Договор со смертью

Договор со смертью
Иван Клин

"Незнакомец повернул голову в его сторону, и Крапива застыл от ужаса – под капюшоном был глубокий черный провал, и не просматривалось даже намека на человеческое лицо"…

Иван Клин

Договор со смертью

Молодой мужчина спал в неудобной позе возле потухшего костра, периодически постанывая и разговаривая с кем-то во сне. На одутловатом лице, отчётливо выделялась многодневная щетина, а одежда была помятой и серой от пепла. Его правая рука была неестественно закинута за спину, и во сне он безуспешно пытался её поднять, чтобы пристороить поудобней. После нескольких попыток, ему, наконец, удалось перевернуться на бок, и его голова гулко ударилась о пустую бутылку из-под водки. Рядом с ним, на траве валялись консервные банки, яблочные огрызки и остатки дешёвой закуски, которой пренебрегли даже мелкие грызуны. Несмотря на свой неприглядный внешний вид, состояние одежды и беспорядка вокруг костра, мужчина не был похож на бомжа. Чуть в стороне лежал добротный дорогой рюкзак, рядом с которым стояли новые фирменные кроссовки. Видимо, этот мужчина даже в сильном алкогольном опьянении, счёл нужным разуться, прежде чем улечься спать.

Виктор Крапива пил уже второй месяц. Это был настоящий, классический запой во всей его ипостаси – пропиты были все наличные, немногочисленные золотые украшения, оставшиеся от жены, бытовая техника и кое-какие личные вещи. Выходить из алкогольного «штопора», он не хотел намеренно. Крапива хорошо понимал, что сразу после этого, придется осознать всю боль утраты своей семьи, и окунуться в суровую действительность, где уже не оставалось никого из родных и близких. Алкоголь притуплял восприятие невосполнимой потери, давая какую-то призрачную, несбыточную надежду, на что-то виртуальное и фантастическое. Его подсознание подсказывало, что пора принять эту чудовищную трагедию, и смириться с неизбежной реальностью, но сейчас он был к этому не готов.

Он очнулся от жажды и неимоверной сухости во рту. Приподняв голову, Крапива сел на землю и осмотрелся по сторонам, с трудом фокусируя взгляд. По всей видимости, была уже глубокая ночь. Местность была незнакомой, и какой-то заброшенной. Судя по всему, он находился где-то далеко за деревней, но фонарей ночного освещения, нигде не просматривалось. Плотный туман надежно окутывал всё вокруг, давая видимость только на несколько десятков метров. Откуда-то доносился запах воды и речной тины, но не хватало чего-то обыденного и привычного. Пролежав с открытыми глазами, ещё несколько минут, он вдруг понял, что не хватает кваканья лягушек, комариного писка, и вообще жизненного движения. Сейчас, всё вокруг него словно окаменело, застыв в какой-то нереальной и абсолютной неподвижности.

Крапива автоматически поднёс руку к лицу, и только потом вспомнил, что свои наручные часы он пропил несколько дней назад. Он попытался вспомнить, какое сегодня число или день недели, но память категорически отказывалась выдавать нужную информацию. Он ещё раз мрачно посмотрел на пустое запястье руки, и его взгляд упёрся в собственный сжатый кулак. Виктор расширил глаза, ничего не понимая – его пальцы крепко сжимали распустившийся цветок папоротника.

– Как самочувствие? – хриплый и грубый незнакомый голос раздался из-за спины, и Крапива вздрогнул от неожиданности.

Резко обернувшись, он увидел человеческий силуэт, который сидел к нему спиной. На незнакомце была одета длинная штормовка темного цвета, капюшон которой, полностью покрывал его голову.

Виктор медленно встал, и начал разминать затёкшие конечности, пытаясь вспомнить, с кем он вчера пил, как оказался в этом месте, а главное, кем был этот незнакомец.

– Можно было и не спрашивать. Мы что, с тобой вчера пили? Что это за место и как мы здесь оказались? – Крапива вопросительно посмотрел на спину незнакомца, но тот даже не повернул голову в его сторону.

– Слишком много вопросов. Присядь, нам надо кое-что обсудить.

Виктор подошел к незнакомцу, и только сейчас увидел, что напротив него, были аккуратно сложены ветки сухостоя для разведения огня. Опытным взглядом, Крапива сразу определил, что дрова сложены со знанием дела, и оставалось только поднести спичку. В это время, незнакомец быстро провёл рукой над сложенным хворостом, после чего он мгновенно вспыхнул. Языки пламени, равномерно охватили поленницу веток со всех сторон. Крапива отшатнулся, убеждая себя в том, что это какой-то фокус или обыкновенная ловкость рук.

Он хорошо знал, что разводить огонь во время сильного тумана, дело сложное и медленное, но видимо, эти законы природы незнакомца мало интересовали.

– Если ты на счет денег, то я пустой, как барабан. Есть кое-что в банке, но туда в таком виде лучше не появляться. К тому же там нужен паспорт, а я даже не помню, где он находится, – Крапива присел с правой стороны от незнакомца, пытаясь рассмотреть его поближе, но глубокий капюшон, надежно скрывал черты его лица.

