Восставшая против нормы

В центре спальни размещался неглубокий круглый декоративный бассейн с многоярусным фонтаном в виде огромного букета причудливых зеленовато-голубых стеклянных цветов. Это тоже была тактильная голограмма, созданная специально для украшения спальни. Струи воды, выбрасываемые фонтаном, имитировались с помощью системы частиц. Эдельвейс могла бы создать в спальне и настоящий фонтан, но вода давала бы дополнительную влажность, нежелательную при влажном климате Нижних Клонов.

Обойдя фонтан, занимавший весь центр спальни, Эдельвейс сбросила обувь и забралась на тахту в альков. Обрамленный позолоченной резьбой с цветочным орнаментом, альков был украшен шелковым пологом и двумя откидными портьерами, днем раздвинутыми и перехваченными витыми шнурами. Некоторые считали интерьер спальни излишне вычурным, но Эдельвейс он был по вкусу.

Заложив руки за голову, она растянувшись на широкой тахте и расслабилась. Взгляд ее упал на украшавшее стену небольшое стереоизображение в простой деревянной раме. Полотно, послужившее основой стереоизображения, было написано в импрессионистской манере, широкими мазками металлизированной краски.

Выдержанный в зеленовато-голубой гамме, морской пейзаж изображал поросшее тростником пустынное побережье, уходящую к горизонту водную гладь, над которой парили чайки, низкое небо, одинокий маяк и вытащенную на мелководье лодку. Написанное крупными мазками изображение было как будто размытым, нечетким, но именно эта недосказанность позволяла фантазировать и мысленно дополнять пейзаж несуществующими деталями. Картина эта приводила Эдельвейс в меланхолическое настроение и будила воспоминания, заставлявшие сердце то сжиматься от сладкой тоски, то биться упругими тревожными толчками. Ей даже чудилась тихая тревожная музыка…

Весь день одна мысль не давала ей покоя: еще утром, при первой встрече с капитаном Кеннетом, она испытала какое-то неприятное чувство, в душе появилось смутное беспокойство. У нее было такое ощущение, что она забыла нечто важное, то, что обязательно необходимо вспомнить… Это беспокоило ее весь день, и вот теперь в памяти всплыло смутное воспоминание, постепенно оформившееся в четкую картинку. Ну конечно, сегодня утром она видела Кеннета уже не в первый раз! Она уже видела его раньше! Около трех недель назад, в апреле, когда американская делегация посетила с визитом Центральный Имперский дворец творчества юных при Храме Немезис! Четырехэтажное кирпичное здание Дворца творчества, построенное еще в начале 20-го века, не раз переходило переходило из рук в руки, в нем размещались различные благотворительные организации, оно пережило не один капремонт и перепланировку, и вот теперь его интерьеры, как и 180 лет назад, были выдержаны в стиле модерн и поражали роскошью, необычной для детских заведений подобного профиля.

Сестра Теодосия, как в Храме называли Эдельвейс, стояла рядом со своими воспитанниками в актовом зале, расположенном на первом этаже. С собранными в пучок на затылке волосами, в дурацком мешковатом розовом свитере домашней вязки – подарке Сельмы, от которого она не могла отказаться, а снять попросту не успела, – ее вызвали прямо с занятий, -она стояла позади своих учеников, совсем рядом с американской делегацией.

Да, из всех американцев она запомнила Кеннета: рослый, атлетического сложения молодой капитан в мундире, явно сшитом на заказ, Кеннет стоял чуть впереди Эдельвейс, в три четверти к ней.

Гордый, надменный американец не повернул головы и даже не взглянул в сторону скромной преподавательницы.

А может, это был все же не Кеннет? Возможно, воображение искажало ее воспоминания и заставляло принимать желаемое за действительное?

Надо было, конечно, уточнить, кто именно входил в состав американской делегации, но и без проверки Эдельвейс была на сто процентов уверена, что в тот раз видела именно Кеннета. Однако проверить это было все же необходимо.

Проверка не заняла много времени, и Эдельвейс убедилась в том, что память не подвела ее: она не ошиблась. В тот раз она действительно видела и запомнила Кеннета: он был в составе той американской делегации.

«Интересно все же, узнал он меня сегодня или нет?» —думала Эдельвейс.

Судя по тому, что в тот раз он даже не взглянул в ее сторону, скорее всего, он ее не запомнил. Вряд ли он мог теперь ее узнать. Но чем черт не шутит!

Знает ли он, что сестра Теодосия и Эдельвейс Акка – одно лицо? А если и знает, то что это, собственно, меняет? Эта информация не являлась секретной, и для Кеннета не составляло труда это выяснить.

