Офицеры и джентльмены

Таким образом, Гай значительно поднялся в Эпторповых глазах и стал полноправным хранителем бушбокса.

3

Много позже Гай рассматривал последние недели марта исключительно как сагу о химическом клозете. Эпторп вскоре забыл, с какою целью, собственно, устанавливал свой бушбокс.

Перспектива подцепить триппер больше не волновала Эпторпа. Теперь под угрозой оказалось его право собственника. Наутро после первой передислокации клозета, еще до построения, Эпторп отвел Гая в сторонку. Дружба их поднялась на новую ступень, сделала скачок от простой симпатии к соучастию в заговоре.

– Он все еще на месте.

– Хорошо.

– В полной неприкосновенности.

– Великолепно.

– Мне кажется, старина, в сложившихся обстоятельствах будет лучше не светиться вдвоем. И уж тем более не разговаривать, когда рядом посторонние.

Позднее, по дороге в столовую (было время обеда), Гаю показалось, что некто пытается схватить его за руку; весьма неприятное ощущение, особенно когда идешь строем. Гай оглянулся и увидел Эпторпа в непосредственной близости; Эпторп увлеченно беседовал с капитаном Сандерсом. В следующую секунду Гай понял, что в ладонь ему только что была вложена записка.

В столовой Эпторп уселся на максимальном расстоянии от Гая. Гай развернул клочок бумаги и прочел: «С прежнего сарая сорван плакат. Что это – безоговорочная капитуляция?»

Поговорить живьем Эпторп решился не ранее вечернего чая.

– Кажется, волнения наши позади. Бриг уступил.

– Это не в его стиле.

– Нет, я, конечно, знаю: он аморальный тип. Но должны же и у него быть хоть какие-то принципы.

Гай не стал портить Эпторпу настроение, но в душе глубоко усомнился, что эти два антагониста вкладывают в понятие «принципы» одинаковый смысл. Следующий день подтвердил правомерность Гаевых сомнений.

Утром, во время построения (которое при новых порядках составляло тридцать минут усиленной муштры), на Эпторпе лица не было. Эпторп встал в строй рядом с Гаем. Последовало несколько мягких пасов, и Гай снова обнаружил, что держит записку. После первой же команды «Вольно», когда Эпторп нарочито отвернулся, Гай прочел: «Должен поговорить с тобой при первой оказии. Прямая угроза».

Оказия не заставила себя ждать.

– Он сумасшедший. Маньяк, как есть маньяк. Он для общества опасен. Не представляю, какие шаги предпринять.

– Что он на сей раз вытворил?

– Едва не убил меня, вот что. Если бы не стальная каска, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Он применил ко мне цветочный горшок, тяжеленный, как сам дьявол, с землей и засохшей геранью. Прямо в темя подладил. Нынче утром. А ты говоришь – вытворил.

– Он что, метнул в тебя цветочный горшок?

– Нет: пристроил горшок на дверь садовничьей кладовки.

– А почему ты был в каске?

– Интуиция, дружище. Инстинкт самосохранения.

– Постой, ты же вчера вечером сказал, что инцидент исчерпан. Эпторп, ты что, всегда напяливаешь каску, прежде чем взгромоздиться на свой бушбокс?

– Краучбек, твои вопросы неуместны и даже, я бы сказал, праздны. Я о чем толкую? О том, что бриг – невменяемый тип. Для человека, занимающего его положение, это принципиально. Кстати, для человека, занимающего наше с тобой положение, – тоже. Может такое время наступить, когда мы будем полностью в его власти. Что мне делать, Краучбек?

– Перенеси бушбокс на прежнее место.

– А может, следует доложить, куда, гм, следует?

– Вспомни про чувство собственного достоинства.

– Ты хочешь сказать, кое-кто сочтет мой случай курьезным?

– И даже очень курьезным.

– Проклятие! – воскликнул Эпторп. – Я совсем упустил из виду этот аспект.

– Давай-ка лучше выкладывай всю правду о каске.

– Ладно, раз ты такой любопытный. Знай же: я действительно последнее время с ней почти не расстаюсь. Полагаю, старина, если в общих чертах, здесь дело в ностальгии. Я воображаю, будто на мне пробковый шлем, и мне легче, если, конечно, ты меня понимаешь. Каска помогает расслабиться, когда я… ну, когда я пользуюсь бушбоксом.

– То есть ты, как только вздумаешь навестить бушбокс, надеваешь каску?

– Нет, несу под мышкой.

– А когда надеваешь – прежде, чем спустить штаны? Это принципиально, старина.

– Обычно на пороге сарайчика. И сегодня утром эта привычка спасла мне жизнь. Только, извини, старина, что-то мне непонятно, зачем тебе такие подробности.

– Затем, старина, чтобы эффективнее визуализировать. Вот состаримся мы с тобой, и что нам останется делать? Только подробности смаковать.

– Знаешь, Краучбек, порой у меня ощущение, что ты попросту издеваешься.

– Ни в коем случае не издеваюсь, Эпторп, дружище. Пожалуйста, не надо думать обо мне так плохо.

И все же Эпторп не мог отделаться от своего ощущения. При других обстоятельствах он бы с удовольствием напустил на себя обиженный вид; при обстоятельствах нынешних – не рискнул. Он имел дело с врагом хитроумным и беспощадным. Ему оставалось держаться за Гая – или обратиться в постыдное бегство.

– Так что же нам делать? – повторил Эпторп.

В тот вечер они прокрались в садовничью кладовку. Эпторп посветил фонариком, и Гай увидел черепки, рассыпанный грунт и засохшую герань – пугающие улики утреннего инцидента. В молчании Гай с Эпторпом взяли бушбокс и передислоцировали, как договорились, в сарай со спортинвентарем.

На следующий день бригадир появился на построении.

– Как вам, конечно же, известно, в главе двадцать четвертой Устава боевой подготовки рекомендуется проводить спортивные игры, помогающие развивать наблюдательность и умение рационально использовать местность. Сегодня утром, джентльмены, вы будете играть в такую игру. Где-то поблизости спрятан походный клозет устаревшей модели – без сомнения, его за ненадобностью оставила предыдущая воинская часть. Выглядит он как обычный ящик. Работать будете поодиночке. Первый из офицеров, который найдет клозет, должен доложить мне. Разойдись!

– Нет, какова наглость, – процедил Эпторп. – Краучбек, стереги сарай, а я направлю брига по ложному следу.

У Эпторпа словно крылья выросли. Он был хозяином положения. С нарочитою целеустремленностью Эпторп направился к угольным бункерам и складам жидкого топлива. Как и следовало ожидать, через некоторое время бригадир последовал за ним. Гай в одиночестве фланировал вокруг сарайчика. Дважды к нему приближались охотники за сокровищами, и дважды Гай говорил:

– Пусто, ребята. Я только что все обшарил.