Афганский тюльпан

Мама вздохнула, встала и начала мыть посуду. Спустя пару минут Миша присоединился к ней, вытирая то, что она ставила на стол.

Потом в электричке он, отгородившись от шумной компании синими поролоновыми кружочками наушников, слушал «Кар-Мэн» и видел себя танцующим на сцене актового зала третьего корпуса в косухе с тысячей металлических заклёпок и микрофоном в руках.

– Давным-давно мы позабыли эти песни,

Они ушли, и наша молодость ушла…

Его молодость только начиналась.

6

1991 год

Первый курс он закончил неплохо. Не идеально, как привык в школе, получив серебряную медаль – но в целом терпимо.

Санитарская практика вынуждала зависнуть на целый месяц во Владивостоке. Мама предлагала пройти всё по-честному у неё, но Миша решил испытать себя и остался. Он ещё ни разу не был во Владивостоке летом – и надеялся изучить некоторые его места поподробнее.

На практику он устроился в неврологическое отделение той самой бассейновой больницы, где у него были занятия по общей хирургии. Там шёл ремонт, из отделения всех выписали, и старшей сестре был нужен дневной уборщик и ночной сторож сутки через двое. За это гарантировали подписать дневник практики и даже – что очень радовало – обещали его не проверять. То есть указать там можно было всё, что требовалось по списку, а самому приходить на работу, убирать за отделочниками те палаты, которые они закончили (мыть стены и полы, отдирать с плинтусов краску и клей, таскать с места на место тюки белья и двигать кровати), а после шестнадцати – валяться на кровати посреди отремонтированного уже пищеблока и смотреть телевизор или слушать музыку.

Телевизора в общаге не было, что сразу подняло уровень практики до небывалых высот. В рабочее время Филатов особо не напрягался, делал всё неторопливо – примерно так же, как и сами отделочники, в итоге даже не уставая. Когда все уходили, он включал телевизор, доставал из сумки хлеб и пару банок консервов, кипятил чай, организовывал неплохой ужин и смотрел мультики или фильмы. Время от времени попадался даже футбол или клипы.

Конечно же, он всегда брал с собой плеер, который пока не подводил, хоть и выглядел изрядно потрёпанным. В общаге находились кассеты – так он послушал «Комиссара», «Стеллу», «Маленького принца». Где-то в мире в это время образовались Oasis и HIM, но Филатов не знал об этом. Он отодвигал стол, за которым ужинал, закрывал глаза, вспоминая движения Лемоха с Титомиром из клипов, надевал наушники, покрепче затягивал пояс с плеером – и танцевал. Придумывал что-то своё, оттачивал навыки в подсмотренном. Со стороны прыгающий в тишине пищеблока парень мог показаться кому-то странным – но никого не было, дежурная смена в отделение не заходила, так что никому не было до него дела.

Sandra, Sabrina, ставший уже золотым стандартом Modern Talking, Opus, Joy, Fancy, Falco. Потом подоспел Dr. Alban с его фантастической No Coke, которая удивила странным негритянским английским, но заставляла повторять припев, как мантру. Следом он открыл для себя Ice MC, балдея от Scream и Easy и стараясь разобрать всех перечисляемых актёров голливудского кино в Cinema.

В одной из комнат общаги позаимствовал кассету Silent Circle – и наконец-то понял, чьи песни он слушал в трудовом лагере в Корсаковке после девятого класса. Touch in the Night и ещё несколько хитов этой группы тогда постоянно играли в бараке у девочек, но никто не мог сказать её название. На самой кассете было просто написано красивым почерком «Попса на английском». Спустя два года Миша сумел выяснить правду.

Через три или четыре смены в больнице он решил, что танцует неплохо для того, чтобы сходить на какую-нибудь городскую дискотеку. И выбор пал на ДК Ленина на «Авангарде».

