Шифр

Нина молча обдумала эти сведения. В отделе поведенческого анализа, или ОПА, работали лучшие профайлеры[7 - Профайлеры – специалисты, которые составляют психологический портрет, или профиль, подозреваемого и пробуют предсказать его дальнейшие действия, анализируя индивидуальные особенности – внешность, вербальное и невербальное поведение, и так далее. Этот метод помогает установить личность преступника и чаще всего используется для поиска серийных убийц и насильников.] ФБР. «Охотники за разумом». А третье подразделение расследовало преступления против детей.

– Один агент, что там работает… скажем так, знаком с вашим делом, – тщательно подбирая слова, продолжил Ингерсолл.

– И как он нашел связь? – поинтересовалась Нина, гадая, о ком именно идет речь. – Это же нераскрытое похищение, которое случилось одиннадцать лет назад.

За год до того, как она подала прошение об эмансипации.

Ингерсолл отвел глаза и проронил:

– Нам помог Джефф Уэйд.

На мгновение Нина зажмурилась, прогоняя непрошеные воспоминания. Она надеялась, что больше никогда не услышит о докторе Джеффри Уэйде.

– Я думала, он уже не работает в ОПА.

Уэйд сильно напортачил – да так, что в результате погибла девушка, – и его перевели на службу в академию ФБР. Во всяком случае, этого добивались в суде родственники Чандры Браун.

Чандра сообщила в полицию, что ее преследует мужчина. Копы передали сведения в ФБР, поскольку детали ее рассказа напомнили им о серии нераскрытых убийств, произошедших ранее в столице и соседних штатах. Во всех случаях жертвами были девушки-подростки.

Делом занимался Уэйд. Изучив заявление, составленное Чандрой, он решил, что оно не имеет отношения к его расследованию, и отправил девушку обратно в полицию. Спустя сутки Чандру нашли мертвой. Как впоследствии выяснилось, ее убийство все-таки было связано с остальными.

Уэйд считался одним из ведущих профайлеров, поэтому репутация Бюро пострадала весомо. Родители, потерявшие дочь, вместе с юристом дали несколько интервью, каждый раз открыто обвиняя органы правопорядка. Уэйд взял отпуск, поручив текущие дела коллеге из ОПА, а когда приехал, попросил перевода на другую должность. Поговаривали, что у легендарного профайлера окончательно сдали нервы – еще бы, двадцать лет он гонялся за подонками, которые ломали жизнь детям… Выходит, молва ошибалась и Уэйд все-таки вернулся в свой отдел.

– Его перевели в академию лишь на полгода, – объяснил Коннер.

– Учитывая странный текст послания, – помолчав, продолжил Ингерсолл, – полицейские из отдела убийств загрузили отчет в базу данных ФБР по насильственным преступлениям – вдруг кто-то расследовал похожий случай? Так Уэйд и наткнулся на эти сведения.

– К тому же он, как и все Бюро, посмотрел видео с вашим участием, – добавил Коннер. – Так что сразу про вас вспомнил.

Кто, как не Уэйд, мог собрать эту мозаику? Он не просто знал о прошлом Нины. Этот человек чуть не помешал ей стать агентом ФБР.

Насколько Нина могла судить, еще никого не подвергали такой скрупулезной проверке, какую прошла она при поступлении в Академию ФБР. Когда допрос на полиграфе выявил, что она, возможно, солгала о своем прошлом, Шона Джексон – исполнительный помощник директора – пригласила доктора Уэйда, дабы тот вынес экспертное заключение. Шона, одна из немногих, отчитывалась непосредственно перед директором ФБР. Мало кто из руководящих кругов занимался проверкой кандидатов, и только Шона искренне интересовалась процедурой.

Изучив результаты допроса на детекторе лжи и досье, Уэйд вызвал Нину на собеседование, где потребовал рассказать, почему она подала прошение об эмансипации и что означает ее новая фамилия. Он не успокоился, пока не снес все внутренние барьеры, которые Нина тщательно возводила.

Уэйд вынудил ее выложить все о побоях от старших детей-сирот, считавших крохотную девчушку легкой добычей. Заставил в мельчайших деталях рассказать про ночь похищения – содрал корку, защищавшую разум, обнажив кровоточащую рану. Нина шептала, каково это, когда в тебя тычут зажженной сигаретой, а Уэйд бесстрастно наблюдал, делая пометки в блокноте. Она дрожала и запиналась, а на лице у профайлера не отражалось никаких эмоций. Он молча ее оценивал. Ему поручили выявить, не скрывает ли Нина важные детали, и она чувствовала: он жаждет ее надломить. Ждет, что она сорвется, расплачется. Он вскрыл ее душу и с интересом копался в самом сокровенном.

