Одарённые. Кетаб второй

Неожиданно он вспомнил о ней сегодня, нащупав медальон во внутреннем потайном кармане дуплета, вспомнил – и больше не мог выбросить из головы навязчивый образ. Глаза-изумруды манили. Принц не испытывал раньше такой тяги к женщинам. Сейчас же непреодолимо хотелось вскочить в седло и разыскать её.

Он перевёл взгляд в окно.

За стеной замка виднелся Лонгард. Город постепенно засыпал, солнце наполовину нырнуло в море. Лето стояло тёплое, в открытое окно залетал лёгкий ветерок и шевелил портьеры. Далёкие столичные звуки доносились откуда-то снизу: отзвуки голосов, обрывки мелодий, стук копыт и девичий смех. По брусчатке площадей прогуливались последние прохожие, ведя неспешные беседы и наслаждаясь редким для Дафиаркама теплом. Стратус вгляделся в переплетение улиц, в ряды черепичных крыш, посреди которых огромной луковицей торчал продолговатый купол храма Высшего. В тот день он ехал в термы как раз мимо храма. Сегодня Таур и Дариний снова звали его с собой, даже хмурый Ведал Артаний согласился, но принц покачал головой и упрямо свернул к замку. Что-то гнало его прочь от смеха, сладостных речей и женских объятий. Чувство угнетённости и беспричинного раздражения не покидало с самого утра. К тому же по прибытии в замок он натолкнулся на Мантиса, окончательно испортив себе настроение. Брат собирался в дом Артаниев на очередную гулянку.

– Что же ты так рано, братец? – ухмыльнулся младший принц. – Варит сказал, что вы сегодня поедете отмокать да с бабами обниматься. Или тебе не до баб? Устал на тренировке? А я говорил, что нельзя столько заниматься. Вот смотри на меня: я полон сил и готов горы свернуть.

Стратус угрюмо промолчал.

– А знаешь, – примирительно продолжил Мантис, – поехали со мной. Посидим, выпьем в хорошей компании. Надо быть ближе к подданным. Устанавливать, так сказать, связи на будущее.

Брат раздражал, сегодня – больше обычного. Раздражала его навязчивость, его манера говорить, его щеголеватый внешний вид. Стратус отрицательно покачал головой, стараясь не вступать с ним диалог. Их диалоги с детства заканчивались перепалкой, а то и дракой.

– Ну, как хочешь, – миролюбиво пожал плечами Мантис. Он явно не жаловался на плохое настроение, быстро отстал. И на том спасибо. – Погода тёплая, я лично не собираюсь затворником сидеть в четырёх стенах.

Он запрыгнул в седло, пришпорил пуина. Стража расступилась: Мантис запросто мог забавы ради кого-нибудь зацепить.

Может, действительно ст?ило заехать в термы?

«Поеду», – решил Стратус, поднимаясь к себе, чтобы переодеться в чистую нательную рубаху да плотный акетон сменить на дуплет. Тогда-то он и нащупал в потайном кармане твёрдый овал медальона.

Воспоминание поднялось из глубины и рывком вынырнуло на поверхность. Вечернее солнце, точно такое же, как сейчас. Огненно-рыжие волосы. Девушка – почти дитя, если бы не этот удивительный, твёрдый, пронзающий насквозь взгляд изумрудных глаз. Все вокруг кланяются, она же смело поднимает лицо, манит мягкой улыбкой. Принцесса… Осанка, движения, гордый разворот плеч. Сотни и сотни лет власти сквозят в её хрупкой, но на удивление сильной фигурке. Такое не спрячешь. Так – и только так выглядит настоящая кровь королей.

Как же он мог забыть о ней?

Мужчина перевёл взгляд на медальон. Она реальна. Она совсем близко. Он может вновь увидеть её хоть сейчас.

Или та встреча – всего лишь сон?

Он должен проверить.

Солнце почти село. Нет, сейчас поздно. Утром.

Всю ночь Стратус крутился в постели и толком не поспал. Под утро приснился странный сон, душный и тяжёлый.

Дафиаркам, огромный, непобедимый, с рядами требушетов и стенобитных орудий стоял за спиной принца. Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась равнина, раскалённая беспощадным солнцем, под ногами – пыль и уродливые трещины. В каждой руке Стратус держал по мечу.

Перед ним стояла она. Нэскайлардская принцесса, как две капли воды похожая на девушку с медальона. Стояла одна, босая, без армии и оружия, в короткой грязной камизе, что едва прикрывала ягодицы. Но мужчина знал: перед ним – Нэскайлард, гордый и несгибаемый. Девушка-воин смело глядела в глаза, подняв волевой острый подбородок.

