Петербургский фельетонист

Бедняжка, до чего дошел! на него и посмотреть гадко!.. Гарсон! рюмку ликеру!..

– Толковал я вам, господа, – возражает Б. Б. Б., обращаясь к фактору, офицеру, актеру и книгопродавцу, – что в вашем Пете никогда никакого толку не было. Он был решительно не способен для фельетонной работы; ведь для этого, господа, нужно остроумие, ловкость, своего рода такт…

– А уж водевильчики его – признаюсь! – замечает актер:

Ведь такие водевили
Просто хуже всякой гили…

– Браво! браво! – восклицает офицер. – Вот вам и начало куплетца.

Отставной фельетонист тихонько подкрадывается к двери – и нечаянно натыкается на «добросовестного» книгопродавца, отягченного галантерейностями. «Добросовестный» книгопродавец с презрением осматривает его с ног до головы – и потом подходит к зеркалу и охорашивается. С этого дня мой герой пропадает без вести; его нигде не видно: ни на улицах, ни в трактирах, ни в кондитерских… Он сошел со сцены… На эту сцену входят другие, не менее достойные его…

Подобных русских фельетонистов Гоголь заклеймил именем Тряпичкиных. Лучшего имени для них нельзя придумать! Друзья Тряпичкиных, – Хлестаковы и Ноздревы.