Офицеры и джентльмены

Друзья заселяли обширный мир Томми. Некоторые из них были кадровыми солдатами, а другие, чтобы удовлетворить прихоть родителей или опекунов, прежде чем приступить к активной деятельности или к милому ничегонеделанию, провели пару лет своей юности в Гвардейской бригаде. К ним Томми и обратился, когда наконец состоялось его столь долго ожидаемое утверждение в должности. В этом ему большую помощь оказал клуб «Беллами». В целях вербовки он разослал своих командиров по полкам. Многим показалось, что коммандос появились на свет преждевременно, и их отправили для прохождения подготовки на остров Магг. Там и нашел их Гай. Прямо с причала его направили в отель.

В три часа дня отель был совершенно безлюден, если не считать полулежащего на софе капитана-конногвардейца. На голове капитана был тюрбан из бинтов, а на ногах – узкие бархатные шлепанцы с вышитой золотом монограммой. Офицер поглаживал белого пекинеса, а рядом стоял бокал белого ликера. Обивкой для софы служил турецкий ковер, а восьмиугольный столик, на котором стоял напиток, был инкрустирован перламутром. Конногвардеец казался юным ближневосточным принцем начала века, восседающим на собрании великого дивана.

Когда Гай вошел, принц даже не удосужился поднять глаз.

Гай сразу узнал в нем Айвора Клэра – молодого, но уже весьма известного наездника и владельца красивого, умного коня по имени Тимбл. Гай однажды видел их на конкур-иппике в Риме. Клэр сидел в седле, слегка наклонившись вперед, его лицо было сосредоточено, как у дающего концерт пианиста. Лошадь, точно подходя к препятствию, прыгала без закидывания или колебания. Круг был пройден быстро и безошибочно в полной тишине. Лишь в конце дистанции раздался гром аплодисментов и послышались восхищенные крики. Кроме того, Гай знал его как члена клуба «Беллами». Клэр тоже должен был помнить Гая, поскольку в унылые прошлогодние дни они частенько сиживали напротив друг друга за столом или топтались в общей компании у стойки бара.

– Добрый день, – произнес Гай.

– Добрый день, – ответил Клэр и вытер глаза собачки шелковым носовым платком. – Снег очень вреден для глаз Фриды. Если вам нужен полковник, то его сейчас здесь нет. Томми карабкается по скалам. Да, кстати, вы видели газету за прошлую неделю? – после некоторой паузы вежливо поинтересовался он и протянул Гаю «Рам, Мак, Магг и Эйг таймс».

Гай огляделся по сторонам: оленьи головы, лестница мореного дуба и большой ковер из клетчатой шотландки.

– Мне кажется, что я видел вас в «Беллами».

– Как мне его не хватает!

– Моя фамилия – Краучбек.

– Ага… – сказал Клэр с таким видом, словно хитростью добыл эту информацию или, играя в шахматы, сделал еще в дебюте ход, который в дальнейшем должен привести к мату. – На вашем месте я выпил бы «Кюммеля». Мы откопали тайник Вольфшмидта. Занесите на свой счет вон на том листке.

На центральном столе стояли бокалы и бутылки и лежал список имен, с отметками о количестве выпитого.

– Я прибыл сюда для обучения, – добровольно признался Гай.

– Гиблое место.

– Вы, случайно, не знаете, где я буду жить?

– В отеле обитает полковник Томми. Так же как и большинство других. Но сейчас здесь мест нет, и все вновь прибывшие, как мне кажется, селятся в помещении береговой охраны. Я туда как-то заглянул. Там ужасно воняет рыбой. Вы не возражаете, если мы немного помолчим? Вчера утром я упал на лед, предварительно пролетев полсотни футов.

Гай принялся изучать «Рам, Мак, Магг и Эйг таймс» за прошлую неделю, а Клэр начал выщипывать брови Фриды.

Вскоре в стиле старомодной, выстроенной по всем правилам жанра комедии на сцене начали появляться и другие персонажи.

Первым возник офицер медицинской службы.

– Пароход пришел? – спросил он, обращаясь к обоим присутствующим.

Клэр смежил веки, и отвечать пришлось Гаю.

– Я прибыл на нем несколько минут назад.

– Я должен позвонить капитану порта и попросить его задержать судно. Теперь сорвался Энстратер-Керр. Они постарались притащить его сюда как можно быстрее.

– Бедняга. Он уже умер? – открыл глаза Клэр.

– Пока нет. Но я должен немедленно отправить его на Большую землю.

– Вот и ваш шанс, – сказал Клэр, обращаясь к Гаю. – У Энгуса была здесь комната.

Доктор направился к телефону, а Гай – к стойке регистрации отеля.

– Бедный сэр Энгус. Ведь он тоже шотландец, и ему следовало знать, что в его возрасте негоже карабкаться на скалы.

Когда Гай вернулся в гостиную, в лучшем стиле классической комедии, ввалился здоровенный капитан гренадеров. На запыхавшемся капитане была насквозь мокрая синяя роба.

– Слава богу, – бросил он. – Еле успел. Падение Энгуса стало сигналом к общей гонке. Когда до меня дошла весть, я был на половине подъема и соскользнул вниз первым.

Вернулся медик:

– Они говорят, что смогут задержать пароход не более чем на четверть часа. Опасаются не успеть войти в порт до наступления темноты.

– Что ж, – тяжело дыша, сказал капитан, – пожалуй, стоит поспешить занять его комнату.

– Поздно, Берти, – произнес Клэр. – Она уже занята.

– Невозможно. – Затем он заметил Гая и бросил с горечью: – Будь я проклят!

Появились носилки с находящейся в коматозном состоянии фигурой. Фигура скрывалась под горой шинелей. Добровольцы-санитары, осторожно поставив носилки на покрытый ковром пол, отправились собирать пожитки страдальца. На сцене появился еще один запыхавшийся офицер.

– О боже, Берти, – выдохнул он, увидев гренадера. – Тебе досталась его комната?

– Нет, Эдди. А тебе, насколько мне известно, следовало бы находиться со своим взводом.

– Я подумал, что надо прийти и помочь собрать вещи Энгуса.

– Не шумите, – вмешался доктор. – Разве не видите, что здесь больной человек.

– Два больных человека, – печально добавил Клэр.

– Он умер?

– Говорят, что нет.

– А мне сказали, что умер.

– Позвольте мне знать это лучше, – возмутился доктор.

С носилок, словно желая положить конец нелепой дискуссии, долетел приглушенный голос:

– Страшный зуд, Эдди. Все тело чертовски чешется.

– Мурашки по телу, – вмешался доктор. – От морфина такое часто случается.

– Как странно, – впервые проявил живой интерес Клэр. – Моя тетя часто употребляет морфий. И при этом в больших дозах. Неужели и у нее зуд по всему телу?

– Что ж, Берти, если ты не взял комнату, – сказал Эдди, – то я, пожалуй, потороплюсь оформить ее на себя.