Отзвук

Отзвук
Юрий Лебедев

Россия середины 90-х. Молодой следователь милиции, уже успевший разочароваться в своей службе, мечтает о вольной гражданской жизни. Планы о рапорте на увольнение приходится временно отложить в связи с получением специального задания от вышестоящего руководства на доследование архивного дела 15-летней давности. Отзвук прошлого превращает жизнь честного и порядочного человека в клубок противоречивых событий, которые безумным вихрем затягивают его в омут, из которого нет благополучного исхода. Благородство соседствует с подлостью, бескорыстие с алчностью. В период накопления стартового капитала мечта о богатстве окончательно крушит его существование, но его добрые дела помогают порядочным людям обрести счастье.

Юрий Лебедев

Отзвук

Леонид Жаров сидел за столом в своём рабочем кабинете и занимался натуральной ерундой. Он клал спичечный коробок на край стола и резко поддевал его указательным пальцем. Коробок взлетал вверх и с шумом плюхался обратно. Лёня проделывал это раз за разом без устали. Всё бы ничего, но в кабинете на данный момент он был не один. Капитан Мещеряков, работавший над бумагами за другим столом напротив, неодобрительно поглядывал в сторону сумасбродного коллеги. Наконец, даже его стальные нервы не выдержали.

– Есть ли в твоём занятии хоть какой-нибудь смысл? – возмущение Мещерякова прозвучало всё же не грубо в форме окрика, а в большей степени с издёвкой.

– Ещё какой! – воскликнул Лёня с ответным сарказмом после очередного удара. – Если коробок приземлится на ребро, я немедленно пишу рапорт на увольнение из плотных рядов нашей доблестной милиции.

– Пустить бы твоё усердие на благое дело, дурные мысли быстро бы из головы испарились, – устало вздохнул капитан.

– Благое дело? – переспросил Лёня, прервав своё бестолковое занятие. – В этих стенах?

Мещеряков промолчал. Он встал, сложил бумаги в папки и убрал своё бумажное хозяйство в сейф.

– Зря вы так, старший лейтенант Жаров, – чуть ли не официально изрёк он, покидая кабинет. – Не всё столь безнадёжно в нашем бренном мире. И в этих стенах реально делать добрые дела.

Когда дверь за Мещеряковым захлопнулась, Лёня в сердцах так поддел спичечный коробок, что тот подлетел чуть ли не до потолка и упал на подоконник между двумя кактусами в глиняных горшках. Там он неожиданно встал вертикально, как солдатик, замерев словно по команде «смирно».

– Надо же, – промычал фаталист, бросивший жребий. – Придётся всё-таки писать этот чёртов рапорт.

Жаров достал пачку чистых листов бумаги, предчувствуя, что одним экземпляром дело не ограничится. Набросав в верхнем углу первого листка положенную по канцелярским требованиям шапку, он перешёл к основному тексту.

«Прошу уволить меня по собственному желанию ввиду моего несоответствия моральным устоям нашей организации…»

Тут он задумался и через минуту нервно скомкал исписанный листок и выбросил в корзину для мусора.

«Прошу освободить меня от службы в органах МВД в связи с моей профессиональной непригодностью».

– Слишком неопределённо, – скептически пробормотал Леонид и отправил новый вариант своей писанины вслед за предыдущим.

«Увольте! Я адекватный человек и не могу работать в коллективе конченных кретинов и коррупционеров, каковыми являются сотрудники нашего отдела. Мой непосредственный начальник майор Прохоров болтун и циник, человек без чести и совести. Капитан Мещеряков угрюмый бирюк, бездушный ограниченный тип. Старший лейтенант Виолетта Зыбкина личность с низкой социальной ответственностью, лизоблюдка и провокатор».

– Вот! Самое то, – одобрил своё очередное творение Леонид, но разорвал его с ещё большим остервенением.

Дальше он стал писать совсем уже неприличные вещи больше для собственного удовольствия.

«Умоляю освободить меня от тягостной службы среди скопища моральных и физических уродов. Майор Прохоров гнусный тип с жёлтыми зубами, от которого постоянно смердит чесноком. Капитан Мещеряков с обликом вампира ходит в нечищеной обуви и не стрижёт ноготь на указательном пальце. Груди старшего лейтенанта Зыбкиной ассиметричны. Её левый глаз сильно косит и вводит в заблуждение окружающих. Смех её ужасно неприятен. Остальные сослуживцы ничем не лучше. Особенно несносна эта старая кагэбистка уборщица тётя Вера. Её постоянно красная рожа ужасно раздражает мою тонкую душевную конституцию…»

– Тьфу! – Жаров устыдился собственного пасквиля и брезгливо отправил его в уже переполненную бумагой урну.

