Зачем учить математику

– Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал: многие души могучие славных героев низринул в мрачный Аид…

– Ладно, ладно, верю! А я больше «Одиссею» люблю… Помнишь, как там начинается каждое утро: «Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос». Круто. Не знаю, почему.

– Согласен, – кивнул Васильков. – Круто.

Последний звонок закончился и все разошлись по домам. Васильков хотел остаться, но честно признался, что в таком случае за ним приедут бабушка с дедушкой. Долго держался Серёгин, но в конце концов и ему пришлось уйти, чтобы успеть на метро. Остались только Тихонов и Стаханов.

В конце мая ночи уже теплые, можно сидеть на улице хоть до утра. И Тихонов со Стахановым устроились на лавочке во дворе напротив школы. Тихонов не шёл домой, потому что не хотел, чтобы завершился сегодняшний день – день, полный свершений и побед. Ведь тогда наступит завтра, а вдруг оно будет таким же, как позавчера?

Стаханов остался просто за компанию. Он так и не нашёл, с кем выпить портвейн, и выпил всё один. И теперь ему хотелось говорить.

– Тихон, – громко сказал он, – вот скажи мне, зачем мы живём?

– Не знаю, Стэхан. Откуда мне знать?

– Ну думаешь ты хоть что об этом?

Тихонов в самом деле много об этом думал. И к чему пришёл? Ни к чему.

– Знаешь, Стэхан, в древней Греции были такие философы, Демокрит и Эпикур. Самые весёлые и жизнерадостные из всех. Демокрита так и звали: «ржущим». Он считал, что ничего из того, что мы считаем важным и ценным на самом деле не существует. Есть только атомы и пустота. И больше ничего. Так и говорил: только атомы и пустота.

– А Эпи… Этот хрен, как его? Он что считал?

– Эпикур. Почти то же самое. Он утверждал, что смысл жизни в получении удовольствий. Что всё телесно, и даже душа состоит из атомов. И после смерти атомы разлетаются в пустоте. И ничего не остаётся.

– А какие удовольствия он предпочитал? Женщины, пивко, наркота наверно?

– Нет. Для него удовольствие – это просто отсутствие страданий. Хотя некоторые подозревают, что не обходилось и без бухла…

– Я не понял, Тихон, и что же они были такие радостные при таких отстойных идеях?

– Да чёрт их знает, – вздохнул Тихонов.

И добавил:

– Может, смысл жизни просто в том, чтобы жить.

Тихонов возвращался домой перед рассветом. Было темно. Мир замер, ничто не двигалось и не дышало. Это не очень приятное время. Это время, когда ночь окончательно победила и утро ещё не родилось. Это время конца – того самого, который тянется бесконечно, который неизменен, в котором ничего не происходит. Если прав тот математик, по истечении бесконечно долгого времени конец должен превратится в начало. Но как же это долго – целая бесконечность! В силах ли хоть что-нибудь её переждать?

Тихонов устало вздохнул и позвонил в дверь. Через пару секунд открыли – значит, несмотря на позднее время, дома не спали.

На пороге стоял отец, он был совершенно трезвый. Тихонов никогда не видел его таким взволнованным. От бессонной ночи он стал совсем белого цвета.

– Ты где был? – спросил отец тихо. – Мы с мамой всю ночь не спали.

Но он спрашивал не строго. Наверно, понимал, что давно уже лишил себя права на какую-либо строгость. Он говорил скорее радостно и с облегчением.

– Пап, так последний звонок же сегодня. С друзьями сидели, то, да сё.

– Пили? – спросил отец трагическим тоном.

– Ещё как! Но я бросил. Что и всем советую.

Он прошёл в свою комнату и закрыл дверь. Потом, передумав, открыл её и выглянул. Отец уходил по коридору.

– Пап!

Тот обернулся и молча посмотрел на него.

– Спокойной ночи. Если что, я на тебя не обижаюсь.

Закрыв дверь, он быстро разделся и бросился в кровать. Боже, как же он устал. Едва сомкнулись веки, как сразу в голову полезли странные видения, предвестники сна – потерявшие связь с реальностью фантастические картинки.

Вырвавшись на секунду из сонного дурмана, он посмотрел в окно. Серая мгла растаяла, крыши домов порозовели, и над ними разливалась нежная голубизна. Тихонов улыбнулся и снова закрыл глаза – на этот раз окончательно.

Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

В оформлении обложки использована фотография, принадлежащая автору

notes

Примечания

1

Делай, что должен и будь, что будет (пер. с фр.)