И все же у нее сложилось впечатление, что во время утренней встречи Кеннет вел себя так, словно видел ее впервые. Однако в любом случае следует уведомить Аиду… Эдельвейс потянулась к коммуникатору.

…За этот день произошло столько событий, что смертельно уставшая от переизбытка впечатлений Эдельвейс заснула почти сразу же, как только залезла под одеяло в своей уютной спальной нише и задвинула портьеры. Ночью ей снились диверсанты в белых колготках и балетных пуантах, топающие через болото взрывать американский звездолет.

Кеннет с самого начала не хотел принимать назначение на «Инвиктус»… Знал он об особой миссии «Инвиктуса». И вот теперь – камбуз разворочен, сто человек остались голодными, а на него волком смотрит имперский специалист. Ну не знал Кеннет, вызывая специалиста к десяти утра, что в Империи рабочий день начинается поздно, не раньше 11, что в 10 утра приличные люди еще только встают к завтраку… И это не удивительно, учитывая близость Парадиза к полярному кругу— зимой здесь в десять утра только-только рассветает. А летом имперцы встают поздно по привычке. Имперскому специалисту пришлось встать часов в восемь утра – ни свет, ни заря по здешним меркам. Поэтому время от времени Эдельвейс кидала на Кеннета злобные взгляды. Правда, делала это только тогда, когда он, по ее расчетам, не мог видеть ее взгляда. Но Кеннет видел, незаметно наблюдая за ней через зеркальные поверхности.

Эдельвейс демонстрировала Кеннету и старшему инженеру восстановленную модель, сидя за рабочим столом в инженерном отсеке. Сидя в кресле, она в очередной раз сетовала на то, что ее рост опять доставляет ей неудобства: эргономические характеристики кресла были рассчитаны на более рослых людей. Эдельвейс убедилась в этом, когда попыталась подстроить кресло под свои физические данные, но ей это не удалось. Старший инженер бросился помогать ей, но у него тоже ничего не вышло. Подстроить параметры кресла под ее рост не представлялось возможным: оборудование боевых звездолетов не было рассчитано на столь миниатюрных людей, как Эдельвейс. Таких, как она, в ВКС США просто не принимали по физическим характеристикам.

Теперь уже она не сомневалась, что «Инвиктус» – именно боевой звездолет, Сельма не ошиблась. Вот это кресло, в котором Эдельвейс буквально утопала, служило настоящим доказательством правоты Сельмы.

Она села за стол, соединила ладони. Понимая и чувствуя, что за ней внимательно наблюдают, она развела ладони в стороны, и между ними растянулось полупрозрачное полотно – виртуальный экран. Быстрый резкий хлопок ладоней – и на месте полотна возникла сфера. Теперь между ладонями светилась молочно —белым светом сфера с проекционной сеткой внутри: сферический монитор был более удобен для моделирования, чем в монитор форме параллелепипеда.

Установленная прямо на коммуникаторе программа трехмерной графики позволяла Эдельвейс работать над моделями где угодно.

На проекционной сетке одно за другим возникали голографические модели восстановленных деталей артефакта. Затем они сложились в голографическую модель артефакта «Волшебная мельница».

– Вот так это и будет выглядеть после материализации, – пояснила Эдельвейс. – Можно уже сейчас проверить, как впишется виртуальная модель в отведенную ей нишу на камбузе.

На камбузе уже был наведен порядок. Все металлические поверхности начищены до блеска, техника отремонтирована и расставлена по своим местам, мусор вынесен.

Пока Эдельвейс пристраивала голографическую модель на отведенное ей место, Кеннет продолжал незаметно наблюдать за девушкой.

Он еще вначале заметил, что Эдельвейс избегает смотреть ему в глаза, и приписал это особому имперскому воспитанию или обычаям тейи: в некоторых культурах женщина не должна смотреть в глаза мужчине. Впрочем, бывает и другое объяснение такому поведению – Кеннет знал, что даже мужчины, находясь длительное время в замкнутом пространстве, избегают смотреть друг другу в глаза. В животном мире прямой взгляд в глаза – это вызов на бой. И люди подсознательно стараются не провоцировать друг друга. Так что если леди привыкла находится в замкнутом пространстве – например, в своих покоях или в небольшой мастерской, ничего удивительного в таком ее поведении нет.

Ничего удивительного? Впервые увидев имперского специалиста-моделлера вживую, Кеннет испытал легкий шок: он ожидал увидеть высокомерную леди Парадизской Империи, надменную воспитанницу тейи, магичку, уверенную в себе, а увидел девчонку-подростка, замкнутую и молчаливую.

Впрочем, когда речь заходила о профессиональных вопросах, голос ее звучал твердо и решительно.