Всё очень просто. Один удар – и она будет повержена. Далёкое южное королевство падёт к его ногам. Сладкая, долгожданная победа, которую так лелеет отец двадцать пять лет кряду.

Принц покачал головой. Нет. В такой победе нет ни толики воинской доблести. Он шагнул вперёд, протянул девушке один из своих мечей.

– Держи.

Она взяла его, взвесила на ладони и вдруг сделала чёткую горизонтальную восьмёрку. Тяжёлый клинок не дрогнул в хрупкой руке. Стратус усмехнулся и напал.

Разумеется, он был сильнее. Но преимущество принца в росте, в скорости, в мастерстве не пугало девушку. Она отражала удары, мягко скользила босыми пятками по шершавой земле, на удивление уверенно выстраивала оборону. Он мог давно убить её: десятки раз он намечал короткие уколы в шею, грудь, живот, смахнул несколько огненных прядей с её ярко-рыжей головы. Она не боялась, не выпускала меч, не отступала.

Не сдавалась. А он так хотел, чтобы она сдалась. Смиренно опустила глаза, приблизилась, взяла его руку и возложила себе на голову.

Но она не сдавалась. Даже после подсечки, когда упала вперёд, в стальные тиски объятий. Она подняла свой манящий изумрудный взгляд, и Стратус вдруг понял, что не хочет видеть её пленницей.

Сон растаял с первыми лучами солнца, но принц долго лежал в измятой постели, вновь и вновь прокручивая в голове странный, неравный бой. Бой, который он безнадёжно проиграл.

Наконец, отбросив одеяло, Стратус собрался немедля отправиться к храму и разыскать девушку. Он уже выходил в коридор, как появился слуга и с поклоном передал, что император Хордон Ликнатор ожидает сына в зале. Обсуждение реорганизации одного из воинских подразделений заставило принца остаться в замке. Он слушал в пол-уха, в итоге со всем согласился и собрался было уезжать, но появились другие дела. До вечера вырваться из цепких объятий важных забот так и не получилось. Возвратившись в свои покои и достав из потайного кармана медальон, он снова долго разглядывал рыжеволосую девушку. Вот бы ещё раз увидеть её во сне, думал Стратус, засыпая.

Удивительным образом желание его исполнилось. Сегодня грязная камиза пленницы исчезла. Принцесса, одетая в длинную мантию служителя культа Высшего, стояла посреди храма. Волосы её огненным венцом были уложены вокруг головы, взгляд тянул к себе, словно волна во время отлива. Стратус уверенно подошёл, взял её обманчиво хрупкие запястья.

– Ты едешь со мной, – сказал принц.

Она улыбнулась и вдруг прильнула всем телом, склонила голову ему на грудь. Нет, не покорно – нежно. Не пленница стояла перед ним, не враг и не противник. Сердце бешено заколотилось внутри грудной клетки – вот-вот вырвется наружу. Он мягко обнял её, ощущая дурманящий запах волос, она скользнула прохладными ладонями по его спине, влажными губами коснулась шеи.

Сон кружился и повторялся много раз. Проснувшись утром, Стратус так и не вспомнил, поехала ли принцесса с ним. Он быстро оделся и покинул замок, а через несколько минут – уже подъезжал к храму Высшего. Было ещё слишком рано, солнце едва показалось над горизонтом. Принц задержался ненадолго, окинул взглядом пустынную площадь и закрытые двери храма, затем пришпорил пуина и поскакал в сторону учебного плаца. Рукопашный бой, тренировка с двумя мечами, изнуряющая скачка и стрельба – лучшего способа скоротать время до обеда он не знал.

? 4 ? Пророчество звучит не так

***

Храм гудел едва различимой песней тихих шагов. Виоланта медленно шла вдоль колонн, опустив взгляд. Служители с ней никогда не разговаривали – видимо, старик запретил им. Она уже знала, что в храме жили двенадцать обычных служителей и трое Одарённых – Говорящие-С-Высшим. Один из них постоянно находился в Священном Круге. Круг не пустовал никогда: Говорящие-С-Высшим сменяли друг друга каждые несколько часов. Пару раз принцесса видела, как в Круг вставал сам Меррдаус. В этот момент служители всегда жестами просили девушку уйти к себе – нарушать тайну Беседы-С-Высшим настоятеля не мог никто.

Это был один из тех дней. Сегодня Меррдаус провёл в Священном Круге почти два часа. После Беседы он надолго запирался в своей комнате и, видимо, спал: проходя мимо, Виоланта слышала громкий храп. Значит, о занятиях можно снова забыть. На улицу, правда, служители её не выпускали, но гулять по храму не возбранялось.

