Восставшая против нормы

Преподаватели согласно закивали. Никто не удивился, что завкафедрой назвал их «товарищами». Разумеется, в Империи было принято обращение «господа», но здесь, на кафедре, как и еще в некоторых государственных институтах, еще применялось архаичное обращение «товарищи», тем более, что, работая вместе в тесном коллективе, они действительно были товарищами и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

Заведующий рассказал преподавателям о своем разговоре с ректором. И о предстоящем визите американской делегации на их кафедру.

– Американцы опять наши новые лучшие друзья. И мы должны продемонстрировать им, что мы не оставляем безнаказанными подобные выходки… Взломать сайт ЦРУ!

– Да, добрые дела никогда не остаются безнаказанными, – с тоскливым вздохом подтвердила пожилая седовласая преподавательница.

– В конце концов мы вычислили злоумышленника, -заявил завкафедрой, -да он особо и не скрывался. Это наш студент первого курса Дэки Тариве-Лацис…

– Нет, он никак не мог взломать сайт, – заступилась за Дэки Эдельвейс, по совместительству преподававшая на кафедре трехмерное моделирование объектов. Это она приметила и рекомендовала принять на кафедру в качестве студента этого паренька, и сейчас решительно встала на защиту своего протеже. – Я допускаю, что он мог бы угнать верхового робота, что он мог бы избить человека до полусмерти, что он мог бы даже взорвать военную базу! Что он, впрочем, уже сделал… Но чтоб взломать какой-то жалкий сайт!.. Это ниже его достоинства!

– Да мы что тут, пригрели особо опасного рецидивиста? – схватился за сердце завкафедрой.

Эдельвейс усмехнулась, и, чтобы скрыть усмешку, отвернулась в сторону, туда, где за высокими арочными окнами вздымались толстые стволы старых ясеней.

Работать на кафедре ей нравилось, хотя она не могла бы сказать, что эта работа составляет смысл ее жизни. Ей нравилась сама атмосфера Академии, ее архитектура и интерьеры – пологие лестницы, длинные широкие коридоры, вымощенные путиловским плитняком, просторные аудитории с высокими потолками и окнами, выходящие в заросшие зеленью дворы и арочные проходы между учебными корпусами…

Когда Дэки Тариве-Лациса вызвали на заседание, он казался олицетворением честности и скромности. Злоумышленник оправдывался.

– Да я набрал в поисковой строке «партизаны, диверсанты….» и вот… Сам не знаю, как так получилось… Лазал по сайтам, а там еще ссылки на другие сайты.

– Вы что, не видели, что сайт на английском языке?

– Я по-английски не понимаю! Поисковая система выдала этот сайт. Я даже не понял, что я его взломал. Да если б я знал!..

– Ну, и как теперь объяснить это американцам? – скорбно покачал головой завкафедрой.

Словно разделяя его досаду, старые ясени за окнами осуждающе покачали ветвями.

… -Ну, двоечник, так зачем ты взломал сайт ЦРУ? – завкафедрой ткнул пальцем в светловолосого парнишку, чтобы у американской делегации не было сомнений в том, кто именно виновен во взломе сайта.

«Если это – двоечник, то какие же у них отличники?» – ясно читалось на озабоченных лицах американцев.

– Да не хотел я взламывать сайт… -оправдывался парнишка. – Я только книжку хотел найти… Вот сеструха сказала, нипочем не найдешь в сети, а я говорю: не может быть, чтоб в сети не было…

Американцы с интересом рассматривали хакера. Меньше среднего роста, стройный парнишка с мягкими чертами лица и густыми светлыми волосами.

Дэки чувствовал устремленные на него взгляды, и ему было очень неприятно. Прямо как тогда, на плацу военной базы… Дэки опустил глаза, его передернуло. Находиться в центре внимания он не любил, чувствуя себя при этом очень неуютно. Он сидел, потупившись и глядя в пол, только изредка исподтишка бросая на американцев любопытные взгляды из-под длинной, до самых глаз, челки. Взгляд у него был цепким и внимательным.

– Вам что, других книг мало? -демонстративно продолжал допрос провинившегося завкафедрой.

– А я хочу именно эту…

– А зачем полезли на сайт ЦРУ?

