Книга Извращений

Ты обрадуешься, что наконец-то избавишься от скуки и отвращения с помощью человека, который сам испытывает и скуки, и отвращение.

В кафе ты придёшь на полчаса раньше неё. Пройдёт два часа. И она, с сотней пропущенных от тебя на телефоне, будет здесь.

– Прости, я съел два наших ужина, – скажешь ты, – и выпил четыре наших кофе, бутылку вина и рома. И ещё кофе. Я – больше не могу. Поэтому, если хочешь, я возьму тебе кофе с собой и мы уйдём отсюда – как можно дальше.

Она улыбнётся и кивнёт.

Когда вы выйдете из кафе, она спросит тебя:

– Так, что случилось?

– В моей жизни ничего не происходит. Я ждал тебя целых два часа – и они прошли как сон без сновидений. Что вообще происходит вокруг? И что нам с этим делать? Понимаешь?

Она вздохнёт.

– Ты – не первый и не последний, кто страдает этим. Вечно: люди страдают всякими тупыми кризисами. Вот я, например – я не могу иметь детей. Про сирот и суррогатных матерей – даже не говори в моём присутствии; всё это – такая лажа. Вот – почему я так много и курю, – она достанет сигарету и чиркнет зажигалкой, – вот поэтому.

– Ох, прости меня, я не знал.

– Не разыгрывай сцен – всё в порядке. Я не говорю, что мои проблемы – чем-то лучше твоих, потому что я больше страдаю и прочее. Тот факт, что миллионы людей во всём мире – где-то в другом полушарии – страдают больше, чем ты, успешный, знаменитый и богатый художник – ещё не означает, что ты намного счастливее их; возможно – только менее несчастен. Понимаешь, о чём я говорю? У каждого свой камень на душе; и вообще – счастливых людей – нет. Есть – только мы и те, кто лучше притворяются. Так что, меньше парься по этому поводу. Ты художник – вот и твори; занимайся искусством, хоть в этом и нет никакой пользы для других – тебе это поможет. А если время уходит от тебя, как песок сквозь пальцы – то это, возможно – даже к лучшему; может быть, так – будет потом легче его понять.

Ливень. Мириады капель воды будут беспощадно падать с небес – и только для того, чтобы упасть вам на головы. Ты укроетесь под навесом одного кофейного киоска, под которых от погоды будет скрываться ещё четыре с половиной человека. Вы закажите по чашке кофе: латте и еспрессо. В это время – погода окончательно сойдёт с ума: за стеной воды невозможно будет разглядеть конца вытянутой руки, а оставленные праздными владельцами велосипеды – будет просто сдувать и уносить в неизвестность. Вы будете пить кофе и думать: «Выживем или всё-таки нет?». Все будут молчать, содрогаясь от стихии – даже молодая девочка бариста по ту сторону окошка. И латте не найдёт лучшего времени, чтобы спросить у еспрессо:

– Слушай… а давай жить вместе? У меня и комната свободная есть… если хочешь.

Четверо с половиной человек и твоя спутница уставятся на тебя. Ты глубоко вдохнёшь, мысленно терзая себя за такой необдуманный поступок. Тебе не было неловко перед незнакомыми людьми, которых ты приглашал на свидание, впервые встретившись с ними – но перед ней – тебе будет неловко говорить о таких вещах. Тебе захочется выйти из-под навеса, чтобы тебя ветром сдуло прочь отсюда – чтобы не пришлось выносить этих пронзающих насквозь взглядов.

– Давай, почему бы и нет, – скажет она, быстро потеряв всякий интерес, отворачивая голову.

Четверо с половиной человек тихонько хлопают в ладоши, поздравляя тебя. Ты сделаешь вид, будто тех – не существует.

Когда дождь немного стихнет – вам удастся добраться до твоего дома – промокнув до нитки, износив ноги и растеряв последние силы. То, что произойдёт с тобой – будет ни радовать, ни огорчать; у тебя не то, что бы не будет никаких мнений по этому поводу – ты просто устанешь. И мир, и жизнь вокруг – покажутся такими знакомыми и давними, что потеряют всякий смысл, повторяемые до бесконечности. И, кажется, ты на миг приблизишься к тайне этой «игры в бисер».

