Наши души

Медсестра хранила молчание. Быстро взглянув на Ивана, она отрицательно покачала головой.

Сердце уже вовсю отбивало набат, загоняя бурлящую кровь в растерянную голову:

– Что – нет? Не говорили?

Сотрудница по-прежнему рассматривала стол:

– К Вам сейчас выйдут.

Такого поворота Иван даже представить себе не мог. Теперь он ощутил на себе избитое выражение «колени подогнулись от страха». Они действительно подогнулись, а всё его тело трясло. Предательски заныл низ живота, как будто мгновенно весь организм дал системный сбой. Несмотря на навалившуюся слабость, сидеть Иван не мог, лежать не было возможности, стоять толком не получалось. Прислоняясь к двери, углу или стене, Иван болтался в тесном пространстве, на физическом уровне ощущая несправедливость и нереальность происходящего с ним. Он отчётливо помнил, как спокойно сказал жене: «Не бойся, все же рожают, и ты родишь», – когда та собиралась рожать дочку. Приблизительно так он относился и ко вторым родам: «Это примерно так, как в армию сходить, – только быстрее и результат на лицо!» А тут из подсознательных глубин растерянного рассудка вылезло незнакомое доселе состояние всепоглощающего ужаса от предчувствия уже случившейся катастрофы, известие о которой от него пытаются скрыть. Страх намертво скрутил душу, заставив дрожать безвольное тело.

Это тело постоянно смотрело на часы, стрелки которых застыли на месте, и лишь самая тоненькая, секундная стрелка пыталась имитировать течение жизни. «Ожидание смерти подобно», – фраза возникла ниоткуда и совершенно не к месту и, не находя выхода, закружилась в черепной коробке. Иван лихорадочно тряс головой, пытаясь прогнать или заглушить эту дурацкую, глупую и неправдоподобную мысль, тут дверь открылась, и за ней показалось беспокойное лицо врача:

– Кто здесь про Леденцову спрашивал?

Иван попытался натянуть уверенную улыбку на искажённое страхом лицо:

– Это я. Мне сказали, что жена родила мальчика, с ними всё в порядке… – Иван заметил, что врач начала отрицательно качать головой, но он продолжал, не останавливаясь, скоропалительно, как из автомата. – Мне сказали подождать Вас, чтобы узнать подробности. Вот, я дождался. Сейчас узнаю.

Врач молча продолжала качать головой слово «Нет».

Иван почувствовал каждый волос на своей голове – все они были лишними и мешали сосредоточиться:

– Что – нет? Не мальчик? Но нам на УЗИ несколько раз говорили, что мальчик!

Доктор сострадательно, даже нежно:

– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, пройдёмте сюда, – впустила в длинный коридор и прикрыла дверь.

Едва сдерживая слёзы, Иван попытался зацепиться за собственные слова:

– Девочка родилась, да?

Доктор отвела взгляд в сторону:

– Нет. Что Вам сказали?

Пол реально поплыл в сторону, а туловище Ивана продолжало висеть перед доктором:

– Мне сказали, что родился мальчик. Что всё нормально, – голос сильно дрожал, – а кто родился?

Доктор:

– Вы нас извините, пожалуйста. Вам неправильно передали информацию.

– Как… – Иван почувствовал, что невидимые руки крепко сжали его горло, мешая словам выбраться наружу. – Никто не родился, что ли?

Доктор:

– Нет. Сотрудники фамилию перепутали. Ещё раз извините нас, пожалуйста. С супругой Вашей всё в порядке. Пытается родить сама, но пока не получается. Вам сообщат, как родит.

Иван кивнул и попытался ухватить крутящиеся стены:

– Спасибо. Я подожду.

Полностью выпотрошенный, словно рыба, ожидающая, когда нагреется сковородка, Иван вышел из коридора, осторожно нащупал лавку, сел на неё и умолк. Вот тут ручные часы, часы на стене и все часы мира дали сбой, и время остановилось. Совсем. Двери часто открывались и так же часто закрывались, показывались лица врачей, называющих фамилии рожениц, радуя счастливых ожидающих.

Несмотря на остановившееся время, ещё четыре часа всё крутилось и вертелось каким-то замысловатым хороводом, периодически выдавливая стон из сжатого комка ужаса, который недавно был Иваном.

Громкий голос:

– Леденцова.

Иван механически встал и устремился к приоткрытой двери.

Доктор:

– Трудно всем было. Восемь часов рожала, но Света молодец, не кричала совсем, хоть мы и говорили, чтобы покричала, не стеснялась. Некоторые мамки, знаете, как матом орут? – доктор искренне улыбнулась. – Поздравляю, у Вас мальчик.

Сдерживаемые страхом слёзы прорвали невидимый барьер и хлынули из глаз Ивана:

– Спасибо!

Доктор:

– Я ещё раз прошу прощения за нашу ошибку, заставили Вас понервничать. Мамочка сейчас в порядке, уже покормила, сынок – богатырь, четыре сто весит! Только вот палата холодная очень. Не могли бы Вы приобрести масляный радиатор и завтра привезти его нам, на время?

– Да, могу!

Иван вышел на улицу и наполнил лёгкие вечерним воздухом средней осени. Конечно, могу! Папа может! Папа всё может! Теперь я лёгкий, невесомый, всемогущий, готовый целовать этот приветливый добрый и радостный мир, полный любви и счастья!!! СЫН родился!

Стрелки часов ожили, разбудив застывшие конфетные фантики, которые весело зашелестели, помогая времени отсчитать минуты до следующего утра.

…По больничному коридору вразвалочку шла полноватая медсестра, ведя за руку пятилетнюю девочку:

– Ну, чего, ждёшь братика-то? Сейчас увидишь своего братика! Где там папа-то отстал?

– Я здесь! – Иван, с видеокамерой в одной руке и с батареей в другой, подошёл к двери в палату.

Медсестра:

– Вот тут они. Потихонечку проходите, они там не одни.

Дверь скрипнула, впустив нечаянных посетителей, и радостная дочка бросилась к маме в объятия.

– Как хоть вас пустили-то сюда? Никого же не пускают! Как это вы прошли? – Света заплакала от нежданно скорой встречи. – Не надо меня снимать, хватит, сына снимай.

– Я всё снимаю!