365 дней тоски

Я плачу всего пару грошей, за которые получаю чистые простыни, целые унитаз и раковину, идеально чистые зеркала, в которых отражаюсь я и мысли моего психоза. Так же, за тот бесценок, за отдаваемую в оплату шапку сухарей я получаю пускай не обильный, но очень вкусный завтрак. Но меня крайне напрягает ситуация гендерного плана… ведь я привык к численному равенству, а тут… тут мне нравится куда больше! Ведь каждую секунду глаз сам цепляется за длинные ножки и подкаченные ягодицы, за узкие щиколотки и сводящие с ума ключицы. И если бы меня не влекло бы в неизвестность, я мог бы сказать, что мое сердце начало оттаивать, а я – счастлив.

– Подкинешь? – спрашиваю я, опуская руку с поднятым вверх пальцем.

– Тебе куда? – девушка удивлена… даже растеряна… и заинтересована ситуацией, не мной.

– Куда угодно, – отвечаю я, посылая уставшую улыбку.

День восьмидесятый.

– Эй… как ты, попутчик? – услышал я голос все той же милой девушки, которая согласилась взять меня на борт своего авто. – Ты чего такой подвисший? Ты не винда… растормаживайся!

– А… да… все норм. Задумался просто, – ответил я, переставая залипать в точку на пластике панели перед собой. – Думаю, я уже далеко от родного города…

– Хочешь домой? – сочувственно спросила она и прервала своё бдение на дорогу, чтобы улыбнуться мне.

– Нет… наоборот. В свой город Грусти я возвращаться не хочу. Во всяком случае, пока что не хочу, – отвечаю ей, неловко пожав плечами и вновь утыкаясь своим взглядом в точку.

– А зачем тогда думаешь? – её брови скатились к переносице в вопросительной гримасе.

– Да… так… – вновь неловкое движение плечами. – Неважно.

– И, вообще, вот ты говоришь, что в твоём городе много таких, как ты! – с завидным энтузиазмом поинтересовалась она в попытке изменить течение разговора. – Как это?

– Эм… в смысле?.. Ты спросила, много ли таких, как я… Я ответил.

Я не понимал того, что она имеет в виду, и лоб собирался складочками.

– У нас таких, как ты, нет… – теперь она пожала плечами, а лицо вобрало в себя оттенки грусти. – Мужчин нет… точнее… они есть, но…

«Зона дружеского общения?» – подумал я, поймав ту самую-самую привлекательную точку во Вселенной. В салоне воцарилась тишина, такая же, как задолго до мироздания.

День восемьдесят первый.

– Мы практически на месте, – сказала попутчица, улыбка на лице которой за проведённые со мной несколько дней поблекла. Сама она стала чуть более сгорбленной и словно потеряла свою балетную осанку под крестом на ржавых цепях. – Я в скором времени буду дома! – она мечтательно протянула слова и немного потянула спину, уперевшись руками о руль и выгнув уставшую спину. – Душ, горячий ужин… приготовленный своей рукой и… о-о-отдых!

– Спасибо… – охрипшим за часы молчания голосом сказал я. – Редко можно встретить такого человека, как ты.

– Что ты имеешь в виду?

Переносица покрылась редкой рябью небольших морщинок.

– С тобой так комфортно помолчать, – сказал я, закрыл глаза и откинулся в кресле пассажира настолько, насколько возможно. Я не хотел увидеть те эмоции, которые появились бы на её лице.

Дальше ехали молча, и так было до тех пор, пока мы не пересекли невидимую черту, за которой начался огромный, яркий, шумный город с улицами, заполненными пешеходами и двигающимися по дорогам машинами.

– Здравствуй, мой дорогой город Женщин, – сказала она, и я понял, что среди людей не вижу ни одного мужчины.

– Здравствуй, мир, полный красок, – сказал я, почувствовав дискомфорт в своём чёрно-белом восприятии.

Город Женщин

День восемьдесят второй.

Девушка оставила меня в центре странного мегаполиса. Как только она высадила меня из машины, взгляды прохожих, наполнивших улицы, устремились ко мне, и на лице каждой из жительниц отразилась смесь из презрения и брезгливости. Словно я был измазан в машинном масле и грязи, будто бы от меня несло помойкой или так, если бы перед ними появился бы мутант, тело которого кардинально отличалось бы от тела самого обычного человека.