В конце концов Уэйд заключил, что во время допроса на полиграфе Нина не лгала – просто намеренно вытеснила из памяти детали пережитой травмы. Однако в ее прошлом оставались темные пятна. Как он считал, это делало ее неблагонадежной – превращало в часовую бомбу, готовую рано или поздно взорваться. Лишь благодаря вмешательству Шоны Джексон ее все-таки приняли в академию. С тех пор Нина трудилась усерднее всех, стремясь доказать, что доктор Джеффри Уэйд серьезно ошибся уже дважды. А еще, что он – самодовольный гад.

– Вы будете работать с Уэйдом напрямую, – объявил Ингерсолл.

Нина едва не вскочила со стула. Ей захотелось рвануть домой и забыться сном. Вдруг после пробуждения все станет как прежде?

– Держитесь подальше от прессы, – посоветовал Коннер, – и вообще от публики. Уэйд уже приехал из Куантико в Джорджтаун. Прибыл на место преступления около получаса назад. Там и встретитесь.

Боссы назначили ей в напарники человека, который безжалостно, будто патологоанатом, препарировал ее душу, – человека, который не хотел, чтобы она работала в ФБР.

«Откажись, – шепнул Нине внутренний голос, – никто тебя за это не осудит».

Усилием воли она притворилась спокойной. Незачем боссам знать, чего ей стоит это назначение.

– Хорошо. Беру служебную машину – и в Джорджтаун.

Глава 5

Нина подошла к полицейскому, охранявшему периметр.

– Что-то вы припозднились, – бегло взглянув на ее документы, проронил коп.

Работа на месте преступления кипела с рассвета, поэтому мало что осталось нетронутым.

– Лучше поздно, чем никогда. – Пригнувшись, Нина нырнула под желтую ленту, протянутую вдоль границ участка.

Фургон криминалистов из вашингтонской полиции притулился у тротуара; из зарешеченного окошка в кузове открывался вид на разрисованные баллончиками мусорные контейнеры. Нина пригляделась к группе мужчин, собравшихся позади переносной ширмы в четыре фута высотой: одни были в полицейской форме, другие – в белых комбинезонах из тайвека[8 - Тайвек – прочный нетканый материал, разработанный компанией «Дюпон». Изготавливается из полиэтилена высокой плотности и обладает влагонепроницаемостью, легкостью, а также стойкостью к механическим и химическим воздействиям.], третьи – в деловых костюмах.

Она сразу узнала специального агента Уэйда: долговязый, на темно-синей ветровке ярко выделяется золотая надпись «ФБР». Повернувшись, он окинул Нину мрачным взглядом человека, который слишком много повидал на своем веку. Серые как сталь глаза словно пригвоздили ее к месту, зловеще напомнив о состоявшемся два года назад собеседовании.

Нина решительно шагнула к Уэйду и протянула ему руку. Формально он – главный, однако помыкать собой она не позволит.

– Доброе утро, доктор Уэйд!

Нина давно заметила, что люди, всеми правдами и неправдами добившиеся научных высот, любили, когда упоминают их ученую степень.

– Просто Уэйд, – хрипло ответил профайлер.

Его голос идеально сочетался с хмурым лицом, а ладонь, на удивление, была шершавой от мозолей. Уэйд предпочел обращение по фамилии, тем самым обозначив профессиональную дистанцию. Нину это вполне устраивало.

– Геррера, – представилась она в ответ.

– А это детектив Майк Стэнтон. Работает в отделе убийств Центрального полицейского управления города Вашингтон.

Стэнтон помахал рукой.

– Давайте условимся, – продолжил Уэйд, понизив голос, – если вам станет не по себе – сразу говорите.

– Конечно, – глядя ему в глаза, солгала Нина.

Ей уже было не по себе.

– Всё, хватит церемоний, – одернул себя Уэйд, настраиваясь на рабочий лад. – Мы и так потеряли много времени. Жду ваши соображения по делу, и поскорее.

Нина подошла к ширме – чтобы не только осмотреть место преступления, но и отделаться от сверлящего взгляда коллеги.

– Тогда приступим.

– Погодите, – преградил ей путь Стэнтон. – Прежде чем осмотрите тело… Не могли бы вы описать, на какой машине он приехал, когда… – Детектив смущенно переступил с ноги на ногу. – Когда напал на вас?

Вопрос закономерный. Если человек специально оборудовал фургон для похищений, он может использовать его долгие годы.