном? Могла бы и в своей России выспаться, как ваши медведи в берлоге.

…

Текила проникла, и огонь распространился по всему моему телу, начиная с живота и достигнув мизинца правой ноги… будто весь мой организм стал пропитан керосином… я буквально чувствовала этот пожар всем нутром, и мне это нравилось… отпускало! Текила возродила во мне физическую жизнь, но напрочь спалила духовную.

Сейчас мне хотелось нравиться всем, но не принадлежать никому. «Как-то пафосно звучат мои мысли! – заметила я про себя. – Ну и по-о-о-о-фиг! Раньше я жила для тебя, я делала все, чтобы ты считал меня лучшей! Может, этим вечером я и буду худшей версией себя, но себе лгать я не стану! Смотри, я свободна! Я больше не держу тебя в своих мыслях! Бай-ба-а-ай!»

Габи танцевала, она казалась мне сейчас абсолютно легкой, не скованной прошлым, не страшащейся будущего, только ее тело напрягалось сейчас под ритмы латиноамериканских песен – так она сбрасывала, словно кобра, сбрасывающая чешую, скопившуюся энергию дня.

Извиваясь, Габи и сама создавала ритмы, вихри, лепила раскаленный на танцполе воздух.

Оторвавшись от барной стойки, я присоединилась к ней, призывно виляя бедрами и периодически поднимая глаза, мельком осматривая «аудиторию» клуба.

Я всегда втайне догадывалась, что нравлюсь противоположному полу, еще со школы, но сегодня я нестерпимо ждала доказательств! Впервые количество значило для меня больше, чем качество.

Десятки глаз смотрели на меня из разных углов бара – я выделялась на танцполе своим «английским» цветом кожи и русыми волосами, пропускающими сквозь себя радугу и блеск дискоболов, разлетающихся в такт музыки.

Этому принципу я научилась еще со времен школьных дискотек: не нужно демонстрировать явную увлеченность объектом, стоит слегка зацепить его взглядом во время резкого движения – и все… жертва уже на крючке, а я не несу никакую ответственность за происходящее – я не смотрела на вас более двух минут, а значит, нахожусь в пограничной зоне (здесь можно мысленно скрестить пальцы и – «я в домике»).

Свой школьный трюк я провернула и сейчас, но здесь, в другой части света, жили более «воспламеняющиеся» мужчины, им для этого даже не нужна была текила, им для этого хватало меня как светлого движущегося объекта, и четкого понимания, что впереди вся ночь!

Я почувствовала, как мою талию охватили горячие мужские руки и стали помогать мне двигаться в ритме бачаты, я никогда не умела ее танцевать, но сейчас это уже было и неважно.

[Фото в Инстаграм «Руки на бедрах»]

Бачата не терпит полутонов и полунастроения: все должно быть на пике своей экзальтации, особенно алкогольное опьянение. Я выполнила все правила, как хорошая ученица – меня не упрекнуть!

ГЛАВА 10

– Вставай! Нам пора в кафе, мы и так опаздываем, – сквозь сон я увидела Габи, которая распахивала шторы моей спальни, впуская яркий солнечный свет, к которому я была еще не готова!

– Ну ты вчера, сестричка, и дала жару, часто с тобой такое случается? – продолжала моя бразильская коллега, она же, очевидно, по совместительству, совесть.

– Я не сильна в статистике! – протяжно ответила я, натягивая на голову белое гостиничное одеяло, желая поскорее укрыться от потревожившего меня света.

– В чувстве меры ты, походу, тоже не сильна! Но потом об этом, мы опаздываем! Умывайся и пошли!

Она кинула мне на кровать рабочие рубашку и фартук, а сама поспешила ко входной двери.

– Сейча-а-ас, – потягиваясь на кровати, откликнулась я.

– Я жду!!! – продолжала она настойчиво в районе коридора.

– Уже бегу!

