Сестричка

Сестричка
Jolly Workaholic

Неожиданное знакомство очень разных персонажей приводит к крайне драматическим событиям. Не является пропагандой ЛГБТ.

Jolly Workaholic

Сестричка

– А это грустная песня или веселая?. – Спросил детский голосок, проснувшийся рано в предвкушении интересных дел.

– Лирическая. – Ответил равнодушный женский голос.

– Что это значит ? – Не унималась девочка.

– Ну это как, например, когда ты кого-то любишь, а тебя нет.

Говорила худая, невероятно бледная брюнетка на нижней полке, не отрываясь от книги, раскрытой в планшете. Это было видно с верхней полки .

“Как можно сказать такое ребенку”. Подумала Юлия, или Люля, как называли ее свои домашние. Свои, от которых поезд увозил все дальше, в большой незнакомый город.

На перроне дама с девочкой и небольшим чемоданчиком уверенными быстрыми шагами обогнала тяжело нагруженную Люлю и затерялась в пестрой толпе. Было интересно, как они добираются домой. Сама Люля заказала такси, что бы добраться до снятой через агентство недвижимости квартиры. Цены на все были астрономическими в сравнении с таковыми в городе-стотысячнике , при немиллионнике, из которого она приехала. Но без помощи было не устроиться.

А ехала она не покорять большие города, а просто работать по специальности . Хотя отнимать кусок хлеба у местных было неловко, но другого выхода не было.

” Как она так уверенно, не задумываясь отвечает на такие вопросы? Я бы дня три думала и не смогла так сказать ” Думала Люля в такси, которое тащилось невыносимо медленно по забитым автомобилями улицам. Было не по себе от мысли, что теперь часто придется встречаться с такими уверенными в себе, и своих словах людьми.

Но прошло несколько месяцев и оказалось все не так страшно: днем можно было спрятаться в холодных стенах процедурного кабинета, где она работала, и стала знакомой каждая трещинка на кафеле. А вечером в маленькой квартирке далеко от центра, где разница между большими и маленькими городами тихонько стирается. По дороге можно было зайти в один и тот же продуктовый магазин, где отогреться поглядев, как красивое смуглое лицо узбека-продавца покидает напряженное и заискивающее выражение, если она обращалась к нему вежливо и уважительно, как к пациентам на работе и расцветает самая теплая ” домашняя” улыбка.

А на улице можно было затеряться в толпе по пути, среди таких ” как все”. Люля всегда была как все. В школе ходила с чахлой косичкой и стоптанной обуви , не проявляя особых способностей в учебе и постоянно отводя глаза от взгляда учителей. В медучилище позднее, тоже не особо усердствовала. Все нужное для работы неизменно было под стеклом, и было не понятно рвение некоторых студенток, которые регулярно посещали анатомический кружок, и с ущербом для здоровья и времени изготавливали препараты в формалине. На протяжении всей учебы Люля старательно отводила взгляд, от стоящего прямо возле ее парты, старинного шкафа со стеклянными дверками , где были выставлены образцы типа ” Топография брюшной полости младенца”. По-разному изрезанные, но одинаково жалкие тела младенцев в банках стояли рядами, и не верилось, что такое с ними сотворили шестнадцати-семнадцатилетние девушки. И несмотря на то, что кожа детей имела слегка синеватый оттенок, нельзя было поверить, что они уже не чувствуют боли.

” Нашла чего вспомнить!” С досадой подумала Люля ” Будто ничего больше нет”.

Ничего особо и не было: “подружки” трещали о нарядах, а парни были высокомерны, пока трезвы и превращались в безобразие, немного выпив. В большом городе и не встречались такие.

Почему-то редко вспоминалась семья. Странная семья- “не как у всех”. Вот уж в чем никогда нельзя было смешаться с одноклассницами, которые бесконечно трещали о том, что мама купила или купит. Отец Люли давно умер от туберкулеза, от которого почему-то не лечился. Полусумасшедшая мать была жива, но очень занята поисками какого-то своего особенного женского счастья и судьбой детей не интересовалась. Странная семья Люли состояла из брата с ДЦП и раздражительного, но очень понимающего и заботливого дяди , который ухаживал за братом , и поэтому не мог работать. Как-то повелось в семье, что на протяжении многих лет , проклиная свою долю и сильно всех ругая, дядя самоотверженно ухаживал сначала за своими пожилыми родителями: ослепшим отцом и лежачей матерью. А потом сестра на старости лет подкинула ему подарок: маленького Сережу. Дядя не пришедший толком в себя после смерти родителей, безропотно взял на себя и эту ношу, хотя сестру явно недолюбливал и сильно осуждал за образ жизни.