Храм, красивый и величественный, поразил воображение девушки, едва она вошла в его массивные двери вслед за настоятелем. Центральная часть круглой формы называлась Священным Кругом, от него в семи направлениях разбегались высокие колонны – разное количество в каждую сторону. Колонны возносились в невообразимую высь к потолку, расписанному геометрическими узорами. Если бы наблюдатель взглянул на Священный Круг и систему колонн сверху, он увидел бы звезду необычной формы. Эту звезду опоясывал коридор, от него расходились боковые помещения, за счёт которых асимметрия храма сглаживалась и практически исчезала. Здесь были столовая, кухня, общая спальня, небольшие комнаты для гостей, для хранения подношений и различных ритуальных атрибутов. Комнаты Меррдауса и Виоланты располагались в самой дальней части храма, практически напротив основного входа. Храм имел ещё два дополнительных выхода – один с кухни, другой со стороны общей спальни, но на обитых железом дверях всегда висели тяжёлые замки.

Виоланта придумала свой особый путь и неизменно следовала ему, повинуясь невидимым нитям, плотной сетью опутывающим весь храм. Обычно она неспешно брела по коридору, затем шла вдоль колонн, петляя между ними и подходя к самой границе Круга. Так нити Силы вели её и сейчас: принцесса сделала широкую петлю по коридору, выбрала самый длинный ряд колонн и двинулась вдоль него к центру. Во время этой прогулки тяжёлые двери входа вдруг открылись, и на пороге появился Стратус.

Девушка замерла на месте, позабыв, как дышать. Охрана, если и сопровождала наследника трона, в храме не появлялась: принц вошёл один. Положил кошель с деньгами к другим подношениям, слегка кивнул склонившимся в поклоне служителям и тут заметил Виоланту.

Принцесса не сводила с него изумлённых глаз. Неужели? Всю ночь она проворочалась в постели, мечтая лишь об одном – увидеть его наяву хоть на краткий миг. «О, я ни за что не упущу этот миг, – думала Виоланта ночью, обнимая себя руками и представляя, что это его объятья. – Я прикоснусь к его сознанию и Прочту, развею все жгучие сомнения. Это несложно, с каждым днём получается всё лучше и лучше. Сначала вызвать Дар. Дотронуться до мягких золотых нитей, что всегда незаметно плетут в пространстве замысловатый узор. После короткого толчка реальности – найти объект и установить Контакт…».

Девушка не замечала, как нервно перебирает пальцами воздух. Нити Контакта покорно заплетались в энергетические пучки, тянули свои золотые щупальца к Стратусу, который неумолимо приближался. В ушах сама собой медленно зазвучала тихая мелодия. Виоланта заворожено смотрела на широкие плечи и крепкую шею принца, уже зная наверняка: он не удивлён этой встречей. Он ожидал её здесь увидеть.

Более того, он пришёл в храм только ради неё.

Красивый, сильный, до боли желанный. Твёрдые шаги, уверенный взгляд льдисто-голубых глаз. Светлые волосы зачёсаны назад. Образ, знакомый до мурашек, до упоительной дрожи в коленях.

Мужчина остановился в паре шагов, глядя прямо в глаза. Принцесса запоздало спрятала руки в складках мантии – он несомненно заметил пляшущие от волнения пальцы. Щёки быстро налились румянцем.

– Где мы можем поговорить? – спросил он.

Его голос, такой же, как во снах. Медленное, плавное разделение фразы на отдельные слова.

– В моей комнате, – ответила девушка, спонтанно подстраиваясь под его размеренную дафиаркамскую речь. Она развернулась и пошла вперёд, еле сдерживаясь, чтобы не оглянуться. Горячий взгляд принца обжигал спину.

Когда они вошли, Стратус по-хозяйски закрыл дверь, огляделся. Затем вновь взглянул на Виоланту. Он не спешил начинать разговор, впрочем, как и она. Они стояли и просто смотрели друг на друга. «Мелодия же должна мешать», – запоздало вспомнила девушка. Но она не мешала, наоборот – еле слышная песня струн перетекала задумчивыми пассажами, усиливая ощущения. Глаза в глаза – голубой лёд и изумруды. Звук дыхания – репризы волнения, робости, лёгкой, совсем необидной насмешки. Струны поднимали образ за образом на мягких ладонях аккордов: невольное желание, тихая радость, предчувствие сближения, скрытая нежность. Сопротивление и уступчивость. Сладкий мёд с привкусом горечи.

– Как в храме обращаются с гостями? – наконец спросил мужчина, нарушив бархатную тишину.