Порождённый

Какая же мерзость! На что я иду ради рухляди? Бабка – рухлядь, квартира – её рухлядь. Тараканы уже пробрались в каждую её щель, мне мерзко прикасаться к вещам. Беру ложку для чая, а там таракан. Да этой бы ложкой тыкнуть ей в глаз, вынуть его и сожрать. На зло всем вам, грёбаные моралфаги. Хатьфу на ваши кислые рожи.

Эта старая и треснувшая плоть похожа на древо жизни. Всё липкое, склизкое, обгаженное, обмазанное чем-то неприятным. Жизнь зародилась в каком-то дерьме, вышла из воды, а потом сперматозоидом ворвалась в матку и родила меня. Весь в жиже я кричал от осознания бренности бытия. Тупые обезьяны практиковали небезопасный секс и получили в подарок меня, а хотели плазму в кредит. И так повсюду: посмотрите на этих уродцев на улице. Чем они заняты? Мазюкаются в грязи. Такие же узники низменных интенций, как и все мы.

Холодно до костей. Старое тело похоже на этот ветхий дом. И тараканы ползут по рукам, объедают ногти, заползают в рот. Старость не дружит с лейкоцитами и иммунитет падает. Падает по горке бытия в самый низ, где гниют объедки старой подъездной кошки. Дом этот проклят, вот что скажу с чистым сердцем и грязной совестью.

В одной из квартир подох дед, да и разложился знатно. Мало того, что на кровати разложился, так ещё и физически разложился.

Всё пропахло тухлятиной, теперь мне кажется, что запах скисшего куриного супа закипает у меня во рту. Попробуйте как-нибудь прокипятить такое. Вонь будет стоять страшная. Слёзы польются из глаз, может от запаха, может от бессмысленности вашего существования. А мне казалось, что я самый умный. Хе-хе.

Казалось одно, а оказалось другое. Теперь я мучаюсь в этом чистилище. Тут контраст – еб*нуться можно. Вышел покурить в проссанный подъезд и ужаснулся от видов местной этники. Свет не горит, в подъезде стоит амбре мочи и дерьма, в углу калачиком свернулся алкаш и собака, естественно и они были обоссаны. По стенам идут ржавые трубы, от которых тепло не идёт, так как ему тошно отдаваться таким прокуренным и прожжённым людям.

И представьте – между труб торчит икона, красота… Картину дополняют голые провода, которые манят мои пальцы, словно трусы грязной шлюхи. Хатьфу.

Вот вам и труды философов, вот вам и великие трактаты о смысле жизни. Разве это жизнь? Дохнуть и гнить заживо в гадюшнике советских времён. Смотреть на сторчавшееся небо и пожинать его токсичные дары. Постоянно оборачиваться по сторонам, ожидая подвоха от пьяного быдлана, что несётся на скорости сто восемьдесят. Ох, не зря смотрел вместе с бабкой канал Спас, только жаль, что никого он не спас. Мы гладиаторы, что были брошены на борьбу с судьбой. Только вот у нас гепатит, да и трусы порваны. Шансы у нас не соизмеримы.

Страх, голод и трах – вот инстинкты, что ведут человека по жизни. За окном ползёт очередная многоножка и кричит на своих отпрысков. Вот же свиноматка, нарожала, а потом орёт. И удивляйтесь потом, что все вокруг такие же покалеченные, как и улицы нашего города. Здесь всё бытие чётко и лаконично кто-то выжег на стене подъезда – «нам пиз*ец, ребята, молитесь за нас».

Наркотики – зло, алкоголь – зло, из окна не прыгнуть – грех, да и выжить можно. У нас как-то товарищ прыгнул, так потом додыхал свою участь в машине скорой, а они ему физ. раствора напоследок. Такой путь точно не для меня, мне нужно что-то своё, русское.

Мне хочется расшатать границы сознания и нырнуть в прорубь неизведанного. И есть в мире такое место, есть и возможность туда попасть – речь пошла про старый и дряхлый гараж. Хатьфу, всё вокруг ветхое и нестабильное, только кладбище стабильно ведёт свою экспансию. Может ему и молиться тогда?

Наплюю на советы матери и пойду за гараж, узнаю наконец, что там за ним. Какие секреты он хранит, чем он так манит людей, есть ли жизнь после гаража? Накормил бабку, надел свою дешёвую одежду и медленно пошёл в сторону гаража, что стоял на пустыре. Ничего тут не росло, никто тут не жил, пили только, да это и не новость вовсе. Главное хранить в сердце веру и смиренно идти на казнь.

Приглашение было получено, а дело оставалось за малым. Кьеркегор сказал бы, что я рыцарь веры. Сейчас готовится мой самый главный прыжок, прыжок навстречу неизведанному миру. Неопознанному смыслу. Мир всё так и тускнел, солнце пыталось перебороть грязь в армреслинге, но проигрывало. Потому что солнце слабо, а грязь сильна. В грязи зародилась жизнь, в грязи она и исчезнет. Мне часто казалось, что мы лишь лужица под берцами Деуса, а он в довесок ещё и сплёвывает в неё. Хотя, скорее сплёвывает шлюховатая Природа, которая не смогла сглотнуть.