– Откуда мне знать, что это их сайт? Я могу отличить английский текст от французского или немецкого, но смысл текста понять не в состоянии. Но раз поисковая система отправила меня на этот сайт… А уж как я сумел его взломать, вообще не понимаю.

– А что ж это за книжка такая, которую вы искали? – заинтересовался Кеннет.

– «Рельсовая война: боевые действия советских диверсантов в 1941—1944 го.» В сети ее почему-то действительно никак не найти. Шерстил всю сеть, и вот… – Дэки смущенно опустил глаза.

В это время в аудиторию решительным шагом вошла довольно молодая темноволосая женщина. Судя по ее властному, но скромному виду, она была старшим лаборантом кафедры. Она подошла к заведующему и что-то зашептал ему на ухо, периодически кивая головой в сторону светловолосого паренька.

В глазах женщины светилось злорадное торжество. Завкафедрой медленно повернулся к Дэки Тариве-Лацису.

– Так ты, мало того, что сайт взломал, еще и флюорографию не сделал? – грозно воскликнул он.

И, повернувшись к темноволосой женщине, он гневно приказал:

– Повесьте его на доске у деканата, вместе с другими двоечниками и хвостистами!

Выслушав перевод жестокого приказа, американцы остолбенели. Такого поворота событий они явно не ожидали. Они, конечно, знали, что в Империи законы суровые, но чтоб настолько… Кеннет был потрясен.

– Может, все-таки для начала ограничитесь тюремным заключением? – с робкой надеждой спросил Кеннет заведущего.

Завкафедрой бросил на капитана странный взгляд, значение которого тот не смог истолковать.

– Мы рассмотрим ваше интересное рацпредложение на ближайшем же заседании кафедры, – заверил Кеннета заведующий. – Но на первый раз, я думаю, достаточно будет все-таки повесить.

– Да уж, пусть лучше повесят, – фыркнул парнишка, с усмешкой глядя на Кеннета.

– Я тоже думаю, что за отсутствие флюорографии следует повесить, – пробормотал Кронин, делая вид, что не замечает осуждающего взгляда Кеннета, который явно уже пожалел, что прихватил с собой судового врача, а потом громко спросил заведующего:

– Я слышал, что в Парадизской Империи все медицинские манипуляции являются сугубо добровольными… Так что, разве флюорография у вас обязательна?

– Только для тех, кто поступает в государственное учебное заведение после пребывания в э-э… каких-либо местах лишения свободы, а гауптвахта к таковым местам тоже относится.

Гауптвахта? Час от часу не легче! Кронин бросил внимательный взгляд на парнишку. Где это он успел отсидеть на гауптвахте, учитывая столь юный возраст? Он что, военнослужащий? Кронин только сейчас заметил на запястьях паренька характерные шрамы, которые оставляют наручники, если человек яростно пытается из них вырваться, рассекая себе при этом кожу. Ничего себе! Ну и студентик! Будущий наставник молодежи!

Парнишка не поднимал глаз от пола и, видимо, готов был провалиться сквозь землю. Щеки и уши у него горели, это было хорошо заметно по контрасту со светлыми волосами.

Пришедшие в себя от шока американцы стали наперебой умолять заведующего пощадить провинившегося студента. Завкафедрой в растерянности смотрел на них, не понимая, чего они хотят. А Кеннет уже мысленно искал хорошего адвоката и в уме составлял прошение о помиловании.

Студенты хихикали.

Кронину, который первым понял, в чем дело, пришлось взять на себя роль переводчика и объяснить, что означает фраза «повесить на доске у деканата». Студенты покатывались со смеха.

Когда недоразумение выяснилось и американцы успокоились, завкафедрой широким жестом показал на дверь аудитории:

– Пойдемте, я покажу вам лабораторию виртуальной симуляции.

Выходя из аудитории, он повернулся к Тариве-Лацису и пригрозил:

– Помяни мое слово, будешь так учиться, никуда, кроме военного космофлота, тебя потом не возьмут. И то – только капитаном.

– За такую учебу обязательно дослужишься до капитана военного флота! – бодро перевел американцам автопереводчик.

А Кронин подумал, что современный имперский русский язык, должно быть, существенно отличается от того русского, на котором говорила его бабушка.