А с Либертадом, показавшим своё истинное лицо, неотличимое от свиного ануса – ты решишь завязать навсегда. И с ним, и со своей сестрой, которая тогда – совсем перестанет быть последней колонной, удерживающей в равновесии хрупкое здание, под названием: «твоя история». В тот вечер, измученный до смерти – глядя на свою новую любовь, лежащую голой на твоей кровати – ты найдёшь в себе силы взять краски и кисти, и встать у холста. Ты сделаешь пару мазков; затем – ещё. Ты будешь работать несколько часов. Затем – ты посмотришь на свою работу усталыми, измученными глазами, пытаясь понять, что вышло у тебя на этот раз.

Будет тихо и темно – часы остановятся и перестанут отбивать время. А значит – всё будет дозволено. Ты свалишься на пол и заснёшь. В комнате – останется только картина; и этот мрак.

Побег Третий

Действительно ли ты будешь тем, кем всегда хотел быть?

Напротив тебя: будет сидеть карлик вагнеровского роста и примерно таких же амбиций. Как ты узнаешь вскоре, его будут звать – Бернар.

Бернар – будет любить маленьких лошадок, молочные коктейли и велосипеды с низким сиденьем. Бернар – не будет любить, когда кто-нибудь не возвращает долг, жёлтый цвет и джипы.

Он подложит себе под причинное место три подушки, чтобы составить мнимую видимость одинакового роста со своим собеседником. Но его маленькие ножки, лежавшие почти ровно, позорно будут выдавать его.

Несмотря на маленький нос, клоунскую одежду и по-младенчески лысый череп – этот человек – будет опаснее самого дьявола. Ты догадаешься, зачем этот человек назначил тебе встречу; лучше было бы оставаться в неведении. Ты будешь всеми силами пытаться скрыть страх.

Ему принесут стакан молока. Он опустошит его в два глотка – меньше, чем за полминуты – и громко стукнет пустым стаканом по столу, как судья молотком, вынося приговор. Этот жест – окончательно приведёт тебя в ужас – и ты будешь еле сдерживаться, чтобы не кричать о помощи, которой не будет. Его маленькие, мефистофельские глазки – будут смотреть вглубь тебя. Доброжелательным, но в то же время – угрожающим голосом он скажет:

– Знаете, почему вы до сих пор живы?

Ты сглотнёшь ком в горле и попытаешь сохранить остатки спокойствия. Ты ответишь, что ни одно живое существо на этой планете – не знает точного ответа на этот вопрос. Сохранять чувство юмора перед лицом смертельной опасности – умение избранных. Твой собеседник улыбнётся, размыкая молочные губы, выставляя напоказ маленькие, но острые – как у акулы – клыки.

– После того, как вы уложили целую бригаду шестёрок моего босса – тот требовал, чтобы ещё до утра ваша голова была у него на столе. Вы помните, как убили тех людей? Мне не важно – почему вы это сделали: из-за денег или других каких-то причин – не важно. Но мне принесло неописуемое удовольствие смотреть на выражение его лица, когда он узнал об этом: честное слово – будто всю его семью уложили. Он кричал, что сам хочет содрать с вам кожу – правда, этому не суждено было случиться. На следующий день – он скоропостижно скончался от злости. По крайне мере, это – официальная версия. Вы – очень везучий человек; вы предали босса в самое подходящее для этого время – во время переворота. В любом случае – его убили – и даже не знаю, кто это сделала?

Бернар оглянется по сторонам.

– Неважно, – продолжит он, – в любом случае – я на вас зла не держу. Напротив: мне вы – даже нравитесь. Я читал о ваших последних успехах в мире искусства. Мне было очень интересно с вами познакомиться, – с его лица исчезнет улыбка и примет более серьёзное выражение, – мне угрожает смертельная опасность. Многие считают несправедливым, что место босса, управляющего уже столько лет – занял именно я. Они смеются смеяться над моим ростом! Пока что – я не знаю, кто именно угрожает мне; но вы ведь понимаете – король умер, да здравствует король. И так: снова и снова. Я не боюсь смерти. В конечном итоге: она – это всего лишь прямая линия, стремящаяся в бесконечность, на экране кардиографа; и она – куда длиннее, спокойнее и интереснее кривой линии жизни. В этих вопросах – я – философ. Не смерть, а забвение – вот, что меня больше всего пугает.