– Вот Люля выучится, будет легче. – Говорил он убежденно, выпив иногда вечером водки. Как у всех мало спящих и сильно устающих людей, глаза его быстро стекленели, а хорошее настроение так и не наступало. Он молча лежал перед телевизором на жестком старом диване, выключив звук. В простом деревенском доме, с очень бедной и старой обстановкой. Работать Люля, конечно, начала, но больших денег это не приносило. И после смерти бабушки , без ее пенсии стало совсем туго. Вот и пришлось искать место в большом городе и в платной клинике. Она понимала, что дядя взял на себя ее крест и лишить его помощи было немыслимо.

– Семья есть?  – Глядя в компьютер заполняла анкеты кадровик.

– Нет. – Ответила Люля.

Никогда никто не приходил к ней на родительские собрания во время учебы, и было бы страшно стыдно перед разнаряженными одноклассницами, если бы очень плохо одетый и, преждевременно состарившийся, дядя пришел в своей заношенной очень старомодной одежде и дичился бы там на всех.

Работа медсестры в разных городах и больницах очень похожа: утром большей частью приходят торопливые и на вид здоровые пациенты ” на кровь”, и приходится действовать быстро и точно как автомат. А днем тянутся уже вырванные хворью из жизни, “настоящие” больные. Единственная разница: большом городе они неразговорчивы и не откликаются на ласковое обращение и не понятно, как им ” угодить”. Поначалу это смущало, но со временем Люля поняла, что когда людей вокруг слишком много – лучше стараться не обращать на них внимания и дежурно улыбаться. Клиника, в которой работала Люля, была коммерческая, с большим штатом разных специалистов, но каждый был сам за себя, и все они были чужие и далекие. Только хирург толстяк-весельчак, как его все звали Славик, смешил до слез совсем нехитрыми шутками. Когда он уходил из помещения, все оставались в приподнятом настроении, но никто не мог понять, что было такого веселого, в его словах. Было удивительно, как он умудрялся, выдавая любые известные ему секреты, высмеивая всех и каждого, говоря пошлости и непристойности, быть со всеми окружающими в хороших приятельских отношениях.

” Вот у кого жизнь легкая.” – Думала Люля. “Не заморачивается. Счастливый характер- жизнь” – Впервые по-настоящему завидовала она кому-то .

– Какая рука легкая. Совсем не больно. – Произнесла худощавая породистая блондинка, получавшая курс внутривенных инъекций , и приходившая уже не раз. Люля запомнила ее из-за благородной внешности и такой особой манеры держаться, свойственной очень обеспеченным людям.

– Хотите подзаработать немного? – Без перехода начала блондинка.

– А как? – Спросила Люля, сразу внутренне согласившись.

– Так же. Как еще то?

Блондинка без обиняков , предложила сделать ей курс капельниц на дому. Что бы не ложиться в больницу, а лечится спокойно у себя, объяснила она. Сумма была небольшая, но Люля не была ничем занята по вечерам и согласилась не раздумывая.

Квартира Киры находилась в хорошем доме хорошего района.

«Неужели она никогда не нуждалась в деньгах?» Думала Люля, рассматривая украдкой обстановку, и одновременно делая вид, что читает что-то в телефоне. Вещей в доме было немного, и все они были и не необходимыми, и не лишними. Просто красивыми. Кира одевалась очень скромно, во что-то спортивное, но даже в домашнем выглядела недосягаемо респектабельно.

Люля молча выполняла рекомендации со смятого листка со штампом какой-то поликлиники и нечеткой печатью врача, но смущали и назначенные препараты, и их сочетание. ” Интересно, чем же она болеет” . Угадать было невозможно и курс был слишком длительный, но вопросы задавать было неудобно, и Кира была не очень общительна. Так изо дня в день Люля ходила после работы к ней домой уже несколько недель, но лечение все не заканчивалось, и разговоры не клеились. Чаще они проводили час-другой в неловкой тишине, но иногда Кира была “в настроении” : с воодушевлением и некстати рассказывала какую-то поразившую ее историю. Но связную беседу с ней поддерживать было не возможно, почти на все реплики она часто отвечала недоуменным пристальным взглядом, и продолжать было неудобно. Люля сидела уткнувшись в телефон пока капля за каплей уходил раствор из пакета.

Несколько недель прошло, прежде, чем Люля случайно, увидев в ванной противоопухолевые таблетки не догадалась о постигшем Киру несчастье. И картинка сложилась: какой-то шарлатан прописал сомнительное лечение, стала понятна ее постоянная усталость и странная отрешенность. Внутренне содрогнувшись от жалости, Люля стала еще внимательнее и заботливее. Все разговоры Киры стали казаться мрачными и печальными, и Люля стала ловить себя на том, что разговаривает с ней с той профессиональной нежностью, с какой медики обычно говорят с умирающими.

Звонок мобильника ночью вызвал настоящую панику. Люля не сразу сообразила спросонья где она и долго не могла попасть в давно светившийся экран.

– Приезжай. Мне плохо… – Раздался слабый голос Киры в трубке.

