Рассказа, с морем и с природой
Сравнить героя моего,
Но мне теперь не до того…
Пора вперед! Читатель милый,
Ваш незатейливый поэт
Намерен описать унылый,
Славяно-русский кабинет.
X
Все стены на манер беседки
Расписаны. Под потолком
Висят запачканные клетки:
Одна с симбирским соловьем,
С чижами две. Вот – стол огромный
На толстых ножках; по стенам
Изображенья сочных дам
С улыбкой сладостной и томной
И с подписью: «La Charite,
La Nuit, le Jour, la Vanite…» [1 - Милосердие, Ночь, День, Тщеславие (франц.)]
На полке чучело кукушки,
На креслах шитые подушки,
Сундук окованный в угле,
На зеркале слой липкой пыли,
Тарелка с дыней на столе
И под окошком три бутыли.
XI
Вот – кипы пестрые бумаг,
Записок, счетов, приказаний
И рапортов… Я сам не враг
Степных присылок – и посланий.
А вот и ширмы… наконец,
Вот шкаф просторный, шишковатый…
На нем безносый, бородатый
Белеет гипсовый мудрец.
Увы! Бессильно негодуя,
На лик задумчивый гляжу я…
Быть может, этот истукан –
Эсхил, Сократ, Аристофан…
И перед ним! уже седьмое
Колено тучных добряков
Растет и множится в покое
Среди не чуждых им клопов!
XII
Помещик мой достойно, важно,
Глубокомысленно курил…
Курил… и вдруг зевнул протяжно,
Привстал и хрипло возопил:
«Эй – Васька!.. Васька! Васька! Васька!!!»
Явился Васька. «Тарантас
Вели мне заложить». – «Сейчас».
«А что? починена коляска?»