Перед новым чистым листом он задумался серьёзно. Теперь у него возникла идея видоизменить даже стандартную шапку документа.

«Главному коррупционеру самой преступной организации нашего района…»

От неожиданной каллиграфической смелости Лёня даже побледнел. Как в паранойе он отбросил и этот манускрипт и не раздумывая перешёл к новому чистому листу.

«Вельзевулу районного представительства преисподней подполковнику Бирюкову В. Д. от ропщущего раба его старшего лейтенанта Леонидоса…»

Резкий звук телефонного звонка прервал дьявольские писания глупого милицейского отрока.

– Старшего лейтенанта Жарова в кабинет Бирюкова. Срочно! – пропищал в ухо голос секретарши начальника их районного отдела МВД.

– Есть, – отрапортовал ошеломлённый Леонид и очень осторожно положил трубку на место.

Съёжившись, он осмотрелся по сторонам, будто выискивая, где прячется то самое всевидящее око.

– Наш шеф и впрямь сатана, – испуганно изрёк Лёня самому себе и сунул в свою кожаную папку оставшуюся часть чистых листов.

Запирать кабинет на ключ Жарову не пришлось. Как раз явилась Зыбкина со своей «ассиметричной грудью и раскосым взглядом».

– Куда это ты настрополился? – небрежно поинтересовалась она.

– К самому, – Лёня многозначительно перевёл взгляд в направление потолка, чем сразу же заинтриговал женское любопытство коллеги.

– С какого перепуга? – хмыкнула она ещё более пренебрежительно. – Ботинки шефу зашнуровать.

– Мне отбирать твой хлеб западло. Мне шеф поручит спецзадание. Возможно, с командировкой в столицу. Адью! – Лёня отдал на прощанье шуточную честь двумя пальцами.

– Удачи, Леонид Бонд, – бросила ему в спину Виолетта. – Тебе командировка светит разве, что в преисподнюю.

Признаться честно, старший лейтенант Жаров не совсем понимал причину вызова его скромной персоны в высший кабинет власти их правоохранительного учреждения. При своём звании и должности он бывал там лишь на больших совещаниях. Конкретно этот вызов не пробудил в лабиринтах его внутреннего наития каких-то особых опасений, но тем не менее поджилки немного вибрировали. Нагоняй или действительно какое-то особое задание? Не хотелось ни того, ни другого. Служба на страже закона своей противной рутиной уже порядком изъела его, как оказалось, слишком ранимую душу.

Иногда прямо до тошноты.

Подполковник Бирюков Виктор Иванович встретил старшего лейтенанта Жарова довольно приветливо.

– Как служится, молодёжь? – широким жестом он указал на свободный стул перед своим рабочим местом.

– Нормально, – Леонид понимал тонкости служебного такта и не пытался как-то конкретизировать свой ответ на дежурный вопрос, хотя так и подпирало выплеснуть в лицо шефа ведро помоев из их житья-бытья.

Это хорошо, – шеф посмотрел на подчинённого более тяжелым взглядом. – Тогда давай сразу, по существу. Ты, надеюсь, в курсе какое дело ведёт сейчас майор Лапин?

Жаров неопределённо передёрнул плечами. Слишком высокая осведомленность не поощрялась в их заведении.

– Да это и не важно, – подполковник вёл разговор без лишних церемоний. – Тут суть в другом. Ствол там засветился один. Я дал распоряжение пошуровать в архивах. Представь, отыскалась ещё одна пулька с того же самого оружия, но пятнадцатилетней давности.

Подполковник сделал многозначительную паузу. Старшего лейтенанта это сообщение никак не сразило. Он ещё не понимал, как эта сногсшибательная новость относится лично к его персоне.

–Вот такие вот парадизмы, – ввернул начальник заумное слово.

Была у него такая слабость повышать свою значимость использованием слов из научного лексикона. Само собой разумеется, ему никто не перечил, и он имел амбиции считать, что использует подобные выражения правильно.

Жаров молчал, ожидая продолжения беседы. Бирюков подвинул к нему папку, лежащую на столе.