Технология любви

Через месяц эксплуатации отказало втягивающее реле стартёра, но произошло это исключительно удачно: на пандусе приёмного покоя больницы, куда я подвёз больную женщину и её мужа. В нашем равнинном городе не много наклонных плоскостей, по которым можно скатиться и с наката завести мотор. Господь отблагодарил меня таким способом, за то, что я с больной женщины не запросил много. Я приехал к себе и прямо у дома снял стартер. Реле имело жалкий вид: крышка была разбита и, кое-как стянута проволокой с какими-то подкладками из резины. Крепление гофра, воздушного фильтра держалось на одном болте и тёрлось о крышку реле, что не способствовало его сохранности.

На полке заднего стекла автомобиля я нашёл уголок с листами писчей бумаги, исписанной ровным почерком – каждая буковка отдельно и чётко проставлена. Это были дедушкины конспекты статей из журнала «За рулём» и какие-то самостоятельные разработки. Дедушка конструировал систему зажигания. Идея сводилась к тому, чтобы сделать искру многоступенчатой. Каждая вспышка должна была включать в себя несколько микро-вспышек.

Конспектировал дедушка и статьи о покраске кузова и борьбе с жучками. Он собирался покрасить свой автомобиль ещё раз, впрок, чтобы не ржавел, но идея за сложностью своей реализации не была осуществлена.

Почти неделю я провёл под автомобилем, прежде чем он был готов к работе, но усилия себя оправдали. Первый же выезд привёл меня в хорошее расположение духа, несмотря на то, что мой заработок был незначителен. Позже я понял, что он был попросту мал, но тогда он мне показался вполне приемлемым.

Для таких, как я, таксисты не враги. Понятное дело – они нас не любят. Какие-то деньги мы отбираем у них. Но столкновений с ними почти не бывает: у нас разные ниши. Их тарифы выше. Солидного клиента это не остановит, а мишура всякая их не интересует. С нами ездят те, кто попроще. Такси теперь радиофицированы. У многих мобильные телефоны. Водители собираются на определённых местах, в отстое, ожидая вызова. Лишь однажды я был участником некоего противостояния. Голосовала женщина, а мужчина в этот момент хлопнул дверцей раскрашенной рекламой таксопарка «Волги». Когда они сели в мой автомобиль, таксист сдал назад и загородил мне дорогу. Мужчина выругался, вышел, встал между моим капотом и его багажником, махнул мне рукой, показывая, чтобы я ехал. Я выехал во второй ряд. Мужчина быстро сел ко мне и мы поехали. Они не сошлись в цене: таксист просил шестьсот рублей – я поехал за триста.

Извозные, подобные мне, заметны сразу. Потрёпанный автомобиль – чаще всего «Жигули», реже «Волги» или «Москвичи» – в новом кузове, но встречаются и старые угловатики

Раньше в поисках клиента таксисты неторопливо катили вдоль тротуара. Времена изменились. Неторопливые возрастные дядечки сошли с пробега. Сейчас извозные летят по улицам чуть ли не на предельной скорости, не давая возможности себя обогнать, прижимая и подрезая конкурента. В центре города чуть зазеваешься, и к поднявшему руку пешеходу со всех сторон бросается несколько автомобилей. Как шакалы на жертву. Нередко, пока договариваешься с клиентом о цене и маршруте, за тобой останавливается одна, а то и две машины, ждут – вдруг ты почему-либо откажешься ехать. Такой хвост верный признак того, что в городе работы мало.

Извозом занимаются разные люди – вполне приличные и полная шантрапа. Несколько раз у Технологического Института я встречал розовощёкого мужчину, солидностью внешности он более подходил для директорского кресла. Он вёл себя достойно – смиренно дожидался подвыпившего клиента. И одет он был не как те, кто живёт с руля: вместо простоватой курточки, не привлекающей внимание отчаянных людей, на нём была приличная дублёнка.

Многие подхватывают пассажира попутно, возвращаясь с работы, или выезжают вечером на пару часов. У них, как правило, хорошие ухоженные машины. «Жена из дома выгнала, чтобы не мешал с любовником по телефону болтать», – сказал как-то про них, не без злости за отнимаемую работу, Никита. С наступлением ночи они пропадают. Среди них встречаются и люди в галстуках.