– Вот так эта модель будет выглядеть после установки, – продемонстрировала Эдельвейс установленную на предназначенное ей место восстановленную конструкцию.

Кеннет внимательно осмотрел голограмму артефакта. Впрочем, он и не сомневался, что имперский специалист справится со своей работой и модель будет высококачественной.

– Жаль, что время поджимает, – заметила Эдельвейс. – Иначе можно было бы украсить корпус артефакта орнаментом по вашему выбору, так было бы посимпатичнее. А то уж больно дизайн примитивный. Вот я как-то моделила часы в резном деревянном корпусе, так там такая резьба…

– Нет-нет, орнамент делать некогда, – быстро откликнулся Кеннет. – У нас тут сто человек на сухом пайке… Можно сегодня же отправить файл с моделью в фирму?

– Разумеется, – кивнула Эдельвейс. – Вот список фирм на ваш выбор. Конечно, здесь только те, которые расположены в том нижележащем времени, в которое вы выйдете из портала.

Когда появились первые межвременные порталы, выяснилось, что перемещать в прошлое можно живые объекты, растения, некоторые сыпучие и газообразные вещества и жидкости. Но с искусственно изготовленными предметами дело обстояло сложнее. Если предмет был изготовлен в вышестоящем по отношению к выходу из портала времени, он просто бесследно исчезал сразу после выхода из портала в нижележащее время. Таким образом, если человек отправлялся хоть на сто, хоть на миллион лет назад в современной одежде и с современной техникой, в прошлом он оказывался голым и с пустыми руками. Искусственно изготовленные предметы, которые еще не существовали в то время, просто бесследно исчезали. Правда, существовал один хитрый способ переправлять в нижележащее время искусственно изготовленные предметы. Например, можно было перед переходом через портал превратить материю в энергию, а после перехода вернуть энергию в первоначальное материальное состояние. Однако это было очень сложно, и результат не всегда был удовлетворительным. Поэтому появилась необходимость строительства в глубоком прошлом предприятий, на которых изготавливалось бы все необходимое для путешествий во времени. Вот на одном из таких предприятий и предполагалось материализовать артефакт «Волшебная мельница».

Эдельвейс достала из кармана распечатку и протянула ее Кеннету. Пока он просматривал распечатку, Эдельвейс еще раз окинула взглядом камбуз.

Новый иллюминатор уже установили. Старый иллюминатор со слегка погнутой рамой стоял, прислоненный к стене камбуза.

Эдельвейс впилась в него взглядом. Осенившая ее идея была настолько хороша, что она решила немедленно приступить к ее реализации.

– А этот иллюминатор… Он вам нужен? – спросила она Кеннета.

– Нет, мы его отправим в утиль.

– Так отдайте его мне.

– Да зачем он вам? – удивился Кеннет.

– Да есть у меня одна мысль… Дома приспособлю, – широко улыбнулась Эдельвейс, явно осененная какой-то идеей.

Кеннет не удивился. Это в Америке такая просьба показалась бы странной, но Кеннет уже побывал на экскурсии в Нижних Клонах и собственными глазами видел, как местные народные умельцы приспосабливают к делу буквально все – у одного из домов верхняя площадка крыльца была огорожена ажурной чугунной могильной оградой, а к высоко расположенной входной двери другого дома вела металлопластовая лестница, в которой без труда можно было опознать трап, снятый явно с военного корабля. Так что Кеннет не сомневался, что Эдельвейс сумеет приспособить к делу даже иллюминатор.

К тому же просьба Эдельвейс пришлась как нельзя кстати. Кеннет долго ломал голову, как бы создать такую ситуацию, чтобы заглянуть к ней домой, в гости, а она сама сделала первый шаг. Это было ему на руку.

Выполняя заказ на «Инвиктусе», имперка и не подумала бы пригласить Кеннета или кого-то еще из членов экипажа к себе в гости. Но теперь у Кеннета был предлог. Когда он привезет ей иллюминатор, с ее стороны будет просто невежливо не пригласить его в дом. Опять же, русская традиция…

Вот так и завязываются дружеские отношения. Это ему объяснили психологи из внешней разведки, которые заранее разработали несколько оперативных комбинаций, которыми он мог бы воспользоваться, чтобы напроситься в гости к Эдельвейс. Ну, а потом… если потом он сам куда-нибудь пригласит Эдельвейс, она не удивиться.

– А как вы понесете этот иллюминатор? – спросил Кеннет. —Он же очень тяжелый.

– Надеюсь, что как-нибудь справлюсь.

Эдельвейс подошла к иллюминатору и приподняла его. Увесистый…

– Мы должны будем в ближайшее время поехать на склад закупать продовольствие, -сказал Кеннет. -Так что можем вам его завезти. Только скажите, куда.