Образ для такого мероприятия ему в очередной раз подарил Сергей Лемох. Длиннющая футболка у него уже была, высокие кроссовки с вывернутыми язычками – так, чтобы шнурки оказались завязанными внутри, кепка козырьком назад – вся атрибутика была в нужном количестве. Трамвай довёз его туда – и он слегка обомлел, когда увидел, сколько народу толпилось у входа. Яркие футболки, кепки, спортивные костюмы, кроссовки, сигаретный дым, звон пивных бутылок – он аккуратно протиснулся сквозь это людское море, купил билет и поднялся на второй этаж. Несколько человек бросили на него короткие взгляды, прицениваясь к виду или пытаясь узнать, но он прошёл мимо, не подавая виду. Он прекрасно понимал, что бывает в таких местах, особенно если приходишь туда в одиночку, но желание услышать музыку и потанцевать было сильнее.

С каждым шагом, приближающим его к дверям зала, биение ритма становилось громче. Верхи вылетали в открытые створки, низы прорывались по полу. В туалете кто-то громко спорил, виртуозно ругаясь. Филатов остановился на секунду, вздохнул и вошёл.

Зал был огромный, высокий, тёмный. Почти вся левая стена была зеркальной, вдоль неё стояли стулья. Танцевали в основном только девчонки, причём часть из них – исключительно перед зеркалами. Он встал спиной к одной из колонн, что поддерживали гигантский балкон второго этажа.

Музыку, которая играла, он узнал – это была одна из любимых его вещей Groove Machine 4 от знаменитого африканского стоматолога. Тот случай, когда исполнитель решил сделать только инструменталку и не вставлять в неё фразы на малопонятном диалекте. Танцевать захотелось сразу, но что-то держало Мишу у колонны. Он для начала огляделся, выделил в толпе тех, кто танцует хорошо, примерился к их движениям, прикидывая, сможет ли так же и не будет ли смотреться хуже, потом изучил парней и девчонок у зеркал. Было видно, что почти все они не просто занимаются самолюбованием, а пришли сюда потренироваться в этом нелёгком деле.

Кто-то отрабатывал вращение в духе Майкла Джексона, кто-то полушпагат, девочки попутно рассматривали свои и чужие фигуры и одежду, в которую эти фигуры были облачены. Но самое интересное было на сцене, куда вела лестница с высокими ступеньками. Там за пультом сидели два человека, а рядом с ними в центре танцевал парень в чёрных очках, светлой футболке, штанах цвета хаки и высоких армейских ботинках. Делал он это неплохо, взяв кое-что от MC Hammer и от вездесущих Кар-Мэн. Временами он приспускал очки на нос и снисходительно разглядывал зал. Ему махали снизу девчонки, но он оставался равнодушным.

Филатов, слегка пританцовывая, прошёл вдоль стены к сцене и принялся наблюдать за этим парнем. Кое-что показалось ему интересным, он постарался запомнить его движения. Очки тоже могли дополнить образ, но он не очень понимал, что можно видеть в этом полумраке, наполненном дымом от сигарет.

Один из диджеев взял микрофон и что-то неразборчиво произнёс – похоже, представил следующую песню. Миша с удивлением узнал голос одного из радиоведущих VBC Юры Ремезкова – исполнитель песни для него остался загадкой, а вот лёгкое посвистывание скрыть было невозможно.

За пультом ему помогал мордатый саундмастер с кучерявыми волосами, изредка поднимавший голову на колонки-мониторы. Зал его не сильно интересовал.

Слушая музыку, Филатов чувствовал, что сильно отстал от того, что делается в мире дискотек. Он знал, что в ДКЛ есть студия звукозаписи, и решил в свободное время зайти туда, чтобы купить что-то поновее и поинтереснее.

Парень на сцене принялся не очень удачно изображать Майкла Джексона, и Мишу это подтолкнуло выйти от стены примерно к основанию лестницы. Услышав знакомую Billie Jean, он не мог совладать со своими ногами.

Примерно через минуту движения на сцене прекратились, очки снова опустились на нос – но на этот раз взгляд был направлен точно на Филатова. Потом парень сухо кивнул и сделал ладонью жест, который нельзя было понять иначе как «Поднимайся».

