Братство Революционного Декаданса (БРеД)

– Я помню, – Лариса поняла, что и в этот раз одержала победу, осанка ее вновь стала безупречно-естественной. – Мы часто говорили об этом с Киром.

– О чем? – уточнил Нестор.

– О деиндоктринации, – Лариса произнесла термин легко, он явно был в ее активном лексиконе. – И о том, что индоктринация – это антоним Наговой инициации. Но, насколько я помню, время еще не пришло.

– Не пришло, – кивнул Нестор.

Он смотрел на платье Ларисы, черное элегантное платье. Каждый год в этот день, в самом конце июля, Лариса надевала черное платье. Нестор так и не разобрался в полной мере, какова была официальная версия Конторы об исчезновении Кира. Но если жена носит траур, значит, надежд ей не оставили никаких.

Одно время Нестор был на перепутье: рассказать или не рассказать. Документы о неразглашении были подписаны, обещания даны, клятвы принесены. Но Кир был не просто другом – он был Наставником. И Нестор всерьез подумывал о том, чтобы передать от него весточку супруге. Как-то, спустя несколько дней после изгнания Наставника, Нестор попытался найти путь через Раджас в новое жилище Кира. Но было поздно: дом, в котором Кир и Майечка нашли пристанище, был уже локализован в альтернативной Взвеси. А в другие Взвеси путь заказан всем, даже Нагам Пятого дна. Можно было бы обратиться к одному знакомому Дракону, тем более, что этот новоинициированный Дракон и сам некогда провел ночь в том же самом доме, но Драконы не вмешиваются в дела Взвесей. Дилемма «рассказать или не рассказать?» разрешилась сама собой – в пользу долга и обязательств перед Конторой.

И вот уже шесть лет Лариса надевает черное платье в этот жаркий июльский день. И нет на ее лице улыбки, и традиционный спор в девять утра в этот день лишен шуток и отличается особенной жесткостью. Нестор вздохнул и смирился.

2

– Так что там у нас по лауреатам? Начни с Нобелевской премии.

Лариса уверенно распахнула папку в нужном месте, но заговорила, даже не глянув на страницы.

– Как Вы знаете, Нестор Иванович, вручение Нобелевской премии осуществляется десятого декабря, ждать еще пять месяцев. Но Комитет уже разослал три тысячи официальных запросов…

– Это же секретная информация, – Нестор сказал это больше для поддержания темпа разговора; он был прекрасно осведомлен о тех источниках, через которые информация поступала в аналитические службы «Nestor de Liver!».

– Безусловно, – Лариса не улыбнулась, но глаза ее и губы отчитались: шутка принята и оценена. – Так вот, здесь мы можем увидеть интересные персоналии.

Нестор благодарно кивнул: Лариса сделала своеобразный, весьма тонкий реверанс в сторону принципиальной позиции своего руководителя. Она так и сказала: «можем увидеть интересные персоналии», задав в винительном падеже неодушевленное управление дополнением. Она говорила о вещах, не о людях.

– Например? – Нестор потянулся за кофейной чашкой. Для этого ему пришлось сесть в кресле более ровно, что сразу же придало беседе характер серьезного делового общения. Кофе совсем остыл, и Нестор допил его лишь из уважения к изрядной толике содержащегося в чашке коньяку.

– Формат вещания нашего канала специфичен, – Лариса не напоминала, Лариса просто собиралась с мыслями. – Потому нас не так интересуют медицина, физика, химия, экономика, как литература и содействие установлению мира. А также введенная в прошлом году номинация за содействие в распространении демократии. По всем трем позициям наши аналитики не ошиблись.

– Значит, главный в мире демократ… – начал Нестор Иванович.

– Президент-губернатор Калифорнии, – закончила Лариса. – Он наберет вдвое больше голосов, чем президент-рейнджер Техаса.

– Что и требовалось доказать, – кивнул Нестор. – А премия мира…

– А премию мира конунг Северных республик вручит нашему наследному президенту. Как мы и предсказывали, инфант уверенно обходит Генерального секретаря Объединенной Кореи и даже Его Величество царствующего президента. Генсека подвел буддизм, а Его Высочество выручила принадлежность к мусульманской конфессии.

– Как изменился мир за последние шесть лет, – вздохнул Нестор.

– Не думаю, – пожала плечами Лариса. – Мир всегда меняется. В большей или меньшей степени. Вам ли не знать, Нестор Иванович? И Вы как сотрудник Конторы, и Ваши концептуальные оппоненты немало влияете на непрерывный процесс перемен. Вы храните интересы Взвеси, иерофанты блюдут свои личные интересы, и это перманентное противостояние детерминирует судьбы нашего мира. Расставляет фигуры на геополитической доске. Да что там! Эта ваша игра перекраивает саму игровую доску.

– Как сложно вы заговорили, Лариса, – искренне удивился Нестор.

– Муж научил, – Лариса изобразила подобие улыбки – сухой, дежурной, безэмоциональной. – Кстати, Нестор Иванович… – Лариса тронула кончиками пальцев неглубокое декольте платья. – Нестор Иванович, на улице за сорок.

– Да, лето выдалось жарким, – Нестор не мог не согласиться.