Я шавка, которая лает на тигра. Людишки (родители) закинули меня к нему в клетку и зыркают, как он рвёт мне горло. Делаю шаг за горизонт гаража, чувствуя себя первым человеком на тёмной стороне Луны. Воздуха не хватает, горло давит под тяжестью дна. Я пузырёк газа в старой грушовке, что выветривается перед губами пьющего. Что за судьба меня ждёт? Что за дивный мир? Небо плавится как пластилин. Дети жгут его часто и смотрят на тающих человечков. Цвета радуги принимают кислоту и меняют вектор своих интересов. Гараж превращается в прекрасный храм, на котором красуется голова Козла.

Здесь другой воздух, другая жизнь: люди летят по небу, а птицы идут по земле. Теперь понятно, кто гадил всё это время. Дорожки из бутылок трансформируются в чудные ковры из сигарет.

Повсюду плакаты с изображением рака лёгких. На постере ярко сияет реклама – «Гипоксия бьёт под дых? – Молотов».

Удивительный мир обхватывает меня, захватывает меня, сбивает меня с ног. Вместо рвоты из меня льётся молитва счастья, дурман бьёт в голову и запускает шарманку с какой-то весёлой песней. Помню те времена, когда авторы дешёвых книг делали вид, что они интеллектуальные личности, вставляя названия гадких песенок.

Типа: «ё*ни вместе с нами, причастись нас». Я бы лучше отдался Молоху, чем стал таким вот жуком в навозе. Волосы встали дыбом, и я зашипел, будто статный кот. Что это за мир такой? Мир чудной инверсии и небывалой экстраверсии.

Хотелось всех обнимать, целовать, брать в жёны, рожать детей, брать кредит, работать на двух работах, не видеть личной жизни, рожать и рожать, рожать и рожать, а потом сдохнуть и прокормить червей. Не могу держать в себе гогот всех этих голосов, мне надо с кем-то поговорить! Излить свою душу, выблевать её. Высморкаться в чрево мира.

Но выход только один – зайти в храм и узнать ответы на все свои вопросы. А их не мало, а много. Очень. Докуриваю сигарету и тушу её об ребёнка, вот же ангелочек, такой маленький, а уже пепельницей работает. Потискал его за щёчки и случайно оторвал ему нос, ничего, до смерти заживёт! В лучшем костюме залетаю в храм, будто я азартный игрок с низким уровнем интеллекта, в заде у меня свербит, ибо я хочу проиграть все сбережения своей больной матери.

Храм не имеет концов и углов, это бесконечная равнина с бесконечным рядом зеркал. И нет здесь скамеек или священников, только эхо собственных мыслей, которые резво идут на Голгофу. Я отражаюсь во всех зеркалах и смотрю на свою нездоровую кожу, на синяки под глазами, на эту вычурную худобу. Мне хочется плакать или смеяться, убиться или разжиться, спастись или потрястись. Из одного зеркала выходит копия меня и идёт мне же навстречу. Намерения у неё серьёзные, лучше сесть на пол и внимать.

– «Петя-Петя-Петя» – сказал я. – «Вот ты и узнал секрет квантового бессмертия».

Все версии меня из зеркал начали выходить и идти в мою сторону. Они подняли меня на руки и качали, долго-долго качали. А потом начали кусать меня, ели мою плоть вместе с одеждой. Исполняли дикие пляски и пели бредовые песни. Их ритуал должен был обновить меня, сообщить мне что-то, пронять меня. И зачем я так плохо говорил про мир? Он же не имеет границ, не даёт ответов, не предлагает тебе интимные услуги. Он просто есть.

И я просто есть. Без всяких томов философии и психологии. Без всяких наркотиков и спирта – без всего. Есть бесконечные вариации вселенных, в них творится бесконечное количество диких вещей. И так оказалось, что в одной из них действует текущая версия меня. Грустная, депрессивная, нестабильная, но бессмертная!

Квантовое бессмертие – вот суть этого места, оно показало мне, что я никогда не умру.

Ни-ког-да, слышите? Нас с вами ждёт бессмертная вечность, внимательнее читайте свои книжки и готовьтесь к главному экзамену.

Я с большим удовольствием отразился в луже из собственной блевотины, лёжа на своём задрипанном полу. Хорошо же меня накрыло – подумал я, а после закрыл глаза и сдох.

Газ медленно утекал из конфорки, скоро здесь умрут всё. Тссссссс.

Рандеву с психичкой

Пальчики Божьи

Люблю грибы. Грибы чувствуют тебя и тянутся к тебе. Такова их грибная суть. Я уже говорил вам, что грибы повсюду и они хотят убивать?

Иногда отражения в зеркалах отвечают. Иногда вода в кране начинает говорить. Мысли чужих людей становятся твоими, а собственные мысли делятся на два и начинают сообщать о твоих замыслах общественности. Это говорит о том, что мозг удивительная структура. Грибница, которая забралась в черепную коробку, а потом начала всячески тебя обманывать: насылать иллюзию Эго, рассказывать про свободу воли, формировать шквал эмоций и мыслей. Вот же изумительный паразит, который так ловко управляет людьми.

