Наши души

Одинокий лес тысячами теней играл в свои вечные странные игры, оставшись с глазу на глаз с заплутавшим путником. Иван посмотрел по сторонам и неуклюже побежал дальше.

…Берег огромного озера дышал полной грудью, выдыхая свежесть лёгкого бриза на своих разомлевших гостей. Двое мальчиков лепили башню из сырого песка. Малышка девочка, едва начавшая говорить, неуверенно пинала надувной мячик. Их мамы, мокрые после купания, расслабленно лежали на полотенцах и загорали, тем временем мужчины с наслаждением пили холодное пиво. Один из них отхлебнул из пластикового стакана и крякнул от удовольствия:

– Зацени сумку-термос! Холодненькое, будто только из холодильника!

– Да, вообще красотища! – вторил второй. – Одни. Природа вокруг, а там бы жопами о соседей тёрлись!

Первый перешёл на шёпот:

– Я бы лучше о соседок потёрся!

Загорелая женщина перевернулась на спину:

– Я тебе потрусь! Так потрусь – тереться нечем будет!

– Да пусть хоть помечтают, теруны, бедненькие. Фантазёры! – засмеялась подруга.

Первый мужик:

– Сейчас вот возьмём и ототрём вас как следует! Думаете, зачем мы так далеко забрались?

– Ой, мечтатели… – загорелая кокетливо закатила глаза.

Маленькая девочка побежала за мячиком, упала и села на песок:

– Дядя.

Вторая женщина:

– Лучше бы массаж реальный нам сделали, чем мечтать. А слабо, что ли?

Первая:

– Как массаж, так не допроситься у них, а как…

– Дядя, – девочка вытянула ручки вперёд.

Не снижая и не увеличивая темп, оборванный человек пересёк узкую полоску песка, отделяющую лесной мир, в котором он жил последние две недели, от бескрайнего мира воды. Прозрачные брызги, будто испугавшись грубых шагов незнакомца, разлетелись в разные стороны, тело качнулось, плашмя упало в воду и замерло.

Перед открытыми глазами Ивана мутная игра света и тени постепенно превращалась в лихо закрученную драму, смысл которой был неподвластен восприятию. Ломающаяся картинка преобразовалась в разноцветные ленты, которые догоняли друг дружку и, цепляя за хвост, закручивались в одну сторону. Их становилось больше и больше, и крутились они всё быстрее, завораживая сверкающим калейдоскопом красок. Иван испытал несравнимое ни с чем блаженство, отдался ему и поплыл в нём и с ним к сияющему свету, ворвался в этот свет и тут же был втянут в другую крутящуюся воронку. Он ощущал, как доброта и тепло, проникнув в каждую клеточку, соединяют его со всем огромным и приветливым миром. Иван легко вылетел из очередной воронки и тут же вкрутился в начало следующей, где с каждой новой спиралью радости и понимания происходящего становилось больше. Во время полёта на радужных крутящихся лентах появлялись счастливые родные лица из давних полузабытых снов, Иван видел их, говорил, пел вместе с ними.

В очередной раз, вырвавшись к Свету, он увидел знакомый горбатый мостик и родных, машущих ему руками. В другой воронке вся жизнь в обратном порядке промелькнула перед глазами, от сей минуты и до самого рождения. В следующей – Иван смотрел на всю свою жизнь одновременно, как будто тысячи мониторов включились в его сознании. Он увидел её так глубоко, что осознал все ошибки – не понять их было невозможно – все плохие поступки высветились чёрными пятнами на каждом экране, на каждом жизненном отрезке. В какое-то мгновение Ивану стало стыдно, но забота родных сделала своё дело. Теперь он ощущал эйфорию от полёта, от увиденной бесконечно огромной жизни, о существовании которой он раньше лишь смутно догадывался. Иван мягко опустился на полянку, подхватил сына на руки и закружился с ним, не сдерживая радостных слёз. Все приветствовали Ивана, поздравляли с возвращением, что-то рассказывали ему. Белые точки-мотыльки замелькали перед глазами, и голова пошла кругом. Иван покачнулся не в силах больше удержать равновесие. Ласковый и твёрдый голос заставил окружающих смолкнуть:

– Хватит, хватит – успеете ещё наговориться! Времени здесь не существует, но Всему Своё Время! – окружающие засмеялись шутке, а материализовавшийся голос продолжил, – себя вспомните. Хотите, чтобы у него голова кругом пошла? И так путь был не из лёгких.