Но у тех, кто едет за рублём, машины попроще. Кузовной ремонт не делается вообще или делается кое-как – лишь слегка выправляют вмятины. Многие меняют элементы кузова и не красят их. Так и ездят пока не поржавеют. На фоне всё большего количества иномарок, такие машины бросаются в глаза.

Наши, питерские, ещё соблюдают приличия: что-то подкрасят, подклеят эпоксидной смолой, обольют замененное крыло или дверь грунтом. Джигиты из южных республик ничего не стесняются. Как люди садятся в такие машины? Желание поскорее добраться куда-то пересиливает инстинкт самосохранения. Но не только машины выглядят плохо, и водители в излюбленных тренировочных штанах, грязных свитерах и пахучих кроссовках – экзотическое зрелище. Многие имеют вид заспанный и предельно усталый: не спят, как следует, по нескольку ночей кряду. Прикорнут на часок за рулём того же автомобиля и дальше в путь на поиск нового простофили. Тяжёлые аварии происходят именно с ними.

Самым опасным временем для работы оказалась не ночь, а вечер, где-то между шестью и восемью часами, и раннее утро. Загулявший человек ночью метит домой под бок к любимой женщине. Приключений ему никаких не надобно. А под вечер пьяный кураж ещё в самом разгаре и требуется ещё что-нибудь необычное. Тоже и с наркоманами: зелье своё они ищут по вечерам. К ночи его либо нашли, либо свои поисковые возможности исчерпали. Это самая омерзительная публика. Пьяного человека понять не трудно. Он, по крайней мере, предсказуем. Молодой придурок, уколовшийся какой-нибудь гадостью, куда опаснее.

Я полагаюсь на небольшой, но уже накопившийся опыт. Ну, например, ни в коем случае нельзя брать пассажиров, которым надо прокатиться туда и обратно: заскочить на минутку и вернуться – взять что-то. Скорее всего, едут за наркотой. Автомобиль для них хорошая защита. На улице могут остановить и обыскать. Найдут зелье – не поздоровится. В авто, если остановят, можно запрятать куда-нибудь наркоту. Найдут – не моё и всё тут. Ищите хозяина, где хотите. Тогда проблемы могут возникнуть и у водителя.

Другая неприятность – захват машины. Такое, чтобы ограбили под ножом или пистолетом, в последнее время редко случается. Хотя люди сведущие говорят, что бывает. Хуже всего, когда за дело берутся опытные уголовники. Они понимают, что с водителя им взять нечего. Кто повезёт с собой крупную сумму денег? В лучшем случае это будет ночная выручка. Но машина бывает нужна для всякой кутерьмы. Обычно один стоит – голосует, а двое других прячутся где-нибудь в кустах и выскакивают, когда первый уже договорился куда ехать. Денег вперёд не дают, или дают мало. А дальше начинается: сюда заехать надо – туда, здесь остановись, подожди – там постой. Сейчас денег нет, отдадим, когда приедем. И вид у них самый деловой: всё они чем-то заняты. Попытаешься от них отвязаться – начинаются угрозы. Оружие не достают, а так, обозначают его присутствие. Надо поймать момент и ускользнуть от неприятной компании. Денег от них всё равно не дождёшься. Никиту как-то прокатали целый день. Оторваться от них он не мог: в машине всё время кто-нибудь оставался. Отпустили его только под вечер.

Главное в извозе не довести клиента до места – это любой может – а его найти. Доставить на место – само собой разумеется, но это действие вторичное. Сначала надо найти того, кого доставлять и договориться с ним о цене.

У каждого своя метода поиска. Кто-то предпочитает стоять на людном месте, где-нибудь у метро или у крупного магазина, выжидая. Особенной популярностью, конечно же, пользуются вокзалы и аэропорты, где цены за посадку кажутся астрономическими, но там давно сбилась своя мафия, зорко следящая за тем, чтобы на её территории не появлялись новички и залётные волки. Своя публика толчётся у ресторанов, у ночных клубов и дискотек. Но большая часть, и особенно те, кто занимается извозом от случая к случаю, к определённому месту не пристают, разъезжая по городу. Эти везут куда угодно, всех, кто подвернётся. Я из их числа. На профессиональном сленге это называется работать трамваем.

