Три корзинки с разными ягодами

Я сидел на скамейке, укрытый ночной темнотой, и больше не грустил. А и хорошо мне было – о боги мои, не передать словами. Я оставил себя, никчемного, и смотрел на всё сверху. Тут-то и было мне на самом деле – хо-ро-шо. Созерцание и безразличие. Бесчисленные миры проносились сквозь меня, не оставляя ни малейшего следа. Слова разных людей звучали в моих ушах, услышанные и неуслышанные мной когда-то: похвалы, упреки, обещания и увещевания, поучения и подстрекательства, крики, шепот, раздражение, радость, лесть, ложь, зависть, клевета, злорадство, злоба. Всё мимо, мимо, мимо.

Сколько добра еще будет на этом пути? Сколько зла еще? Неважно. Меня здесь нет, и я не здесь сейчас. Еще выше и выше. Приятный прохладный ветер приносит долгожданное облегчение в разгоряченный мозг. Родные запахи детства – зелени, асфальта, бензина, дыма, людских жилищ – успокаивают натянутые нервы. Дыхание становится ровнее, глубже и покойнее. Перед полузакрытыми глазами проносятся лица, личики, рожи. Улыбки и оскалы. Нежный шепот и злобные крики. Соблазнительные изгибы женских тел и запотевших от прохлады пивных бокалов. Уютные огни Города и отблески костра в ночном лесу. Дороги, много дорог. Глаза, много взглядов. Радость и смех. Пожатие рук и объятия. Жизнь.

Я услышал внизу тихий скрежет металла и посмотрел туда. Прямо из моей груди, разорвав рубашку и запачкав её расплывающейся красной кляксой, поскрипывая и подрагивая, против своей оси медленно выкручивался стальной заостренный буравчик. Больно не было. Я еще не весь был в своем теле – только созерцание. Мыслей не было.

Завитая толстая игла вывернулась полностью и, слегка зацепившись за разодранный край рубашки, с коротким лязгом упала на асфальт перед моими ногами. В свете дальнего фонаря видна была лишь поблескивающая искра металла. Я пару секунд смотрел на неё, затем нагнулся, подобрал, слегка сжал, оставив отпечатки крови на ладони, да и выкинул иглу в урну, зияющую темный провалом прокуренной пасти за скамейкой. Судя по звуку, упала она точно между пустой стеклянной бутылкой и мятыми сигаретными пачками. Я двумя руками решительно одернул на себе воротник рубашки, поднялся на ноги, и, не оборачиваясь, двинулся прочь от этого места. Я шел, и звук моих шагов, и меня самого поглотила ночь. Ночь…

– Не грусти, – сказала Алисa. – Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

Эпилог.

Необязательные слова.

Это, конечно, винегрет, «Цезарь», бл.…ая «Мимоза», салат с крабовыми палочками, украшенный оливками и сдобренный майонезом «Махеев» с лимонным соком. Всё в кучу. Нелепица.

Хуже того – банальщина, безвкусовщина и шаблонщина. Стереотипщина.

Конечно, все эти обрывки надо бы увязать между собой, заполнить промежутки между вспышками беспорядочного словомыслия чем-то более осознанным – добрым, важным, нужным, вечным. Написать про жизнь во всех её оттенках и смыслах. Про геройства и подвиги, про самоотверженность и жертвенность во имя любви и долга, про настоящие чувства и поступки настоящих людей. Но ну его на фиг. Лень и всё не то.

Я просто взял своего негероя – и провел его за руку, протащил, по некоторым закоулкам наших с вами ежедневных сцен, закулис и подмостков – улицы, многоэтажные дома, дворы-лабиринты, подъезды и парки, коммерческие офисы и бюджетные учреждения, соцсети и мессенджеры, торговые центры и супермаркеты, сауны и кабаки, прокуренные салоны такси и пластиковые пальмы в номерах ночных апартаментов. И по некоторым закоулкам наших с вами душ хотел прогуляться. Но тут сложнее. Тут бахилы не наденешь.

Страсть как обожаю всякие пафосные речи, зубодробительные эпитеты, головокружительные метафоры и, главное, чтобы побольше было картинной напыщенности, подчеркнутой театральности, бутафорской элегии, мелодраматичности, слезливости и выспренности. Новелла о беззубых нравах. Поэма о нытике. Ода духовной импотенции.

Но и это всё мне попусту, потому что неинтересно.

Мне ничего неинтересно, кроме её глаз, что смотрят вперед, о чем-то задумавшись, а я смотрю на них и любуюсь. Они красивые – а всё остальное пусто. Возможно, и ради них тоже не стоило бы жить, но, я знаю точно, если бы их не было – жить бы не стоило наверняка.

Ну еще, пожалуй, мне очень нравится Слово. И всё, что с ним связано – слова из слов, игры слов, словотворчество, словоплетение и словоблудия. Причудливые веретена, бисер и узоры, паутинки, нитки, кружева и мозаики, узелки на память – всё из слов.

И я продолжаю убежденно верить в истинное искусство Слова, и поклоняюсь в творчестве только ему – Слову. Словосвято. И быть к Слову ближе, с каждым новым слогом – на шаг, на движение, на один единственный миллиметр – для меня ценно и важно.

Слово – может быть огнем. Слово – может быть смертью. Слово – может оживить. Слово может гладить. Слово может ударить. Слово – может быть криком. Слово – может быть молчанием.

Молчание…

Иван Рыбкин. 2019 г.