То, что этим утром я проснулась не только с головной болью, но и с нежелательной славой, уже распространившейся чуть дальше нашей небольшой рыбацкой деревни, я поняла, как только пришла в кафе.

Габи сразу заметила, что мои вчерашние эскапады на танцполе благотворно скажутся сегодня на выручке нашего кафе, потому что, со слов Гэб, никогда прежде кафе не было настолько укомплектовано посетителями мужского пола уже с самого утра.

Походу, все местные родриги и сантьяги (предварительно получив новость о моем вчерашнем танцпольном безумии по цепочке) решили посетить нашу забегаловку и самостоятельно убедиться, не достанется ли им свой собственный лакомый кусочек.

Невыносимей всех был вот этот парень в безвкусной рубахе гавайской расцветки, в свете дня я его узнала – это один из тех вчерашних незнакомцев, кому я позволила во время танца чуть больше, нежели это могло считаться благопристойным для дамы среднего воспитания в средней полосе России. Думаю, что Роберт (как выяснилось, так его звали) вполне мог бы с точностью до миллиметра озвучить мои размеры от попы до груди. Мне стало тошновато, и боюсь, что причина была не во вчерашнем переизбытке алкоголя.

«Черт возьми, что я делаю?! И когда мотивация “от” (убежать от старой жизни) сменилась к парадигме “к”? Я могу оправдать для себя мое стремление к саморазрушению, но как долго это должно длиться и когда я должна остановиться? Есть знающие?

И не проще ли в таком случае было просто уйти в запой и бесконечные, не обременяющие последствиями связи в России? Зачем было уезжать так далеко?

Неужели поступок слабого мужчины позволил тебе считать себя слабой? Хм-м, хороший вопрос, и почему я не задала его себе раньше?

Дыра, образовавшаяся внутри, способна поглотить много ошибок, но она же – возможность оправдать себе свою же слабость. Это путь большинства людей, но точно не мой!

Я все не могу выкинуть из головы этот вопрос: “Почему?”, а еще чаще “Как?”. Как ты мог так поступить, ведь это неправда, что мы были не близки! Были, хотя, возможно, это придумала я? Так проще жить, надеясь, что тебя кто-то любит. И когда я плакала в том парке у озера (ты помнишь?) от вселенской несправедливости, ты один не прошел мимо и с присущей настоящему мужчине решимостью разделил мою грусть; уже тогда я знала, что этот вечер в парке – начало чего-то нового, другого – этапа не “Я”, а “МЫ”, где я не одна против целого мира. Эти ощущения навсегда останутся со мной, как бы ты не старался их убить, но в тот вечер я была так уютно счастлива: на минуту даже люди стали казаться мне приветливыми и дружелюбными, а если бы это оказалось иллюзией, ты бы защитил меня от них, ото всех, от самой себя. Порой именно мы сами становимся самыми сильными врагами для себя. Раньше я этого не понимала».

Мои размышления прервал резкий голос Гонсало, он бесцеремонно вернул меня в реальность вопросом:

– Долго ты еще планируешь медитировать на забитый клиентами зал? Или нужно специальное приглашение?

В конце он постарался смягчиться, нарочито дружелюбно подав мне стопку кожаных меню, лежавших на стойке:

– Павел просил передать, что его сегодня в офисе не будет.

«Окей, окей, обозленный лысый грубиян», – уже по-русски и про себя продолжила я.

И не таких встречали.

Я дошла до ближайшего столика и протянула запотевшее меню парню в очках-авиаторах на сгоревшей переносице:

– Вам что-нибудь порекомендовать, или вы уже знаете, что будете заказывать?

ГЛАВА 11

– Энн, там двое парней, если и не русские, то очень по акценту похожи на твой. Пойди-ка проверь, а то у меня завал, жду не дождусь лазанью от Поля для пятого столика, – Габи суетливо стала перепроверять все заказы, висевшие над столом подачи.

– Окей, конечно, сейчас выясним, – меньше всего мне хотелось бы увидеть соотечественников здесь.