Незнакомец неопределенно покрутил головой.

– Странные вы существа – люди. Ты хоть что-то помнишь, из сегодняшней ночи, или тебе помочь?

Виктор напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера, но после нескольких попыток, понял, что это бесполезно. Голова буквально раскалывалась на части, не позволяя удержаться хоть какой-то ничтожной мысли.

– Если я тебе что-то должен, то на счет отдачи можешь не беспокоиться. Мне только нужно попасть домой, найти свой паспорт и сходить в банк. Я не из тех, кто отказывается платить свои долги.

Незнакомец повернул голову в его сторону, и Крапива застыл от ужаса – под капюшоном был глубокий черный провал, и не просматривалось даже намека на человеческое лицо.

– Всё, что ты был должен, ты уже уплатил.

После этих слов, перед Крапивой мелькнули все тридцать лет его жизни. Хронология жизненных событий была соблюдена на удивление точно и просто поражала реальностью происходящего. В его воображении, быстро мелькнули кадры раннего детства, и уже забытое лицо матери, которая умерла вскоре после его рождения. Пронеслась юность, служба в армии, свадьба, где отчетливо выделялась Ирина и его отец, и наконец, последствия автомобильной катастрофы, в которой они погибли. На глазах Виктора, навернулись слезы, а злость, на такую вопиющую несправедливость, заставила его сжать челюсти до скрипа в зубах. Воображение погасло, и Крапива вдруг про себя отметил, что там не было показано главного – беременности его жены. Когда Ирина с отцом попала в автокатастрофу, она была на шестом месяце, и это обстоятельства многократно усиливало и обостряло чувство горя и невосполнимой потери.

– Это был мальчик, но ему не суждено было проявиться в этом мире, – тихо прохрипел незнакомец.

После этих слов, Крапиву накрыла едва контролируемая злость.

– Интересно, а кто это так решил, и по какому праву? – никакой уверенности на счет личности незнакомца у Виктора не было, но каким-то отдаленным участком подсознания он понимал, что сейчас перед ним находится не совсем обычный человек, а точнее вообще не человек, а какая-то инородная сущность.

Незнакомец глубоко вздохнул, обозначая, таким образом, всю нелепость заданного вопроса.

– Тот, кто волен распоряжаться судьбами людей, и всего сущего в этом мире, но я здесь не для того, чтобы разъяснять тебе устройство и законы вселенной. Сегодня ночью, ты в точности выполнил один древний ритуал, хотя сам этого не помнишь. Твоё желание было настолько сильным, что даже в алкогольном опьянении, ты умудрился успеть сорвать цветок папоротника, во время его цветения. Ты привлёк нужное внимание, именно поэтому я здесь.

Виктор Крапива вдруг отчетливо вспомнил, что прошедшая ночь была на Ивана Купалу, и вчера вечером его воспаленный и одурманенный алкоголем мозг, действительно преследовала навязчивая идея, найти средство вернуть своих родных, чего бы это ни стоило.

– Я только хочу вернуть свою семью, и ничего более.

Сущность медленно и отрицательно покрутила головой.

– Это противоречит законам мироздания. Они в другом мире, и в другой форме. Оттуда, где они сейчас находятся, никто и никогда не возвращается. Вернуть тебе твоих родных, я не в силах, но я помогу тебе в будущем, когда твой дар будет поставлен под сомнения. Листья этого папоротника высуши, и носи их с собой. Когда я тебе понадоблюсь, просто разотри их в ладонях.

Крапива грустно кивнул головой. На него накатила полная апатия, и какое-то абсолютное безразличие к своей дальнейшей участи.

– Ну и зачем мне такая жизнь? Я потерял самое дорогое, что имел в жизни.

Капюшон сущности повернулся в его сторону, выдерживая длительную паузу.

– Ты потерял их для того, чтобы ПОНЯТЬ: кто и что является самым дорогим для человека. Теперь ты это понимаешь. В этом мире каждое событие или действие, влекут за собой нужную череду событий и жизненную корректировку человеческого пути. У каждого человека, животного или растения, есть свой судьбоносный путь, который они должны пройти, и своё предназначение, которое они должны выполнить. Ты своё, ещё не выполнил – тебе только предстоит это сделать, и от того, как ты выполнишь своё предназначение, будут зависеть судьбы многих людей.

Крапива мрачно усмехнулся.

– А зачем что-то делать, менять или к чему-то стремиться, если всё предрешено свыше? «Плыви» по течению жизни, и ни о чем не задумывайся. За тебя уже всё решили, всё прописали, и полностью всё контролируют. Зачем тогда вообще человеку дан разум?

Незнакомец неопределенно кивнул.

– Всему во вселенной есть разумное объяснение. Любое действие, поступок, и даже рефлекторный порыв, имеют своё логическое продолжение, и укладываются в звенья одной длинной цепи, которую вы называете закономерностью. Каждому существу что-то дается, но при этом что-то забирается, и всё это происходит в зависимости от твоего предназначения, о котором человек порой даже не догадывается. Он не знает, что от этого многое зависит в его настоящем, может кардинально влиять на будущее, и в тоже время, неразрывно связано с прошлым. Вот для того, чтобы выполнить своё предназначение, и нужен разум. При помощи него ты накапливаешь и совершенствуешь свой опыт, раскрываешь свой талант, развиваешь свои способности и пользуешься даром, данным тебе свыше.

