История довоенного Донбасса в символах. Дом с привидениями

С дружным смехом «баянисты» оставили младшую сестру и старшего брата обживаться. Маша была слишком ошеломлена, чтобы заметить их насмешку. Миниатюрные наушнички выпали из её пальцев, закачались в воздухе.

– Вау, – сказала девочка.

– Тихо, – предостерёг Максим, – привидений распугаешь…

Маша нахмурилась.

– Что это играет?

– Твой долбанный плеер.

– Я выключила.

– Значит не твой долбанный плеер.

– Тс-с-с…

Действительно, где-то далеко, не в квартире, хотя быть может, в самой дальней комнате, певуче разливалась мелодия, исполняемая трубой.

– Мг. Привидения и горнист. Классное название, – подытожил Максим…

На первых порах не могло идти и речи о генеральной уборке. Они просто обходили многочисленные владения, обменивались репликами: «Гляди – часы с кукушкой!»; «Смотри – камин!»; «Гляди – кресло-качалка!»; «Смотри – ванная, как бассейн!». Чем детальнее становились их исследования, тем сильнее приближалась современность: «Смотри – пылесос!»; «Гляди – телефон!»; «Смотри – микроволновка!». Вот-вот должны были появиться телевизор с жидкокристаллическим экраном и программируемый утюг, но давайте для начала определимся с количеством комнат: одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь…

– …восемь, – с тихим восторгом завершила подсчёт девочка, трогательно прижимая к груди крепко сжатые кулачки. Тут же запрыгала на одной ноге:

– Чур, я живу в той, где балкон!

– Здесь есть балкон? – рассеяно отозвался Максим, пытаясь дозвониться на работу.

– Или нет – там, где камин!

– Пропылесось сперва везде.

– А ты ковры повыбивай!

– Я снегом почищу.

– А тут на первом этаже ещё живёт кто-нибудь? – спрашивала Маша из третьей, или, кажется, четвёртой комнаты.

– А как же. Трубач с привидениями, – усмехнулся Максим. Ему ответили. Сегодня – вряд ли, мы переезжаем…

Недостатки многокомнатности обнаружились в тот же вечер. Было непонятно, как обстоят дела с отоплением. Батареи еле грели, система запуска угольной печи оставалась загадкой. Даже с распахнутыми шторами днём и включённым верхним светом вечером всё в новом месте оставалось тёмным, тяжёлым и мрачным, тона не хотели уходить в область теплоты, как это было принято в домах с привидениями испокон веков.

Задрав голову, Максим пытался прочесть названия на корешках книг, занимавших полку под самым потолком. Где-то должна быть стремянка. Библиотека, – комната, несомненно, называлась именно так, а не иначе, – не выглядела украшением дома, прежний хозяин пользовался книгами, Максим определил это по отсутствию многоцелевого «Золотого Фонда».

Из ванной босыми стопами прошлёпала Маша.

– Тапочки надо забрать. И пижаму, – сказала она, устраиваясь на диване, расположенном, почему-то посреди комнаты.

– Всё можешь забрать, если мы здесь надолго, – сказал Макс.

– Надолго, – подтвердила Маша. – Андрей Витальевич сказал: в разумных пределах.

– Разум относителен, – пробормотал Макс.

– Ты громко можешь говорить? Тут комнаты огромные…

Махнув рукой на верхний ярус библиотеки, Максим достал пыльный том Тургенева, расположившегося на уровне его глаз, и развернулся на толстом ковре. Маша возилась со своими влажными волосами.