” Довела себя” В ужасе подумала Люля и заметалась по квартире. Такси приехало быстро, но она уже почти обезумела от ожидания. Быстро одевшись хваталась то за одно, то за другое и даже зачем-то начала вытирать пыль. На одном дыхании взлетев на восьмой этаж , Люля позвонила, но дверь никто не открывал. Было слышно сильно приглушенное журчание воды в ванной, и больше ничего.

– В ванной упала-Догадалась Люля. И от страха стала безостановочно вгонять кнопку звонка в стену и, даже, посильнее бить дверь кулаками. Дверь внезапно распахнулась, на пороге стояла Кира, одетая только в какую-то длинную серую футболку. Люля рванулась к ней, но сразу стала понятна причина позднего звонка-Кира была мертвецки пьяна, даже немного пошатывалась.

– Посиди со мной. – Неузнаваемым осипшим голосом наконец-то выдавила она и, не дожидаясь ответа, поплелась на кухню. У Люли не хватило смелости попрекнуть ее за неожиданный ночной звонок. На кухне царил непривычный беспорядок. На столе и под столом стояли несколько полупустых бутылок, обертки и пепел от сигарет покрывал и стол и пол, но окурки были аккуратно натолканы в пепельницу и собирались во что-то наподобие цветка астры.

– Давай выпьем. – С воодушевлением, но заплетающимся языком сказала Кира. Люля молча села на табурет и стала стала успокаиваться. Внезапно Кира некрасиво скривила рот, и из глаз ее полились слезы.

– Умирать так страшно… – Захлебываясь рыданиями запричитала она. – Столько всего хотелось успеть . Я даже не успела… Не знаю… Знакомая на воздушном шаре.. Сертификат недавно …А, знаешь, меня ведь проверяли. – Вдруг убежденно и с блеском в глазах стала рассказывать Кира. В больнице я как-то ждала мать в коридоре . И пока она была у врачихи , докопался какой-то стремный мужик. Плохо так одет, как-будто даже в спецовку чью-то ношеную и волосы такие сальные, и борода. Весь неумытый такой. И все что-то улыбался хитро. Рассказывал, что направили издалека на консультацию. И до деревни идти 8 километров, и что боится бешеных лис. Я устала, у меня болела голова и я поэтому послала его. Он ничего не сказал. Просто отсел. А потом, еле-еле ковыляя, ушел. Я его обидела ни за что!!! – И опять рыдания начали сотрясать ее тело.

– Перестань, что ты такое говоришь. – Залепетала потрясенная Люля. ” Надо же, с виду кремень и о таком думает” Подумала она.

Она бережно обняла рыдающую Киру. Сначала не было ощущения, что происходит что-то неприличное. Потом стало понятно, что если отступить и отказаться, уже можно кровно обидеть.

Вместо дребезжания будильника утром Люлю разбудил сон: в чистом поле лежа прямо на снегу она обнимала спящую Киру, волосы и ресницы, который покрывал густой иней, а кожа была синевато-белой. Она испугалась во сне и проснулась от мучительного сердцебиения. За окном серел рассвет, Кира спала рядом лежа на спине, ровно и спокойно, как мертвая. Люля долго рассматривала ее лицо и разметавшиеся светлые волосы, удивляясь строгой красоте каждой черточки, простой, ничем не приукрашенной и поэтому еще более явственной.

Секс у Люли конечно был. Галочка была поставлена, взрослая жизнь начата: когда-то она сдалась на уговоры симпатичного выпивающего соседа. С первого раза стало ясно, что он старается не из симпатии, и не для удовольствия, а ищет себе опору в жизни от неминуемой гибели. Эта расчетливость отталкивала и лишала процесс хоть какой-то привлекательности. Было понятно, что за удовольствие придется платить очень дорого. Что появится много обязательств и жесткие рамки, в которых должна пройти вся оставшаяся жизнь. После пары встреч Люля категорически ему отказала и старательно избегала. Здесь секс был другой, просто так, никто никому ничего не доказывал и обмануть не пытался.

– Ты знаешь, я посмотрела несколько роликов на порносайте, ну с девушками… – Начала Люля.

– И что? Понравилось?– Не отрываясь от смартфона улыбнулась Кира.

– Нет. А там все как-то по-другому…– Смутилась Люля.

– Их для мужиков снимают.

Всякая правда, которая исходила от Киры была незыблема. Она говорила-как из камня тесала, и Люля сразу принимала ее правоту. Казалось нельзя было теперь думать иначе. Даже поймав Киру на неточностях или ошибках, было немыслимо с ней спорить.

– Как ей удается быть такой.– Поражалась Люля. И завидовала и радовалась одновременно, что никто не требует от нее самой такой цельности. Временами она ловила себя на том, что Кире мимоходом удалось в чем-то поменять ее мнение на противоположное, и это произошло совершенно незаметно.