Он замолчит. Напряжённая тишина продлиться несколько минут, пока ты вполголоса не поинтересуешься, при чём здесь твоя скромная творческая фигура. Бернар изобразит удивление.

– Вы не догадываетесь?! Вы же художник – не так ли? Так нарисуйте мой портрет. Но не простой. Это – должен быть шедевр. Я не хочу, чтобы вы просто изобразили моё лицо. Я хочу, чтобы вы нарисовали душу. Я знаю – только вы можете это сделать. Я слышал, что хоть вас и поносят на каждом углу – многие художники считают вас одним лучших современных художников нашего времени. Я хочу, чтобы мой портрет – был вашим величайшим шедевром. Я хочу, чтобы он висел на фронтовой стене в выставочном зале, названом в вашу честь. Я – хочу этого. И хочу, чтобы вы согласились. Иначе – вы знаете, что я могу сделать со своей властью; но меньше всего хочу этого. Я сделаю вас богатым и могущественным. Для вас – я не пожалею ничего. Но вас же не это интересует, правда? Вы хотите создать шедевр – я знаю это. Так создайте же его! Согласны?!

Ты и так будешь не бедным; у тебя и без того будет целый склад шедевров. Но рассудив, что отказывать новому боссу мафии, с которой у тебя и так – всегда были напряжённый отношения – ты решишь, что разумным решением будет согласиться. К тому – мафия будет ценной поддержкой, если вдруг партия, из которой ты уйдёшь – резко сменит свою милость на гнев и решит избавиться от своего вчерашнего героя.

– Согласен, – ответишь ты решительно.

– Чудесно, – выдохнет он, не сильно удивившись.

Он протянет к тебе свою маленькую ладонь, чтобы скрепить договор крепким мужским рукопожатием. Не без усилий – ты сделаешь всё так, как полагается.

– Я хочу, чтобы вы начали рисовать его так быстро, как это только возможно. И я очень надеюсь, что вы меня – не разочаруете.

– Да; дон Бернар, насчёт оплаты…

– Оплаты?! Да, конечно же, я заплачу столько, сколько скажете. Что, правда – я не думал, что вы заговорите об этом сразу – я думал, вы не такой алчный.

– Деньги – мне не нужны, дон Бернар.

– Правда?! И что же вам нужно?

– «Libertad» – с испанского «свобода». Мне нужна свобода от неё.

– Свобода от свободы?!

– Вы знаете, о чём я говорю. Я состою в оппозиционно-революционной партии, из которой намереваюсь выйти. Понимаете, её возглавляет моя сестра, которая несколько лет назад пропала. И вот, оказывается, что она зря времени – не теряла. Не знаю, какие извращённые планы у неё на мой счёт – и меньше всего хочу узнать. Я надеюсь, что вы поможете мне защитить себя, если эти сумасшедшие потребуют объяснений.

– Но… разве вы не можете просто оттуда уйти? – от удивления, покажется, что Бернар растеряет всё своё красноречие.

– Дон Бернар, я занимаю там одну из главенствующих ролей. Я не мальчик на побегушках, который может просто уйти в любое время. Если я открыто заявлю, что хочу оставить партию – это будет значить, что я против их идеологии. А это – нанесёт огромный удар партии; они потеряют очень важную для себя фигуру. Они же назовут меня предателем! А это – очень опасные люди, дон Бернар. И мне – нужна будет ваша защита.

– А зачем вам покидать партию?

– Я и вступил в неё по нужде и по глупости. Теперь: я не хочу иметь никакого отношения к тому, что происходит в стране. Я не хочу ни за что отвечать, я не хочу ничего решать. Я просто хочу: женится, уехать из города в какой-нибудь живописный городок на краю мира и до самой смерти – растить детей и писать картины. А пока я в партии – мне не дадут этого сделать.

– Кажется, я понимаю вас. Тогда, очень хорошо, что вы сказала нам. Конечно, мои люди сделают всё возможное, чтобы вас поменьше беспокоили во время работы. Но вы ведь понимаете – я смогу защищать вас всю жизнь, ведь ваша – будет наверняка длиннее, чем моя. Я не знаю – смогу ли я дожить до конца года. После этого – надеюсь – вам не потребуется моя помощь. Несколько людей, конечно, могут охранять вас всё время – но хватит ли этого?