Пас Фортуны

В какой-то момент Вика случайно обернулась, чтобы посмотреть на противоположный берег и внезапно поймала взгляд. Незнакомый мужчина смотрел на нее в упор, не отводя глаз. На вид ему было лет тридцать пять – сорок. Брюнет, коротко подстрижен, выглядел очень подтянуто и аккуратно, одет во все черное и совершенно не походил ни на туриста, ни на местного жителя. Он ничего не фотографировал, не глазел по сторонам. В его руках не было телефона или планшета, как у всех окружающих, взгляд был очень пристальный и откровенно целился прямо в Вику. Это не был взгляд случайного пикапера, который заинтересовался девушкой и хочет познакомиться. Таким взглядом смотрят на витрину, когда хотят купить что-либо, или на деловых партнеров, серьезно, заинтересованно и очень оценивающе. Вика сразу вспомнила все страшные истории о похищении людей, мафии и торговле органами. Подруги были в другой части трамвая и не с кем было это обсудить. Решив, что терять нечего, она приняла решение идти напролом, подойти к этому типу и заявить, как в том старом анекдоте, чтобы он на нее не рассчитывал. Для этого необходимо было просочиться через всю эту толпу, что было не так легко. В этот момент речной трамвайчик причалил возле остановки *площадь Сан-Марко*. Вся эта веселая куча с гаджетами повалила на берег, увлекая за собой, и Вика потеряла странного незнакомца из вида. Он просто исчез, как профессиональный шпион.

Вечерняя Венеция, да еще в карнавальный период, это вещь настолько крышесносная, что забываешь обо всем, растворяешься, и только ходишь, разинув рот, фотографируешь, пялишься, широко открываешь глаза и мечтаешь только об одном, не уезжать отсюда никогда. Было уже поздно, темно и Вика с подругами не решились уходить далеко. Кружили возле Дворца Дожей, собора Святого Марка. Сделали кучу видео и фоток.

Около двенадцати ночи вернулись в отель. Утром в номере зажужжал какой-то противный звук. Над кроватью Виктории расположилась их соседка, француженка, уже без карнавальной маски. Ее телефон тренькал непрерывно от смс оповещений. На самом дальнем топчане, на втором ярусе, спал их вчерашний сосед по номеру, чернокожий парень. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку, в полной своей парадной амуниции, в обуви, костюме и пальто, тесно прижавшись к стенке. Правая рука крепко обнимала огромный чемодан, который почивал тут же, рядом с хозяином. Бедняга был так напуган орущей русской мафией, что опасался за судьбу своего имущества и в любой момент был готов к побегу.

Мне сверху видно все, ты так и знай

– Куда сегодня пойдем? – спросила Мирра.

– На площадь Сан-Марко, – хором ответили Вика и Лина.

– По магазинам пройдемся, – добавила Мирра.

– Я по магазинам не пойду, у нас не шоппинг рейс. Я же предупреждала, что только по музеям и в магазины в последнюю очередь, если время останется.

Вика терпеть не могла магазины и посещала их только по мере необходимости. Даже Италия не могла ее соблазнить своей модной историей и фэшн индустрией. Вике нравились итальянские вещи, которые можно было купить в ее городе, но тратить время на магазины не хотелось. Ведь сколько тут музеев, соборов, картин и статуй. И все это надо посмотреть за одну неделю.

Человек, приехавший первый раз в Европу, обычно находится в состоянии сильного эмоционального стресса, особенно первые несколько дней. Или же все дни поездки. При этом пять органов чувств переваривают жуткий поток информации. Город, люди, цвет, запах, архитектура, информационный поток захватывает и качает, как на волнах. Это происходит в любом городе Европы, в каждой стране.

Но дело в том, что Венеция – это не город, это отдельная цивилизация. Ее невозможно описать, нереально. Хрупкий каменный мираж на воде как будто создан дыханием богов, а не людьми. Архитектура его отличается от мраморных дворцов всего мира, как царство растений от царства животных. Точность линий можно измерять до долей миллиметра, в любой колонне или напольной мозаике. У этого города своя анатомия, физиология и ДНК. Его статуи как будто все слышат и видят, и чувствуют. Их лица человечны, а линии тел божественны. С ними хочется поговорить, дотронуться. Возможно, они могли бы давать людям хорошие советы, но ведь их никто не спрашивает.

На третий день путешествия девчонки освоились. Бегали по музеям. Бродили по улицам Венеции. И бесконечно восхищались карнавалом.

На площадке колокольни Кампанила обалденный вид на весь город.

Девчонки смотрели вниз, на площадь, заполненную праздником, огромного льва из фруктов, колонны святого Теодора и святого Георгия. И море с гондолами на причале, конечно. В наследство от покойного дедушки Виктории достался старый военный бинокль и этот прекрасный инструмент позволял все разглядывать, как будто вблизи. У входа во Дворец Дожей линза бинокля зацепила в толпе странно знакомую фигурку, в черной одежде. Мужчина смотрел наверх, как будто разглядывая башню, и Вика с ужасом узнала в нем того самого типа на речном трамвае. Тяжелый бинокль выпал из рук и повис на шнурке.

– Куда это ты так уставилась? – Мирра всегда была чуть грубовата.