– Сделайте что-нибудь, – Лариса встала, подошла к окну и глянула на маленький городок, который с высот девятого этажа был открыт взору в той части, что простиралась от офисного здания до самого моря.

– Что же я могу сделать? – удивился Нестор.

– Призовите дождь! – сказала Лариса не оборачиваясь. – Тропический ливень на весь день. А лучше на два. Пусть прибьет пыль, разгонит комаров, подарит свежесть. Чтобы залило весь город, чтобы транспорт прекратил движение, чтобы моторы захлебнулись в потоках, чтобы воздух – пусть ненадолго – очистился от выхлопных газов, а улицы – от людей…

– Чтобы улицы очистились от людей? – переспросил Нестор, удивленный таким неожиданным выплеском мизантропии.

Лариса кивнула:

– Пусть сидят дома и смотрят в окна.

– Уж лучше пусть смотрят наш канал, – улыбнулся Нестор.

– Можно и так, – легко согласилась Лариса. – Так Вы призовете дождь?

– Что Вы, Лариса? Разве это в человеческих силах? – Нестор даже развел руками.

– Но Вы же не только человек, Нестор Иванович, – напомнила Лариса. Она наконец повернулась и взглянула своему руководителю в глаза. – Вы же еще и Наг.

– Даже как Наг я этого сделать не могу, – Нестор тоже глянул за окно. С кресла он видел только крыши более низких зданий под цветной черепицей. Крыши дышали жаром: воздух над ними заметно струился. «Действительно, как было бы хорошо, если бы нынче хлынул ливень», – подумал Нестор.

– Да? – разочарованно вздохнула Лариса. – А Кир мог. Иногда он делал мне такие подарки. Он знал, как я люблю дождь.

Нестор взглянул на свою незаменимую сотрудницу – Лариса не шутила: видимо, Кир действительно имел власть над погодой и мог призывать дождь по собственному желанию. Или по желанию супруги. Нужно будет спросить у Эрика. Но тот наверняка отшутится одной из своих невозможных поговорок. Скажет что-то вроде «Ты же Наг? Так забейся в щелку и жди погоды» или «В плохую погоду Наг и змейку из Раджаса не выгонит». Юморист Седьмого дна. Одно слово – силовик.

3

– Что сёгунат? – Нестор вернул разговор в деловое русло.

– Сёгунат Японии и Его Императорское Высочество Принц Хитачи, как обычно, вручат ежегодные премии в номинациях живопись, скульптура, архитектура, музыка, театр или кино, – с готовностью откликнулась Лариса. – После распада Соединенных Штатов на президентства и ликвидации всех западных военных баз на территории Японии, вручение этих наград утратило политическую ангажированность. Культура Японии ныне переживает период реставрации. Наркотическая зависимость молодежи от массовой культуры Запада практически ликвидирована. Поэтому сёгунат Японии уже третий год старается номинировать по всем позициям японских, китайских, корейских или индийских авторов. Вот здесь информация на трех листах, – и Лариса раскрыла папку в нужном месте.

– Политическая ангажированность в номинациях такого масштаба всегда есть, – заметил Нестор, подозрительно покосившись на папку. Он не стал изучать досконально – доверял своим сотрудникам. – Так что весь материал по номинациям Нобеля и сёгуната отдайте Зурабову. Это его парафия. Что с «Оскаром»?

– Как Вы помните, два года назад Голливуд объявил о независимости. Кинопремия стала откровенным товаром. Совет президентов Трансатлантического Содружества…

– Трансы? – улыбнулся Нестор.

– Да, – недовольно поморщилась Лариса, – в просторечье Трансы. Их совет пытался вернуть политическое влияние, но Pontifex Hollywoodus, мягко говоря, задал им маршрут в навигаторе, указав пункт прибытия. И запросил денег. Чем спутал всю нашу прошлогоднюю аналитику. И пришлось им платить.

– А в этом году? – поинтересовался Нестор.

– В этом году все будет проще, – заверила Лариса. – После совместного заявления канцлера Баварии, короля Каталонии и диктатора Франции Pontifex Hollywoodus решил пойти на некоторые уступки, снизил цены, и теперь даже эти небольшие государственные экономики могут позволить себе масс-медийного идола. Так что в этом году из немецких актеров выдвинули Анетту Шварц, а Францию будет представлять Дэни Бун. По другим номинациям…

– Не стоит, – жестом остановил Нестор поток информации. – Оскароносцев передайте Павлу Стрельцову. Пусть Макс и Паша составят для Лизы роскошное повествование из двух частей в двадцатиминутном формате. И, как обычно, – раз в два часа в эфир. Что у нас?

– Выставки, конкурсы, фестивали, биеннале и триеннале – по всем направлениям искусства. Вот интересная информация: губернатор Ливийско-Сирийского автономного округа запросил из федерального резерва немыслимую сумму на расширение экспозиции Пальмирского краеведческого музея. Какой-то титанический проект по переносу в музейный парк двух египетских пирамид. И наши – или Ваши – аналитики прогнозируют, что федеральный центр свое согласие даст.

– Смеяться ли? Плакать ли? – задумчиво произнес Нестор. Он хотел увеличить утреннюю порцию коньяку, но при Ларисе, всегда собранной, деловой, трезвой, такой жест казался неуместным.