Братство Революционного Декаданса (БРеД)

– Именно поэтому, – пояснила Лариса. – Если предмет искусства не дает зрителю, а, наоборот, отбирает у него, то есть вероятность «отбить» вложенные в портрет активы. Хотя бы на метафизическом уровне.

– Мир сходит с ума? – Нестор попросил взглядом утешения, но Лариса была неумолима.

– Это перманентный процесс, – кивнула она. – И по-видимому, в мире слишком много ума, раз сумасшествие длиться уже несколько тысячелетий.

– Хорошо, – смирился Нестор с неизбежным. – Тоже в эфир. И тоже без авторства. А вот натурщиков обозначьте. Пусть народ узнает своих героев даже со спины. И пусть Паша Стрельцов составит соответствующие комментарии для голоса за кадром, – распорядился Нестор. – Он умеет.

– Довести абсурд до абсурда? – понимающе спросила Лариса.

– Именно, – подтвердил директор.

Лариса сделала пометки в рабочем блокноте, закрыла внушительную папку и встала, давая понять, что с утренним отчетом на сегодня все.

– Минут за сорок я разнесу материалы по кабинетам ребят, – сказала она, как всегда говорила в половине десятого, – и буду у себя. Если нужен будет кофе, чай или долить, – Лариса кивнула на коньячку, и Нестору вновь стало стыдно, – то просто нажмите кнопку, – теперь Лариса указала взглядом на стационарный телефонный аппарат с кнопкой селекторной связи.

– Договорились, – улыбнулся Нестор. – А Вы без кнопки, просто заварите мне черного чаю.

– Будет сделано, – отрапортовала Лариса и собиралась уже выйти из директорского кабинета, чтобы второй раз за сегодняшнее утро исполнить ноктюрн высоких каблучков, но Нестор остановил ее неожиданно для самого себя.

– Лариса…

– Да, Нестор Иванович? – сотрудница обернулась и выжидающе замерла.

– А не хотите ли почтить наш дом визитом? Посидим, поболтаем, я мангал распалю, вино откроем. Нина будет рада: к нам гости редко заглядывают. Она часто бурчит, что я «зарыл сокровище в глубинке»…

– Хочу, – согласилась Лариса не раздумывая. – Все жду: когда же пригласите? Мне нравится у вас – тишина, покой, воздух замечательный – смесь моря и полей.

– Собак у нас много бесхозных, – как бы извиняясь, заметил Нестор. – Лают часто и помногу.

– Собачий лай не нарушает тишины, – улыбнулась Лариса. – Главное, чтобы они кошку вашу не обижали.

– Как же! – усмехнулся Нестор. – Обидишь ее! Собаки всех трех племен чтят нашу Ка-Цэ как идола.

– Трех племен? – переспросила Лариса.

– Это неофициальное разделение. По генетическому признаку. Лисьемордые, коротколапые и длинноухие. Видимо, у них запрещены межплеменные браки. Браки переходят в драки, – попытался пошутить Нестор и сам себе напомнил Эрика, куратора, пришедшего на смену Наставнику Киру. – Так что, приедете?

– Обязательно! – заверила Лариса.

– В субботу? – обрадовался Нестор. – Часа в четыре?

– Давайте в пять, – скорректировала Лариса. – Будет не так жарко.

– Договорились! – еще раз сказал Нестор.

– И не забудьте, Нестор Иванович, – напомнила Лариса, – у Лизы сегодня День рождения. Цветы от Вашего имени уже в кают-компании. Подарок – в верхнем ящике Вашего стола.

Лариса вышла, и вновь по коридору деловым ритмом грянула звонкая капель стальных набоек. Нестор благодарно заглянул в ящик рабочего стола – там лежал небольшой параллелепипед. Он был упакован в подарочную обертку, стилизованную под старую газету, и перевязан бежевой лентой. Что именно пряталось в коробочке – не было никакой возможности узнать: Лариса таким образом корила директора за его забывчивость. «Барашек в ящике», – с улыбкой вспомнил Нестор незабвенного Экзюпери.

6

Следующие несколько часов прошли, как обычно, – за чтением новостных лент и просмотром новостных видеорядов. Со стороны могло показаться, что директор погряз в безделье: развалившись в кресле, он потягивал коньяк и почти бездвижно следил за экраном монитора, где мелькали строки, кадры, сюжеты. В эти часы Нестор пропускал через разум и чувства сотни мировых событий, делал пометки в блокноте и ждал. Ждал, когда в коробе плевел золотом блеснет хлебное зерно. Он выискивал зерна интуитивно – что-то могло быть пропущено, что-то оказывалось лишним.

Затем предстоял следующий этап работы: между отобранными фактами, событиями, явлениями нужно было провести линии причинно-следственных зависимостей, определить мотивации, установить взаимосвязи. Нестор будто бы собирал огромный пазл, заполняя пустые ячейки. Он выстраивал целостную картину мира; анализировал настоящее, дабы быть готовым к предсказуемому будущему. Собственно, в этом и заключались его обязанности: предугадывать и оповещать. И его основная специальность – историк – оказалась в такой работе эффективным подспорьем. Как писал Джордж Оруэлл: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». То же можно было сказать не об управлении, а о знании.

Конечно же, предугадывал будущее Нестор не в одиночку – за его спиной работала целая армия аналитиков Седьмого дна. Без их незримой помощи Нестор не сумел бы очистить истину от скверны. В одиночку невозможно противостоять системе, основанной на недомолвках, утаивании, откровенной лжи, передергивании слов и фактов, на контекстуальных вырезках, на противных человеческому естеству изворотах.

Задачу оповещения призван был решать созданный Конторой шесть лет назад канал «Nestor de Liver!». Название оформилось совершенно случайно, в беседе с Киром, в тот самый день, когда Наставник и змейка Майечка были изгнаны в иную Взвесь. Английский глагол deliver, доставлять (вовремя), распался на дворянское de и Liver, потроха, в значении «суть событий». В общем, Кир решил поиграть словами, и у него, на взгляд Нестора, получилось.

– Мониторите? – раздался в дверном проеме почти детский голосок. В кабинет заглянула Лиза Довгая, ведущий диктор канала «Nestor de Liver!». Трудно было поверить, что этот голосок во время записи сюжетов становился глубоким, хорошо поставленным, профессиональным голосом экранного чтеца, а сама Лиза из веселой девочки превращалась в недосягаемую, неприлично фотогеничную светскую львицу, мечту каждого зрителя.

Нестор Иванович приветливо встал навстречу своей бывшей ученице, а нынче – вдохновенной, ответственной, старательной сотруднице. Одновременно директор извлек жестом фокусника таинственный подарок из верхнего ящика стола.

– Со светлым праздником явления на свет! Сегодня мир сияет! – широко улыбнулся Нестор Иванович.

– Спасибо! – Лиза приняла коробочку совершенно естественно, без тени обычного в таких ситуациях смущения, – неважно, искреннего или показного. – Цветы просто замечательные! А я за Вами.

– На ковер к начальству? – серьезно спросил Нестор.

Лиза звонко рассмеялась.

– Да нет же! У нас перерыв сейчас. В кают-компании намечается небольшой сабантуй. Техники все позже соберутся – у них сейчас самый шквал работы. Только мы, втроем, – все Ваши. Паша, Макс и я. Заглянете? Без Вас никак нельзя начинать.

– Нужно официальное разрешение руководства, чтобы легализовать пьянку в рабочее время? – нахмурил брови Нестор Иванович.

Лиза снова рассмеялась, и ее веселое личико вмиг исчезло из рамы дверного проема – девушка умчалась в кают-компанию, комнату общего сбора, находящуюся в самом начале коридора. Умчалась бесшумно: хоть в прямой эфир (что, кстати, случалось крайне редко) и на запись диктор выходила на высоком каблуке, но тут же меняла туфли на мягкую спортивную обувь, как только слышала «Стоп!», при этом совершенно не заботясь о стиле и сочетаемости вещей гардероба.

Нестор рассеянным жестом пригладил волосы (надо бы постричься), поправил ворот рубашки и направился следом за Елизаветой Довгой. По дороге он вспомнил – тоже рассеянно, краем сознания, – что Елизавета в переводе с древнееврейского означает «божья клятва», или «обет богу», или «почитающая бога».

Пусть в кают-компании пировали лишь три сотрудника, однако движение они создавали за все штатное расписание. Как в старые добрые школьные времена. Но надо отдать ребятам должное – свою неуемную энергию они старались выплескивать почти бесшумно. Обязывала специфика деятельности: все-таки в некоторых студиях на этаже шла запись материалов для последующих трансляций.

7

Первым из бывших учеников к Нестору Ивановичу пришел работать Макс Зурабов. Угрюмый максималист неожиданно для всех – для учителей, родителей, знакомых и старшего брата – решил стать психологом. Вряд ли он отчетливо представлял себе прикладное значение получаемой специальности, но выбор был сделан, документы, а затем экзамены сданы, и психологический факультет педагогического университета обрел нового студента. Уже на первом курсе Макс понял, что будущая специальность его – мыльный пузырь, наполненный воздухом легковесных слов и незафиксированных, размытых полузнаний.

Один из лучших преподавателей, доктор наук, специалист с мировым именем, на вступительной лекции курса пропедевтики весело разъяснил слушателям, что работа психолога – это танец шамана, а следовательно может дать результаты только в случае обязательного доверия всех участников к самому процессу. Макс понял не сразу, записал прилежно этот постулат в конспект и уже дома вдумался в его сакральное значение. И тут же воспарил мыслию и делом над наукой психологией и над учреждением, где эту науку преподают. Другими словами, Макс с тех пор стал редким гостем на занятиях, экзамены при этом сдавал легко – за счет проснувшегося дара красноречия и (в редких случаях) за счет финансовых вложений в собственное будущее.

Свободного времени у Макса было много, денег было мало. Зурабов вспомнил, что последние два года в школе их классный руководитель, Нестор Иванович, с горделивым трепетом рассказывал о новой своей работе – то ли о новостном, то ли о культурологическом канале вещания. И, что самое важное, Нестор Иванович этим каналом руководил. И Макс решил поступить так, как учили на лекциях по психологии, которые чем-то напоминали тренинги личностного роста: он решил взять свою судьбу в собственные руки. Макс набрал телефонный номер, и уже через несколько дней приступил к работе, будучи при этом студентом-первокурсником. Этим летом государственные экзамены и дипломная работа были успешно сданы, на магистра Макс решил не учиться, копия диплома психолога теперь украшала стену в его маленьком кабинетике.

Потом Макс привел Лизу. Нестор Иванович так и не разобрался, Лиза ли обаяла Макса с целью получения работы, Макс ли решил приблизить к себе симпатию школьных лет, но Лиза – не отнять – оказалась весьма ценным кадром. Лиза Довгая всегда была звездой – магнитом мальчишеских взоров. Умная, красивая, харизматичная, улыбчивая, с хорошо поставленной речью – прямое попадание на должность ведущей. Родители отправили Лизу в какое-то темное царство престижа и дипломатии, но их смекалистая дочь без споров, истерик и криков тихонько перевелась с одного факультета на другой в рамках одного университета. Переводилась она, к удивлению всего ректората, на специальность реликтовую, а потому совершенно не престижную: на русское отделение филологического факультета. Введя таким образом в когнитивный ступор все университетское руководство, Лиза умудрилась прилежно сдать академическую разницу и выиграть год обучения, переведясь с первого на третий курс. Вот уже год, как Елизавета Довгая была бакалавром и ведущей канала «Nestor de Liver!», а этим летом получила магистра, доучившись последний год в заочном формате.

Третьим был Павел. После школы Срельцов не изменил своему взбалмошному характеру. Его любовь к последним партам и бессодержательным выкрикам с места нашли отражение в выборе профессии: Павел отправился в столицу малой родины в совершенно дикий, но весьма известный вуз, где царила настолько творческая атмосфера, что выпускники любого факультета вряд ли понимали, какую именно специальность получают.

В стране бурлили процессы полной и безоговорочной интеграции в европейское сообщество. В стране царила такая же творческая анархия, как в вышеупомянутом столичном вузе. То, что раньше в справках стыдливо называли «незаконченное высшее образование», теперь каралось вручением диплома с научной (!) степенью «бакалавр». Большинство недоспециалистов в стране, проучившихся в институтах, университетах и академиях четыре года, теперь козыряли именно такими, бакалаврскими, дипломами.

Таким был и Паша Стрельцов. В его образовательном документе значилось маловразумительное «ивент-менеджер, специалист по организации мероприятий». Получив долгожданный диплом, Паша вдруг протрезвел, и радость свободного творчества предсказуемо сменилась печалью неприкаянности. Печаль, как известно, – ржавчина души, и ржавчина эта изъела бы Пашину душу до самого основания, если бы не счастливая встреча в пивной «Варяк» с бывшим классным руководителем, учителем истории Нестором Ивановичем.

Произошло это знаменательное событие в первых числах июня. Нестор, будучи теперь человеком публичным, узнаваемым и обремененным ответственностью, в последнее время редко заходил в «Варяк». Раньше здесь всегда можно было встретить Наставника, который, сияя неизменной улыбкой, без счета поглощал разливное пиво из запотевших бокалов и сушеных кальмаров из хрустящих упаковок. Где же ты теперь, добродушный Кир? В какой такой Взвеси, чужой для тебя, за каким столом и в какой компании пьешь ты свой любимый напиток? Даже Наставники ошибаются. Ошибся и ты, выбрав не ту змейку в личный эскорт. В типовом конторском доме, в таком же, как и дом Нестора на Кисельной,8, живешь ты с Майечкой и не знаешь, какая тоска поселилась в сердце твоей жены Ларисы. Не знаешь ты, что каждый год в конце июля, в день твоих инсценированных похорон, Лариса надевает черное платье и прогоняет с лица добрую улыбку. Не знаешь? Вот и здорово – ты бы мог этого и не вынести.