Не желая оставаться под стреляющими свёрлами-глазами, быстрым шагом я отправился на поиски пристанища, но куда бы я ни зашёл, меня отовсюду гнали. Пару раз даже доставали из-под стойки помповое ружьё и одним резким движением передёргивали затвор, таким образом показывая свою решительность.

«Да ну что же такое?!» – думал я, стараясь отойти от возмущения, переполняющего мое нутро в течении всего светлого дня. Вечером я устал настолько, что в какой-то момент просто сел на тротуар напротив дверей кафешки. Дела там шли не очень, так как огромное помещение с большим количеством столиков пустовало, не считая нескольких увлечённо разговаривающих представительниц этого странного места. За спиной послышалось шуршание открывающейся двери.

День восемьдесят третий.

– Эй! Эй ты, плечистая, – услышал я голос, которым нужно петь блюз под тяжелые звуки струн контрабаса. – Заходи! Смысл-то жопу холодить?!

Я понял, что говорящая обращается ко мне. Я сразу понял, что она не догадывается о том, что я мужчина… и я догадывался о её дальнейшей реакции. В любом случае, я решил встать и посмотреть в её глаза и увидеть, как исказится лицо от отвращения.

– А, так ты с севера?! – голос струился потоками горячего источника, которым меня окатили из таза. – Что ж ты, мой мальчик… заходи, гостем будешь!

Пышная добродушная женщина, одетая в пончо, смотрела на меня сверкающими глазами, а я не мог понять почему…

– Спасибо… – неуверенно сказал я и, сопровождаемый её вращающейся в кистевом суставе рукой, вошёл в помещение ресторана.

– Ты, видимо, не поможешь понять происходящего, дорогой! Гала расскажет тебе… Гала тебе обо всем… оп… расскажет.

Она открыла бутылку пива и поставила передо мной на стойку.

– У меня денег нет, – ответил я, поймав самую привлекательную, самую красивую точку во всей Вселенной.

– Ай-яй! – протянула она. – Так ты же мое золото! – бодро встряхнув плечами и, вследствие этого, грудью, сказала она. – Гала и накормит, и напоит, и даст подзаработать. А ещё расскажет тебе об этом рае на земле!

Она подмигнула, схватила мою руку, бутылку пива со стойки и вложила второе в первое.

День восемьдесят четвёртый.

– Ну, что ж, дорогуша, ты такой блеклый? – Гала весело подтолкнула меня, подсаживаясь на высокий барный стул. – Будто бы из тебя высосали все цвета, оставив лишь на самом донышке! Как самые вкусные капельки коктейльчика в стакане, до которых не достаёт соломинка.

– Думаю, что делать дальше… – не стал лукавить я. – Деньги… их нет… закончились внезапно здесь. Причём на пол-литре воды! – сказал я, чуть громче и жёстче, чем планировал. – А заработать, думаю, мне не удастся. Здесь, в этом странном городе, точно не удастся.

– Э-э-э! – весело протянула женщина, созданная для того, чтобы петь настоящий чёрный блюз. – Здесь ты найдешь все! И кров, и батрачество, и сможешь свалить, как только посчитаешь это нужным.

– Спасибо за пиво, – сказал я, вставая с места с намерением бежать прочь.

– Стоп! – неизменно весело сказала Гала и схватила меня за предплечье стальной хваткой. – Мой милый мальчик. Это твой последний шанс. Остаться и послушать… – тяжелая пауза. – Или уйти и сгинуть здесь… особенно с полным отсутствием понятия того, где ты и какие здесь законы.

«Останься. Это логично… это необходимо… пару недель отдыха дай!» – впервые психоз возопил настолько громко, вынудив меня остаться. Но не могу не признать… её предложение мне понравилось, причем сразу!

День восемьдесят пятый.

Гала выдала мне спецовку и выпустила в зал, официантом. Она приглядывала из-за барной стойки и всегда, совершенно всегда, встречала и провожала меня улыбкой. Вообще, за пару дней работы в обслуге я обнаружил неестественное количество улыбок на женских лицах. Мое присутствие – единственное, что заставляло их сменить маски с «счастья» на «непонимание», «шок» или «брезгливость».