После этих слов, Крапива насторожился. С ранней юности ему твердили, что ему дан дар лечения, и не только людей, но и животных. Виктор относился к этим словам скептически, но никогда этого не отрицал. У него действительно была такая способность. Особенно хорошо получалось лечение, которое было связано с головой человека. Мигрени, повышенную температуру, острую зубную боль, и даже высокое артериальное давление, он мог убрать в течение получаса. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что он может браться за более тяжелые, и даже критические случаи, но его сознание ещё не было готово бросить вызов, по настоящему смертельной болезни. Крапива всегда боялся попусту обнадёжить человека, взять на себя весь груз ответственности, особенно тогда, когда на кону стояла человеческая жизнь.

Всё началось с грудного ребенка, присмотреть за которым его попросила соседка. Тогда ему было двенадцать лет, но сейчас, Виктор даже вспомнил причину её долгого отсутствия. Ей нужно было получить денежные алименты, но на почте произошла какая-то накладка, и соседка отсутствовала более трёх часов. Ребёнок был очень капризным и крикливым, но за всё, то время, которое Виктор находился с ним, он даже не проснулся. Просто время от времени, Виктор клал свои руки ему на голову, от чего ребенок весело улыбался во сне. После того случая, началась «трудная» жизнь. Как только ребенок начинал капризничать, соседка сразу бежала к ним и просила Виктора его успокоить. Потом его позвали на соседнюю улицу, где девчонка подросткового возраста, «горела» от температуры. Это были «девяностые» годы, когда «скорая помощь» не всегда вовремя приезжала в самом городе, а в деревнях, её можно было ожидать часами и даже сутками.

Виктор снял температуру за двадцать минут, а впоследствии, эта девчонка стала его женой. После нескольких подобных случаев, было всеобщее признание жителей всех соседних деревень и районов. Со временем, к нему даже начали приезжать из ближайших городов и областей. Он никогда никому не отказывал, и часто лечил людей бесплатно. Очень скоро он понял, что многие просто этим пользуются, но отказать уже не мог. Со временем, по совету отца, Виктор стал брать оплату, которую назначал сам больной или его родственники. Богатыми они не стали, но это помогло пережить лихие «девяностые», когда вся страна была в экономическом хаосе и криминальной зависимости. Люди просто выживали, кто, как мог, и назначать высокую плату за лечение, Виктор не мог и не хотел. Он никогда не задумывался, откуда у него такая способность или дар, но всегда точно знал, как и что нужно делать, в каждом конкретном случае.

Никто не удивился, когда по окончании школы, он без труда поступил в медицинский вуз, но закончить его так и не удалось. Времена были тяжёлыми, и ему прошлось бросить учёбу, из-за тяжёлой болезни отца. После армии он каждый год планировал восстановиться в институте, но всё время что-то мешало. Сейчас, в 2005 году, все эти воспоминания о прошедших событиях, вызывали в нём только грустную улыбку. Тогда рядом были близкие и родные люди, а сейчас он остался один.

Крапива очнулся от воспоминаний, и повернулся к странному незнакомцу, но рядом уже никого не было. В приступе суеверного страха, Крапива быстро перекрестился, и медленно обошёл всю ближайшую местность, взяв за ориентир яркое пламя костра. В плотном, непроглядном тумане горел костёр, глухо потрескивая сухими ветками. Уже слышалось кваканье лягушек и жужжанье каких-то насекомых, где-то совсем рядом всплескивалась какая-то рыба, но незнакомца нигде не было видно – он просто исчез.

– «Чего только на похмелье не привидится», – подумал Крапива.

Внезапно навалилась неимоверная усталость, и слабость в ногах. Виктор спрятал цветок папоротника в карман, прилег у костра и закрыл глаза. Сейчас, он вдруг отчетливо увидел себя со стороны, и эта картина ему очень не понравилась.

* * *

Миллиардер Джеральд Стамп вынужден был покинуть совещание совета директоров, но сейчас он об этом даже не думал. Подобные совещания были для него обычной, плановой рутиной, где обсуждались текущие дела, оглашались проценты от прибыли и убытки, демонстрировался график выполнения внедряемых проектов и другие многочисленные вопросы, из которых, собственно, и состоит любой бизнес.

В этом году, лето в Нью-Йорке выдалось особенно жарким. Бетонные и кирпичные здания, были основательно раскалены ярким палящим солнцем, и ощутимо излучали потоки горячих волн. Стояло полное безветрие, отчего восприятие жары, только усиливалось, но Стампу это не доставляло никакого дискомфорта. Его роскошный «Мерседес» представительского класса, плавно двигался по Уолт стрит, надежно отгораживая Стампа от городской суеты, летнего, полуденного зноя и этой беспорядочной массы людей, хаотично снующих в разных направлениях.