В зависимости от склада характера и способности не спать, одни стараются работать днём – другие ночью. Конечно ночь с пятницы на субботу, когда уставшая от недельных забот публика, бросается в загул, зная, что впереди ещё два дня на выход из похмелья, самая взяточная. В ночь с субботы на воскресенье тяга ослабевает, а в будни просто отсутствует.

Шофёрская сноровка приходит быстро. Понимать с первого взгляда людей труднее. Сначала учишься выделять тех, кто может тебя «кинуть». Заметен вороватый взгляд, обозначающий нечестное намерение. Когда двое или трое молодых людей, со следами бурно проведённой ночи на лицах, заявляют, что у них только доллары, и надо заехать в обменный пункт – им не стоит верить. Различные варианты с оплатой по приезду, также чреваты обманом. Подозрительных лучше попросить заплатить сразу. В этом мы с Никитой трогательно единодушны. Те, кто намерен заплатить, никогда не обижаются. Какая разница, когда платить: вперёд или по приезду? Деньги всё равно давать придётся. Встречаются и благородные гордецы, которым это не нравится, но большинство меня понимает. Кто платить не намерен – те выходят, не проявляя недовольства. Таких немного. Со временем я сделал привычку брать деньги вперёд почти со всех, за исключением уж совсем солидных пар и девушек беззащитных. Видимо моей системы придерживается большинство извозных – всё чаще люди сами платят сразу, не ожидая к тому приглашения.

Такой же, как я извозной под хмельком – я доставлял его от гаража до дома – словоохотливо рассказывал мне, как его кинула молодая пара. Они заботливо устроили на заднее сидение коробку от телевизора. Ехали через весь город. Пассажиры всё беспокоились об аппаратуре: не разбить бы, не поцарапать. Приехали на место. Сначала ушёл он, чтобы прикатить тележку, потом она, чтобы его поторопить. Через полчаса ожидания, парень полез в коробку – там кирпичи. Самое смешное было в том, что он опять встретил эту же пару, но уже с колесом: прокололи, срочно надо отвезти в шинку, а потом к машине, оставленной опять же не близко. Он его даже бить не стал, так его это всё насмешило.

Через пару месяцев мне попался похожий клоун, но с аккордеоном. Слишком легко удалось ему движение, когда он ставил объёмный кофр на заднее сидение. Сразу же сказал, что денег нет, но когда мы приедем, он поднимется в квартиру и принесёт деньги, а инструмент, как залог, останется у меня в машине. Я попросил его открыть кофр и показать музыку. С той же лёгкостью она была извлечена наружу, и последовали извинения за беспокойство.

Приезжающие к нам из бывших братских республик джигиты, тоже бывают нечестны. Видимо, горы оказывают своё влияние – высота, знаете ли! У многих не в порядке документы и они боятся милиции. Обычно голосует кто-то один, а потом просит заехать за своими товарищами, куда-нибудь на стройку или в общежитие. Мгновенно грузятся и сидят тихо. Любят вести разговоры о народном братстве. Возить их было бы приятно – они настроены дружелюбно – но от них отвратительно пахнет и они не редко просят перевезти какие-то грязные матрацы и одеяла, на которых спят прямо на полу.

Таксисты часто хвалятся, что по внешнему виду, могут определить, как себя поведёт пассажир. Не знаю… Нетрудно и ошибиться. Случается, что люди, находящиеся в сильном подпитии ведут себя, на первый взгляд, удивительно трезво, а потом их развозит до безобразного состояния. Или приличный с виду человек, названивающий по сотовому телефону, окажется манерным хамом. Со временем начинаешь чувствовать, далеко ли собирается ехать стоящий у дороги человек, и как он заплатит, но и здесь не всё однозначно. Больше всего денег за разовую поездку мне отвалил скромненько одетый паренёк. Он очень беспокоился о своей подружке, которую мне доверил отвезти поздним вечером домой: пока мы ехали несколько раз звонил по сотовому – проверял всё ли в порядке.

Молодых подвыпивших парней, бывает, разводят едущие с ними девицы. Один дал своей подруге тысячу рублей, чтобы она сходила в ларёк за пивом – она не вернулась, а он остался совсем без денег и я дал ему двадцатку на метро.

