Зачем учить математику

Мастер поцелуев

Серёгин принёс бутылку портвейна, и пригласил Тихонова с Денисовым её распить. Пошли в соседний подъезд – там был всегда сломан замок. С ними увязалась Дуня Субботина.

Было в этом что-то особенное – пить в непосредственной близости от школы. Прямо за стеной находился кабинет директора. А они в метре-двух распивают алкогольные напитки, курят. Это обстоятельство пьянило сильнее портвейна. Тихонов прислонился к стене лбом и думал о том, что сейчас делает Юлия Фёдоровна. Вдруг она тоже подошла сейчас к стене и точно так к ней у неё встала?

К нему подошла Субботина, она была чуть охмелевшей.

– А это правда? – спросила она с загадочной улыбкой.

– Что?

– Что ты отлично целуешься?

– Ты это чего вдруг?

Он испугался, что она намерена поцеловать его. При Серёгине! Что делать? Бежать? Ей ведь не скажешь «нет»…

– Мне Катька рассказывала.

– Ммм, – удивлённо протянул Тихонов. Дело в том, что с Гришиной они ни разу не целовались. Он так и не решился это сделать, более того, он вообще ни разу в жизни не целовался.

– Да, это правда, – подумав, ответил он.

Не доверяй тайны девочкам

Сизиф наказан богами: обречён закатывать свой камень в гору вечно. То есть катит, и катит, а когда закатил, камень падает обратно. И всё начинается сначала. Не так ли и люди наказаны ходить в школу снова и снова? А потом передать эстафету: жениться, завести детей и отдать их в школу… И умереть.

Как-то его любимая тётя выразила так своё отношение к тому, что от него пахло сигаретами: «Ну вот, началось! Теперь осталось жениться и деградировать!»

– Бррр, – сказал Тихонов и поёжился.

Было холодно – второй день шли дожди. Весна временно сдала позиции. Не улице почти никого, редкие прохожие, точно мокрые воробьи, и тихие машины плывут по руслам дорог.

Он вышел на середину дороги. Неплохо бы вот так стоять-стоять, и потихоньку растаять под дождём, а потом влиться в ручей и убежать вместе с ним куда-нибудь в реку, а из реки в море, а из моря в океан. И волны, волны, волны, целая вечность пройдёт, не заметишь.

– С дороги, придурок!

– Сам придурок, – вяло ответил Тихонов проехавшему водителю.

– Привет!

Это была Гришина. Она улыбнулась ему и побежала дальше, держа над головой пакет.

Тихонов в растерянности посмотрел ей вслед. Почему она не задержалась, чтобы пойти в школу вместе с ним?

Неприятное подозрение тяжким грузом легло ему на сердце.

Придя в школу, он первым делом разыскал Денисова.

– Дэн, скажи честно, ты рассказывал Петровой, что мне нравится Юлия Фёдоровна?

– Ну, – запнулся Денисов. – Было дело. Так, сказал только, что она тебе нравится. А что здесь такого? Она всем нравится. Если бы не была такой стервой, то вообще бы супер…

– Всё ясно. А она Гришиной пересказала…

Тихонов покачал головой и тяжко вздохнул.

– Запомни, Дэн, женщинам нельзя доверять секреты! Они всё всегда рассказывают подругам! Даже если поклянутся тебе самой страшной клятвой хранить тайну – подруге-то обязательно шепнут…

– Тихон, ну вообще дело-то не в Петровой. Про твой интерес к директору вся школа знает.

– Как так?

– Титяй рассказывал. Юлия Фёдоровна то стихотворение твое эротическое всем учителям уже показала.

Тихонов побагровел.

– О, боже, какое коварство… И позор-то, блин, какой!..

– Согласен, – кивнул Денисов.

Очень Большая Жопа

ОБЖ вёл половник в отставке Андрей Степанович Громов, невеселый и строгий мужчина. Он никогда не улыбался, не шутил, и казалось, что ничего ему неинтересно. Поэтому занятия у него были особенно тягостны. Все чувствовали, что он проводит их просто из-за необходимости, потому что это его работа и нет другого выхода.

– Раньше он был совсем другой, – сказал как-то Титяев. – Такой бодрячок, типичный военный.

– А ты откуда знаешь? – не поверил Тихонов.

– Мама рассказывала. Говорит, в какой-то момент вдруг резко изменился…

Сегодня Андрей Степанович придумал настоящее наказание – научиться разбираться в тактических картах. Он раздал их всем и стал рассказывать, что с ними делать. Только он один в школе умел так уныло и бесцветно говорить – уже через минуту половина класса потеряла нить его рассуждений.

Тихонов, как и всегда, когда на уроке начиналось что-то скучное, сразу переключался на другие дела. Но сейчас вдохновения не было, и он уставился в окно. Небо сегодня как будто вобрало в себя всю серость мира, и сгустилось низко над городом, навалившись целлюлитным животом на крыши. В такую погоду хочется сидеть не с тактическими картами, а на уютной террасе где-нибудь за городом, пить горячий чай и смотреть на мокнущий сад.

– Да, парни, – прошептал Тихонов, отворачиваясь от окна. – Я понял, как переводится ОБЖ… Очень Большая Жопа.

Он не заметил, что подполковник Громов, который прогуливался по рядам, как раз в этот момент стоял за его спиной.

– Тихонов, встать!

Тихонов вскочил, не успев понять, что происходит.

– Вышел вон из класса! Вернёшься с директором!

Вот она военная выучка – он так чётко и уверенно отдавал приказы, что не послушаться было невозможно.

Тихонов, сделав на всякий случай презрительное выражение лица – чтобы не так позорно было – быстро собрал свои вещи и вышел.