Миша для порядка указал пальцем на себя, дождался подтверждающего кивка. Танцующим шагом он преодолел лестницу, чувствуя, что в спину ему смотрит половина зала, встал рядом.

– Санёк, – Филатов пожал протянутую мокрую и горячую руку. – Обладаешь. Можем на двоих сообразить.

И он показал небольшую серию быстрых движений.

– Готов?

– Готов, – не соврал Миша. Ничего сложного в том, что продемонстрировал Санёк, не было.

– Тогда давай минутку танцуй как хочешь, я потом махну и зарядим вместе.

С этими словами он поправил очки, подпрыгнул, перекрестив ноги, быстро крутанулся на месте и подмигнул своему неожиданному напарнику. Они стали танцевать очень вразнобой, что показалось глупостью. Филатов захотел уйти и даже сделал шаг к лестнице, но из-за пульта встал кучерявый саундмастер, чтобы спуститься в зал, и Миша наступил ему на ногу.

– Извините, – замер он.

– Да пошёл ты, – махнул тот рукой и двинулся дальше.

– Всё нормально, – тронул его за рукав Санёк. – Завгар свой, просто не в духе.

– Завгар?

– Олег Завгородний.

Второе имя с VBC, которое всегда звучало вместе с Ремезковым. Знаменитый дуэт вёл здесь дискотеки? А ему удалось с первого раза попасть к ним на сцену и даже наступить одному из них на ногу?

Он усмехнулся и подстроился под те движения, что делал Санёк. У них неплохо получилось, из зала кто-то одобрительно свистнул, но Миша слишком сосредоточился на танце, чтобы попытаться разглядеть, кто это был.

– Вы тут не сильно по полу грохайте, скакуны, – крикнул Ремезков, подойдя вплотную. – А то быстро в зал пойдёте, я вам в этом помогу. Санёк, тебя сюда одного приглашали, а ты тащишь всех.

– Юра, не всех я тащу, а только тех, кого нужно. Парень отличный, я это сразу увидел, мы с ним в паре нормально так срастим, – он замотал головой. – Больше никого, обещаю.

Ремезков оценивающе посмотрел на Филатова, вздохнул и вернулся за пульт.

– Не обращай внимания, – почти в самое ухо приободрил его танцор. – Они не против. Хоть какая-то картинка на сцене. Привыкли на своём радио, что их никто не видит, вот и не заморачиваются.

Через пару песен они сумели даже что-то синхронно изобразить. Санёк, поймав ритм, заданный напарником, повернулся к нему и показал большой палец. Мише и самому нравилось; он воодушевился, выдал несколько ловких движений, потом споткнулся о стык линолеума, сбился с шага и тут понял, что устал.

Остановившись, сделал знак, что нужен перерыв.

– А если мы уйдём, никто наше место не займёт? – спросил он, немного отдышавшись.

– Наше? – усмехнулся Санёк. – Быстро ты… Да ладно, не дёргайся, ты можешь остаться. Я с ходу вижу, кто свой, а кто нет. Будем сегодня вместе, потом посмотрим. Хочешь отдохнуть, можешь вот здесь присесть, – он показал за спины диджеев, там был лишний стул. – Или в зал спустись, там у зеркал места много.

Подходить к парням с VBC было боязно, и он, собравшись с силами, стоя боком к залу, чеканным шагом, который в одном из выпусков MTV окрестили running man, спустился по ступенькам. Ему даже не надо было глядеть по сторонам – он знал, что на него сейчас смотрит несколько пар глаз. Одни восхищённо, другие удивлённо, а кто-то запоминает и надеется повторить.

У зеркальной стены действительно оказалось несколько свободных стульев. Чтобы никому не мешать, он ушёл подальше от сцены, присел и прикрыл глаза. Ноги гудели вместе с подрагивающим в такт музыке полом, дыхание восстанавливалось. Он всегда выкладывался целиком, не терпя никакой халтуры, никаких движений вполсилы. Ты или танцуешь, или нет.