Но мной он управлять не мог. Я был не подвластен чарам и иллюзиям, потому что у меня была особенная судьба. Много молитв, мало искушений, частое призывание имени Божьего всуе. Столь искренняя религиозность о чем-то, но говорит. С самого детства меня посещали видения, а голоса ангелов звучали в моих ушах. Даже из унитаза шло какое-то зловонное эхо от самого Сатаны. Можно ли назвать такой путь обычным? Нет. Может меня можно назвать больным? Тоже нет. Я был здоровее всех остальных, ведь пророк Божий многое должен уметь, малое должно искушать его. И был я именно такой.

Чистил зубы, делал зарядку, убивал. Ел только полезную пищу, хорошо спал, убивал. Занимался спортом, употреблял витамины, убивал. ЕСЛИ ВЫ ЕЩЁ НЕ ПОНЯЛИ, ТО Я УБИВАЛ. Да-да, не надо делать столь трагичную гримасу. Нет у вас никакого отвращения или жалости. Вы думаете только о себе. В то время как я думаю о всех вас.

Практически всегда нахожусь в духе. Сейчас вот выбрасываю перегной в яму на заднем дворе своего дома и тоже нахожусь в духе. Дух и я – Одно.

Мой дом находится вдали от города, но не настолько далеко, чтобы было нельзя дойти до города пешком или доехать на велосипеде.

Уютный одноэтажный дом, маленький сарай, аккуратный забор по периметру. Хорошо, что прямо напротив находился старый и обветшалый храм.

Я там молился и убивал. Убивал, конечно, мысленно, чтобы Господь исправил мои пути и направил все события мне на руку. Я ведь серийный убийца.

– «Как же так произошло, тебе только восемнадцать лет, а ты уже серийный убийца? Да ты маньяк чокнутый, иначе и не скажешь!». Так вы, наверное, думаете. Но я не маньяк, я Пророк. Снова нахожусь в духе на заднем дворе и вижу то, как в яме с перегноем копошатся черви. Они говорят со мной, а я их понимаю. Мне дано много, больше того, что дано вам. Знаю я и о том, что Бог умер. Да-да, Он давно уже мёртв, так как плоть Его постарела, и Он вспорол своё брюхо острой бритвой.

Многое родилось из Его потрохов. Можно сказать, что все мы – кишки божьи. А я буду сердцем его. Стучу себя в грудь: тук-тук, тук-тук, хороший пульс, именно такой и должен быть у убийцы. Не просто так ведь я избрал такой путь. Всё предрешено, нет ни свободы воли, ни свободы выбора. Меня избрали и вот я здесь, сижу и ем червей вместе с землей. Впитываю в себе осколки Бога.

Однажды у меня будет ровно десять жертв, но это только «однажды», а сейчас я иду в старый и почти забытый храм. Там служит очень весёлый настоятель, который постоянно общается со своим вторым Я, его он причащает и исповедует.

Мне от него требуется мало, только благословение. Самая же главная задача – это подойти к старому Распятию. На нём висит убитый Бог, который вспорол себе брюхо и породил всех нас. Всё бы ничего, да только экспозиция нарушена: не хватает у Творца десяти пальцев. Руки Его выглядят так, словно кто-то неистово жрал священные пальцы. Коршуны после смерти напали на мёртвое тело, а неверующие и неверные начали вкушать Его плоть. Им хотелось понять в чём же секрет Всевышнего. А нет у Него секретов.

Есть только старенькое Распятие, которое нужно мне восстановить. Не зря же я ел червей и слышал голоса.

Они мне послали особую миссию: зайти в храм, посмотреть на распятие, посчитать до десяти, ну а потом… Смекаете? Я должен вернуть ПАЛЬЧИКИ БОЖЬИ.

Две тысячи лет до отчего дома

Необходимо очень быстро бежать. Бежать настолько быстро, что свист ветра покажется трамплином, разгоняющим адреналин в крови. Бежать и ещё раз бежать. Двигаться, уворачиваться, подпрыгивать, смеяться.

Точка бифуркации выбита татуировкой на коре головного мозга. Будет понятно сразу, что я её нашел. Это место обещало быть ярким и свежим, сладким и хрустящим. Мои шаги обгонят боль, а злопыхатели больше не смогут плевать мне в руки и заставлять этим умываться.

Может и не было во мне никакой славы. Не был я особенным человеком, никто от меня этого и не ждал. Именно поэтому мне удалось так легко сбежать. Они думали, что навесят на меня ярлык больного, закроют в белом и просторном здании, накормят кашей, а я всё забуду.

Нет, память моя не подводила меня, ибо я был крупицей антиматерии. В месте Х я встречусь с крупицей материи и произойдёт взрыв эндоморфинов.

Это назовут бредом, рационализацией, сверхценной идеей. Назовут и ошибутся. Потому что я видел Единого и знаю, что он существует. Именно Его любовь и давала мне силы бежать.