– Да вот, на гондолы смотрю. Сколько стоит сейчас поездка? – Вика не решалась рассказать подругам про этого преследователя. Это был какой-то бред.

– Прогулка на гондоле сто десять евро, – как опытный путешественник, Лина все знала заранее.

– Да ну, лучше пешком пройдемся, – резюмировала Мирра и все молча согласились.

– Какая очередища во Дворец Дожей, – Мирра даже присвистнула. – Пойдемте в собор Сан-Марко, там вход вроде свободный.

Спустившись с Кампанилы, все дружно двинули не к собору, а в противоположную сторону. Смотреть карнавальные костюмы. Поэтому до собора шли два часа. На каждом шагу останавливались, чтобы сделать фото с этими чудесными феями, дожами, казановами. Расшитые золотом и кружевом камзолы, парики, широкие юбки-кринолины в самый пол. Почти все маски были с закрытыми лицами, что придавало им загадочность и харизму. Девчонки даже не сразу поняли, что с масками можно фотографироваться. Оказалось, можно. Вика выбирала самые красивые, яркие маски и делала фотки. Сначала она выбрала группу из шести дам в золотистых одинаковых нарядах и таких же золотистых масках. Знание английского выручало. Не в совершенстве, конечно. Что в этом мире совершенство? Только мрамор Венеции.

– Могу я с вами сфотографироваться?

– Конечно.

И маски подходят, становятся с двух сторон, охотно позируют, улыбаются.

– Я вам так благодарна.

Вика быстро выучила слово bellissimo и говорила его всем маскам, в благодарность за фотосессию.

Было много парочек в костюмах из одинаковых тканей и это было сногсшибательно.

– Хочу тоже костюм, – подумала Вика с завистью, – синий с золотом. И маску.

И пожалела, что не озадачились они арендой костюмов, как чайники.

На площади царила очень расслабленная атмосфера дружелюбия и счастья. Впрочем, как обычно на всех праздниках и карнавалах.

Вика сфотографировалась несколько раз с Казановами. Их было очень много, такие маски были на каждом шагу. Видимо, мужчинам уж очень хочется побыть Казановой хотя бы одну неделю в году. Судя по количеству роковых соблазнителей, это особый кайф, надеть длинный черный плащ, шляпу, нацепить шпагу и разгуливать по городу, фотографируясь с наивными туристками.

Чуть в стороне, спиной к каналу, стояла очень красивая маска, в черном платье и с огромными перьями на голове, расходящимися веером. Поверх пышной юбки была надета еще одна, из сетки. Маска делала плавные взмахи руками в длинных черных перчатках и переступала сапожками на высоких каблуках, выдавая различные фигуры.

– Она еще и выпендривается, – услышала Вика над ухом русскую речь. И все туристы защелкали фотоаппаратами и телефонами.

В кассе, где продавали билеты в музеи, девчонки купили общий абонемент сразу в четыре музея и радостно помчались осматривать все реликвии.

В зале музея Коррер обнаружились огромные глобусы, метра два в высоту. Табличка рядом говорила о тысяча шестьсот первом годе рождения этих здоровенных шаров. Желто коричневая круглая поверхность была усыпана множеством непонятных названий на латинице. Вика поискала свой город и не нашла. Огромное озеро рядом с городом также отсутствовало.

– Видимо, это глобус Итальянской области. То, что города моего нет, это еще можно понять, но озеро площадью тридцать тысяч километров куда-то исчезло, это интересно, – прошептала Вика сама себе, и, неожиданно, услышала негромкий голос за спиной:

– Вас не удивляет наличие континента Антарктиды на этом шарике?

Виктория обернулась и увидела того самого незнакомца в черном, который так бесцеремонно ее разглядывал на речном трамвайчике.

Мужчина был одет в ту же черную куртку и джинсы. Он подошел близко к Виктории и посмотрел прямо в глаза, спокойно и без улыбки.

– Официально континент Антарктида открыт в тысяча восемьсот двадцатом году. А на этой табличке тысяча шестьсот первый. Я тоже так же тут стоял с открытым ртом. Пять минут назад.

– А вы кто?

– Извините, не представился. Валентин, – мужчина протянул руку и Вика автоматически пожала ее.

– Я напугал Вас, Виктория. Еще там, на катере. Вы, наверное, решили, что я Вас преследую?

– А разве нет?

– Разве да. Я действительно Вас преследую. Нужно поговорить. У Вас отключен мобильный телефон, поэтому я не дозвонился. Вы ведь служите в компании Беснов и партнеры?

– Да.

– Максим убит, начальник охраны. И директор Беснов тоже.

Виктория смотрела на мужчину, как на сумасшедшего. Ее приятельницы находились в другом зале, смотрителей музея не было видно и пожаловаться было некому.

– Я понимаю, Вам трудно в это поверить, но придется меня выслушать. Можно на ты? – спросил Валентин, Виктория кивнула, подумав, не применяет ли этот ушлый парень приемы НЛП. Этого она боялась больше всего. Ей хотелось убежать, но история об убийстве остановила ее.

– Как убит? Что случилось? – прошептала Вика, чувствуя, как ее как будто парализовало.

– Более того, в убийстве Беснова подозревают тебя. Согласно данным видеонаблюдения, ты последняя покинула офис, двадцать пятого января сего года, в шестнадцать часов.