Иногда, для развлечения, я пытаюсь по внешнему виду понять какая у моего пассажира специальность. В лучшем случае удаётся определить какие-то группы профессий. Людей умственного труда отделить просто. По некоторому лоску и приятности в общении определяются те, у кого на работе широкий круг общения. Легко отличить моряков по загульному поведению и желанию хорошо заплатить. Они сами заговаривают о своей работе. Моряки общительный народ.

Безошибочно я научился отличать только поваров. От них пахнет кухней. От работающих в дорогих ресторанах аромат тоньше. Одежда работников простых заведений пахнет дешёвым растительным маслом.

В мою машину попадают люди и побогаче, с особым норовом, и совсем бедный люд, считающий каждый грошик, но нуждающийся в авто. Эти чаще всего, опаздывают куда-то или же отмечают какой-нибудь праздник и им хочется доехать с удобством, подчёркнув приятность момента.

Лица клиентов запоминаются редко, а вот какая-нибудь случайно брошенная фраза, бывает, врезается в память. Мне, например, запомнилось как один сибиряк, удивился тому, что разводят все мосты. Он считал, что один мост можно было бы оставить сведённым для проезда транспорта. Другой гость из Самары удивился тому, что в Питере по-русски говорят без акцента.

Извоз не помогает узнать лучше людей. В целом нет. Люди, за время поездки, успевают открыться только с одной определённой стороны. По пьяному делу многие пытаются рассказать всю свою подноготную. Объём материала, как правило, превышает возможности рассказчика и его заклинивает на одном месте, и дальше следует повтор одного и того же. Один паренёк, мальчишка ещё совсем, рассказывал мне, как он гнал лошадей из-под Хабаровска в Подмосковье. Он так долго говорил мне об этом на разные лады, что я перестал ему верить. Я даже засомневался: были ли лошади, и приходилось ли ему ставить ногу в стремя.

Бывают и поучительные наблюдения над нашей обыденной жизнью. Весной я вёз пожилую пару. Они уселись чинно – солидно. На нем был приличный костюм с белой рубашкой и галстуком, а поверх плохонькое пальтецо, как будто он скрывал свой достаток. На ней была дорогая шуба. Скорее не так всё было: на шубу жене и костюм денег хватило, а пальто для себя не потянул.

Мы не проехали и квартал, как она набрала номер на сотовом:

– Доча, ты уже дома? – один из вопросов, которые обычно задают по сотовому телефону.

– Спроси, дома ли Михаил или на корпоративе? – встрял мужчина.

На его слова она не обратила внимания, закончила разговор и щёлкнула складной трубкой.

– Его нет дома.

– Ну, разве можно прийти в пятницу домой раньше четырёх ночи, – веско замечает мужчина. Она только хмыкнула в ответ и добавила:

– Наигрался уже ребёнком и хватит.

В зеркале я видел её лицо с поджатыми губами, на повороте специально обернулся посмотреть на её спутника: такое же выражение на лице, что вырабатывается долгими годами совместной жизни. Я пожалел Михаила.

Пассажиры могут поднять и одинаково испортить настроение. Попадаются и разговорчивые и молчуны. Разговорчивые запоминаются лучше – молчуны, за редким исключением, не запоминаются вообще.

Из молчунов я запомнил пару друзей. Сели в автомобиль и тот, кто был на переднем сиденье, заявил:

– Сегодня мы овощи.

Потом дал денег и оба мгновенно заснули. Всю дорогу они спали тихонько, как мышки. Когда я привёз их и остановил машину, они не проснулись. Я потрепал за плечо того, что сидел рядом. Он вскинулся:

– Как уже приехали? – И взялся за ручку двери. Второй тоже пришёл в себя:

– Надо деньги давать?

– Не надо, я уже заплатил, – ответил первый.

– Я тоже хочу. Ты сколько дал – двести? Я тоже дам двести.

Он полез в карман и вынул две сотенные бумажки.

– Но, я же уже дал мастеру деньги, – протест был вялым.

– Дискриминация по национальному признаку, – заявил второй, – не возьмёшь – обращусь в милицию.

Я взял.

– Не обижайся, пожалуйста.