Опыт в драме – Нового Поэта

Фети

Анунциата!

Долгое и красноречивое молчание. Лицо Анунциаты постепенно одушевляется, глаза ее начинают сверкать, стан выпрямляется, правая рука поднимается торжественно. Во всей позе ее что-то пророческое… Она смотрит на Фети и говорит.

Анунциата

Великий боже! что со мною? я дрожу.

(Громко и сильно.)

Внимай, внимай пророческому слову,
Из уст моих ты слышишь голос свыше.
Страшный путь ты избрал, Фети!
И на избранном пути
Для тебя расставят сети
Злоба, зависть; но идти
Должен ты по нем, лелея
Светлый, чистый идеал,
Не ропща и не робея;
Бог тебя сюда призвал…
Для великого!.. А люди…
Но ты пиши не для суда мирского,
Бессмыслен и пристрастен суд людей…
Есть суд другой – и есть другое слово…
Его-то ты вполне уразумей!..

(Исчезает.)

Доминик, пораженный сими словами, пребывает с минуту безмолвен, с опущенной головой. Потом поднимает голову, ища глазами Анунциату.

Фети

О дивное, прекрасное явленье!
О неземная!.. где ты? Погоди,
Не улетай… Благодарю, создатель!
В ее устах Твое звучало слово!..
Мне слышатся еще досель те звуки
Гармонии чистейшей!.. Как светло!..
Как хочется мне плакать и молиться!
Как грудь кипит! как сердце шибко бьется,
Рука к холсту невольно так и рвется…
Мой час настал. Великий, дивный час!..
За кисть, за кисть, Доминикино Фети!..

(Убегает.)

Действие VII

Выход предпоследний

Через пятнадцать лет после предшествовавшей сцены. В Риме, в мастерской художника.

Фети

(худой и бледный пишет картину и вдруг останавливается, мрачно поводя глазами)

Нет, кончено, остыло вдохновенье…
Не воротить минувшее мгновенье!..

(Толкает ногою станок, на котором стоит картина. Картина падает.)

Прочь с глаз моих!.. Ну, веселитесь, люди!

(Рвет в бешенстве кисть, бросает ее и топчет ногами.)

Сбирайтеся смотреть на мой позор…
И вы, завистники с змеиною улыбкой,
Художники! сбирайтеся сюда…
Я изнемог!.. довольно… нету сил;
Червь внутренний мне сердце источил!..
Башмачник я, ремесленник презренный,
А не художник, славой осиянный!

(Хохочет дико.)

Разбит во прах мой велелепный сон!

(Задумывается и через минуту.)

А сон тот был и чуден, и прекрасен…
Казалось мне тогда, что я восстану
В лучах, в венце и в нестерпимом блеске,
Величием, как ризой, облачен
И молниею славы опоясан!
Колебляся под куполом святыни,
Я радугу хотел сорвать с небес;
С природою я мыслил состязаться;
Пересоздать небесные светила;
Луну и солнце с неба перенесть
На полотно. И кистью исполинской
Хаос, и тьму, и ад изобразить
На диво, страх и трепет человеку!..
Я мыслил сжать в одно произведенье
Громадное – все божий миры!..

(Немного погодя.)

Искусства царь, в регалиях моих,