Каким-то образом Иван понял, что перед ним Учитель, его ангел-хранитель, который всю жизнь был рядом с ним. Рядом стоял второй человек с раскрытыми для объятий руками. Иван принял эти объятия и заплакал от светлой радости…

Отдыхающие вскочили со своих мест и какое-то время молча смотрели на медленно покачивающееся в воде тело. Наконец осознав происходящее, мужчины бросились к пострадавшему и вытащили его на берег. Худой человек был мёртв по всем признакам: дыхание и пульс отсутствовали, полуприкрытые глаза, подёрнутые мертвенной плёнкой, утратили способность видеть.

– «Скорую» быстро вызывайте! – мужик упорно делал искусственное дыхание и массаж сердца.

– Куда вызывать-то? – голос женщины предательски дрожал вместе с зажатым в руке телефоном.

– К маме своей вызывай! На пляж, конечно! Донесём!

Мужчины продолжали попытки реанимации, матери отвели плачущих детей в сторону.

– Да, да, этот пляж и есть… Да не знаю я, может, захлебнулся или чего… Да я не знаю… Приезжайте быстрее, пожалуйста! Не знаю… – Женщина выключила телефон и повернулась к подруге, – слушай, а ты новости местные смотрела? Позавчера вроде таксиста показывали, который пропавшего мужика до леса подвозил, место показывал? Ну, того, который пропал?

– Так ты думаешь, что это он, что ли?

– Так я и не знаю, может, и он… Там во всех соцсетях искали, потом, после передачи, добровольцы с машинами туда искать ломанулись… Не знаю…

Лодочка

То ли Иван моргнул, то ли задумался о чём-то и не заметил, как исчезла полянка, а сам он оказался в огромном зале со стеклянной крышей и земляным полом. Утоптанная земля чередовалась с островками мягкой травы. На одном из них сидел Петя и что-то строгал ножом.

Иван наклонился к сыну:

– Петя, это лодочка у тебя?

– Да. Лодочка.

– Дай-ка посмотреть, – Иван повертел изделие в руках, – давай я исправлю немного. Это у тебя нос или корма будет?

– Нос.

– Ой, точно! Я чуть не испортил, у тебя и так классно получается, – отец протянул лодочку сыну.

Снова, без всякого перехода, Иван ощутил себя в группе мирно беседующих людей. Стола не было, но у всех в руках были разнообразные вкусности. Сок спелых, сочащихся фруктов капал вниз и питал собой землю, на которой, поджав под себя ноги, сидел Петя и с упоением вырисовывал свою картину. Он аккуратно двигал раскрытыми ладонями над поверхностью земли, и на ней появлялись объёмные изображения определённых мест. «Интересно, это три дороги пересекаются в центре или шесть дорог расходятся от такого замысловатого перекрёстка»? – подумал Иван.

– А какая разница, папа?

Выверенные движения Петиных рук проявляли реки, возвышали горы.

С каждым пассом карта оживала и преображалась во всех местах одновременно. Боковым зрением Иван увидел, что все окружающие с интересом наблюдали за возникающим на их глазах чудом.

Иван присел на корточки и увидел почти готовую карту, на которой Петя вырисовывал мельчайшие детали с постройками, животными и людьми:

– Сынок, это у тебя вид сверху, что ли?

Петя кивнул головой, продолжая сосредоточенно работать. Только Иван отвлёкся на прекрасные голубые озёра, на луга ярко-зелёного цвета, как в центре начала образовываться большая пробка из машин и людей – авария. Всё это было настолько объёмным, красочным и реалистичным, что дух захватывало. Кто-то из обступивших людей восторженно произнёс:

– Да, Петя, из тебя хороший Творец получается!

Присутствующие плотным кольцом окружили картину, звучали аплодисменты:

– Художник! Настоящий художник!