Отзвук

– Нет, что ты. Я послушная была. Мне даже нравилось. Но когда это было, а тебя небось современные интересуют.

– Мне нужны как раз пятнадцатилетней давности.

– Зачем тебе такие старые?

– Мама, я всё-таки следователь. Они мне нужны не для автографа или флирта.

– Извини, я подумала, это личный интерес. Ты же понимаешь, не нравится мне твоя Галка. Уж лучше актриса, чем эта твоя крохоборка.

– Мама, ты опять.

Растущий накал их разговора погасил внезапный телефонный звонок.

– Вот ведьма, чувствует, что про неё разговор, – сразу же взъерошилась Жарова старшая. – Иди разговаривай сам. Не вынуждай мать снова лгать.

Когда Леонид взял трубку, то услышал вовсе не женский голос. Звонил начальник его отдела майор Прохоров.

– Ты, что же это жених! – он буквально орал. – Свалил по-тихому! Не проставился! Ладно отпуск, чёрт с ним! Но если со свадьбой кинешь, мы тебе этого не простим! Устроим тебе брачную ночь в камере предварительного заключения! И праздничный стол накроем, где центральным блюдом стола будет большая алюминиевая миска тюремной баланды! Мы это могём, не сомневайся!

– Какая же свадьба без праздничной баланды! Одобряю и жду!

Лёня резко бросил трубку на место.

– Свадьба? – в прихожую с неимоверной скорость телепортировалась мать.

– Мама, я просто подал заявление… – Лёня тут же осёкся, вспомнив, что не хотел пока что обнародовать историю с отпуском.

– Заявление! – мать охнула старой совой, ухватившись рукой за сердце. – Ой, я сейчас упаду! Сынок, дай матери руку.

Тот не прореагировал, и женщина действительно оказалась на полу. Но не упала резко, а осела, как подтаявшая снежная баба.

– Мама, кончай свой театр. Ты не актриса Тёмина! Опомнись!

Снова зазвонил телефон. Чтобы добраться до аппарата Леониду пришлось переступить через стенающую на полу мать. Ситуация окончательно разозлила его, и он заорал в трубку:

– Советую добавить к баланде гнилых сухарей и крепкого чифира на десерт!

– Старший лейтенант Жаров, завтра в 8-мь утра ждите меня на автобусной остановке у гастронома «Спутник», – в трубе прорычал бас подполковника Бирюкова.

– Есть, – рапортовал Лёня уже телефонным гудкам.

Он растерянно посмотрел на трубку и осторожно соединил её с остальной частью аппарата.

– Это всё из-за вас, мамуля, – зло прорычал он вслед матери, уползающей на четвереньках в сторону кухни.

– Я-то тут при чём! – вновь начала стенать бедная женщина. – Я всегда была против свадьбы. Если тебя чёрт дёрнул, сам и расхлёбывай эту самую баланду. Если женишься тебе ней питаться до скончания века.

– Недолго, однако. Четыре года всего осталось до конца двадцатого века, – отшутился сын напоследок.

Ночью мать не успокоилась и учудила ещё больший фортель. Она пришла в спальню к сыну в ночном халате и уселась на краю его постели.

– Сынуля, – легонько потрясла она его за плечо. – Ты только не злись. Я вот подумала и поняла в чём главная проблема. Тебе, как мужчине нужна женщина. Природа требует. Ты удовлетворяешь свои физические потребности с этой никчемной особой и не можешь её бросить лишь потому, что тебе не хватает времени найти ей замену. Так вот, я ещё не совсем старая. Ты сам мне сегодня напомнил, что лет мне не так уж и много. Я могу на время заменить твою похотливую сучку, пока ты не найдёшь более достойную кандидатуру вместо неё.

После этих слов женщина распахнула перед Леонидом свой халатик.

– Ты не переживай, сейчас к инцесту относятся не так, как в советские времена. А, я ради тебя готова на всё.

– Мама, ты что совсем очумела!

Лёня грубо оттолкнул её ногой и с криком прогнал вон:

– Иди отсюда! Ты что нимфоманка? Лечиться надо! Найди себе мужика, если самой невмоготу, а меня оставь в покое. А, если такое регулярно начнёшь чудить, я от тебя на квартиру съеду.

Утром можно было спать, отпуск всё-таки, но Жаров встал, как обычно в будний день. Он окончательно решил не признаваться своим близким о полученной свободе и отпускные деньги в общий семейный банк пока не вносить. Заходить в кухню после вчерашнего ночного демарша матери не было никакой охоты, но мужской организм требовал не только интимных утех, но и пополнения энергетических запасов. Мать сама предприняла инициативу к примирению и услужливо освободила место приема пищи от своего присутствия, чтобы не смущать Лёню, лишь бросив мимоходом короткую фразу:

– Завтрак на столе.

После у входной двери, когда Жаров уже обувался, она перешла к более активной фазе выравнивания перекосившихся отношений:

– Прости меня, сынок. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Ладно, – отмахнулся Лёня. – Проехали.

– Давай обнимемся.

Женщина так прижалась к своему сокровищу, что сыну показалось, что у матери начался новый виток вчерашнего приступа, и он с силой отодрал её от себя.

– Хватит уже, а то кости переломаешь, маньячка. А, на счет мужика всё-таки подумай. Я, пожалуй, соглашусь заиметь отчима, но, честно признаюсь, без великой охоты.

– Кому я нужна с моей астмой. А вот ты, милый, поглядывай на девчонок вокруг себя. Может, ёкнет сердечко. Найдётся истинная суженая твоя, уже посланная богом тебе навстречу, которую ты пока что не замечаешь. Застлала глаза твои ведьма эта…

– Опять двадцать пять!

Жаров решительно вырвался за пределы квартиры.

Автобусная остановка, назначенная местом встречи, находилась совсем недалеко от пятиэтажки Жарова. Людей, желающих уехать, в это время суток здесь было предостаточно. Этот факт давал повод покритиковать выбор начальства, но может Бирюков хотел именно затеряться в толпе. Кто его знает. А, пока подполковник не прибыл, Лёня стал поглядывать на молоденьких женщин, выполняя наказ матери более по инерции чем сознательно. Одна ему даже приглянулась. Блондинка с копной пышных волос. Лёня улыбнулся ей. Девушка смутилась, но отведя взгляд в сторону, тоже улыбнулась, но более в угоду собственному тщеславию. Подошел автобус. Пассажиры поспешили в его распахнутые двери. Последней на ступеньки взошла избранница Леонида. Она оглянулась в его сторону. В её взгляде читался призыв и удивление одновременно. Жаров не шелохнулся. Дверь автобуса закрылась. Грустное лицо девушки промелькнуло мимо.

Остановка опустела лишь частично, но быстро пополнялась новыми гражданами, желающими уехать. Появилась ещё одна светловолосая дама, но гораздо представительнее той, что уехала. Неожиданно, она первой заговорила с Лёней:

– Вы какой автобус ждёте? 127-ой здесь ходит?

– Я никуда не еду, – нахмурившись ответил Жаров.

– Почему? – вопрос прозвучал глупо на соответствующем умственном уровне блондинки.

– Денег нет, – отрезал Лёня.

Девушка хмыкнула и, окинув собеседника уничижительным взглядом, отошла в сторону. Затем всё-таки вернулась обратно и сочувственно предложила: