Операция «Тень»

– Нет… Нет!

Ирэн Грант брезгливо сморщилась и рывком открыла дверь комнаты.

– Прощайте.

Он продолжал сидеть в кресле. Уйти? Куда? Ведь тогда жизнь для него кончится! Возможно, ему поверят отчасти, возможно, его и не посадят в тюрьму, но позор, невыносимый позор падет на его голову, – его выгонят о должности, у него отнимут высокий оклад, кабинет, автомобиль, отнимут ту жизнь, к которой он так привык и без которой уже не мыслил своего дальнейшего существования.

Женщина торопила:

– Уходите, у меня нет больше времени. Дрожащей рукой Рахитов вывел на документе свою подпись.

Ирэн Грант положила документ в ящик стола.

– Вам нельзя показываться вашему шоферу в таком виде, – сказала она. – Выпейте.

С трудом понимая, что он делает, бледный от невыносимого страха, он залпом проглотил стакан водки.

– Помните – только одна услуга, – затравленно прохрипел он.

– Не беспокойтесь, мы оставим вас в покое. Итак, дня через два-три к вам явится человек. О, можете не волноваться – документы у него в полном порядке. Его фамилия Егоров, Борис Львович. Егоров от меня. Вы приютите его на время, только и всего.

– Хорошо, – Рахитов с облегчением вздохнул. – Я могу идти?

– Да, идите.

В дверях он на минуту задержался, с глубокой обидой шепнул:

– Вы жестоки со мной… Никогда за всю мою жизнь я ни с кем так бессердечно не поступал. Я всегда жалел человека.

– Да? – Она насмешливо вздернула брови. – А Прокудин?

Значит, и Прокудин – иностранный агент? Рахитов даже просиял при такой мысли. Ирэн Грант сказала:

– Вы ошибаетесь, Прокудин не наш человек. – В ее голосе была убедительная искренность, но ему так хотелось, чтобы сейчас она сказала неправду. Она, должно быть, поняла это.

– Если бы Прокудин был нашим агентом – я не назвала бы вам его имени, разве вы не понимаете таких простых вещей, Серый?

Он шел к машине скрипя зубами: значит, Васька Прокудин ходит в чистеньких! В то время как он сам…

– Едем! – буркнул Рахитов, открывая дверцу и залезая, против обыкновения, на заднее место – обычно он садился рядом с водителем.

Шофер включил скорость, Рахитов вдруг почувствовал, что его лихорадит, временами ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание – взять себя в руки ему никак не удавалось, и это его еще больше пугало.

…Годдарт-Егоров появился дня через три, на рассвете. Открывшая ему дверь супруга Рахитова с недоумением глядела, как ее муж лебезит перед незнакомым мужчиной с рыхлой физиономией и большой рыжей бородой.

– От Анания Федоровича, – шепнул ей Рахитов, – только ты никому ни гугу! Неудобно получится.

Тимуру Годдарт сказал, что работает в институте, приехал в столицу по делам и пробудет здесь, наверное, несколько месяцев. Молодой человек с неприязнью рассматривал незнакомца, морщился при звуках его скрипучего голоса и никак не мог определить, что связывает его отца с этим гражданином и почему все-таки Егоров поселился именно у них. Марина Нарежная ожила, – главное – почему-то сразу прекратились визиты Ирины Петровны.

Егоров целыми днями лежал на диване, курил, просматривал журналы, изредка куда-то ненадолго уходил, а по вечерам сражался с хозяином в шахматы. Рахитов уже начинал подумывать, что, собственно, зря он так перетрусил – не успеешь оглянуться, как пройдет какое-то время и Егоров исчезнет как дурной сон. Одна-единственная услуга, таким образом, будет оказана, его оставят в покое, и никто ничего не узнает. Но все оказалось по-другому.

– Закажите мне пропуск, – неожиданно сказал Рахитову Годдарт-Егоров, когда тот утром собирался ехать на службу. – Я буду у вас в три часа дня.

Это был приказ. Не желая в присутствии жены вступать в пререкания, Рахитов молча кивнул. Когда Годдарт появился в дверях кабинета, Рахитов приказал секретарю никого к нему пока не пускать, – будет занят с посетителем. Он был взволнован и взбешен бесцеремонностью гостя.

– Зачем вы приехали сюда? – резко сказал он. – Зачем ставите меня под удар? Это же риск!

– Ваше дело не рассуждать, а выполнять. Есть риск или нет его – об этом мы подумаем без вас. Давайте лучше не будем ссориться.

Рахитов хныкал:

– Теперь я понимаю, что моя судьба для вас ничего не значит, я – пешка, только и всего.

Годдарт задумчиво смотрел на него.

– Если вы будете такой мокрой курицей, я не смогу иметь с вами дела, – произнес он наконец, – а вы знаете, что это означает для вас?

– Выдадите меня КГБ.

– Не только это. – На физиономии Годдарта появилась гримаса, должно быть означавшая улыбку. – Мы уничтожим вас. И мы найдем способ сделать это быстро и незаметно.

Рахитова охватил страх, ему казалось, что Годдарт может умертвить его в любую минуту, вот сейчас. И Рахитов не сможет позвать на помощь – он же предатель! Только теперь, пожалуй, он понял, насколько запутался.

– Что вам надо, Егоров? – произнес он, стараясь не выдать своего волнения.

– Как вы знаете, Михаил Борисович, – заговорил ровным голосом Годдарт, – я инженер, специалист по созданию двигателей с использованием новых видов топлива. Другими словами – я специалист по созданию двигателей для межпланетных летательных аппаратов. Об этом я вам уже говорил. В силу чисто семейных обстоятельств я оказался в Москве, где пробуду по крайней мере полгода, возможно – год. Мне не хотелось бы в течение всего этого времени бездельничать, отвлекаться от науки.

– Но при чем тут я? Вы же отлично знаете, что я не имею никакого отношения ни к атомной физике, ни к созданию космических аппаратов.

– Не перебивайте меня, – строго сказал Годдарт. – С нас достаточно того, что вы знакомы с профессором Желтовским.

– Чисто шапочное знакомство.

– Этого достаточно. Сейчас вы снимете трубку, – Годдарт указал на телефон, – позвоните ему, расскажете обо мне все, что я вам говорил, представите меня как вашего ближайшего родственника и попросите принять меня на работу в редакцию журнала «Космос». Кстати, вы можете сказать ему, что я неплохо пишу статьи о двигателях и так далее. – Годдарт вынул из своей папки аккуратно подобранные вырезки статей инженера Егорова и потряс ими. – Профессор легко может убедиться в справедливости ваших слов.

Вжавшись в уголок кресла, Рахитов молчал.

– Берите, берите трубку и звоните Желтовскому. Не бойтесь же! Редакция журнала, которым Желтовский руководит, – не секретное учреждение.

– А если он откажет?

– В таком пустяке-то? Не откажет, тем более вам, – заверил Годдарт. – Марка вашего учреждения слишком солидная. Звоните!

Рахитов позвонил профессору, – тот не отказал.

– Вот видите, я был прав, – сказал Годдарт. – Звонок этот кое-что значит. А теперь напишите рекомендательное письмо, по всем правилам. Ученые – народ рассеянный, Желтовский может и забыть о разговоре с вами, а это поставит меня в неудобное положение, – Рахитов подвинул к себе лист бумаги. – Нет, нет, – заулыбался Годдарт, – пишите на бланке, так убедительнее.

Рахитов написал. Годдарт тотчас же отправился к Желтовскому. А вскоре он уже вышел на работу в редакцию журнала «Космос»: инженер Егоров был зачислен на должность эксперта-консультанта.