Сказания Меннескер. Жадный король

– Я говорю не просто как советник, – выдержав спокойный тон, возразил старый демон. – А как ваш друг и тот, кто заботился о вас с самого детства, – он по-отечески тепло взглянул на правителя Ланд Бесатт. – И я утверждаю, что со временем ты стал закрывать глаза на многие вещи, Эрих. Народ голодует, за стенами Амреиха царит нищета, как ты этого не понимаешь?

– Нищета? – усмехнулся король, сжав в руке хрустнувший пергамент. – А ты забыл, что за зверства творились в Ланд Бесатт ранее? Забыл, как народ, что сейчас жалуется на нищету, умирал пачками на арене? Они должны быть благодарны мне за то, что я избавил их от этого!

– Не умирают на арене, но от голода, – с горечью в голосе проговорил Агнар. – Твои действия ничуть не лучше того, что творил твой дядя…

Раздался удар: заклинание, выпущенное королем, пробило стену в полуметре от головы советника. Янтарные глаза сверкнули озлобленным блеском:

– Я не мой дядя. И никогда не опущусь до его уровня! Я не для того скрывался в лесах и горах, терпел поражения и потери, сражался с ним за мой народ, чтобы слышать, что я похож на Кровавого короля! – он стал медленно двигаться в сторону советника, который невольно отступил, опасаясь гнева правителя. – Как они вообще смеют просить у меня что-то после того, как я стольким для них пожертвовал?!

Он нервно усмехнулся и провел рукой по бледно-рыжим волосам:

– Они не получат от меня ничего. Пусть хоть плашмя стелются. А теперь иди! И передай мой приказ.

Агнар недовольно нахмурился и сказал:

– Мое дело предупредить. Рано или поздно ты окажешься на костре разгневанного народа.

– О, но тогда ты будешь вторым, кого они сожгут, – мрачно ответил король, даже не обернувшись. – Ступай.

Глава 1

Королевские покои представляли из себя нечто напоминающее гнездо сороки. Столько блестящих вещей, пожалуй, не нашлось бы во всем Амреихе. На шелковых простынях в полупрозрачной ночной рубашке лежала человеческая женщина, на шее которой красовался простой серебряный ошейник. Когда дверь открылась, а на пороге показался король, она тут же поднялась и двинулась ему навстречу.

Аделии скоро должно было исполниться пятьдесят, однако выглядела женщина очень моложаво. Черные волосы были коротко острижены, а смуглая кожа выдавала в ней корни драхров – одной из народностей людей. Она приобняла появившегося в дверях демона и прикоснулась алыми губами к бледной скуле. Ее руки скользнули к многочисленным побрякушкам, которые утяжеляли шею короля и его тонкие запястья. Золотое украшение в виде двух загнутых рогов с цепочкой, покоившееся на голове, тоже было осторожно снято и убрано в сторону.

– Ты сегодня долго, – ласково пропела женщина.

Эта особа умела ублажать мужчин. Можно сказать, это было ее профессией. Она зарабатывала этим на хлеб и даже гордилась собственным ремеслом. Немудрено, что ее присмотрел в качестве наложницы сам Жадный король. И долгое время она была лучшей среди них, пока годы не начали брать свое. Однако, вопреки ожиданиям, ее не выкинули на улицу, как сделал бы кто угодно, хоть сколько-нибудь смыслящий в этом деле, а оставили и даже разрешили жить в королевских покоях. Многие шутили про то, что она ведет себя с их правителем как заботливая супруга, но она утверждала, что делает это исключительно из благодарности и нежелания все же оказаться на улице.

Аделия подвела демона к кровати и стала помогать снимать золотистую, расшитую жемчугом мантию.

– Надо было разобраться с парой невежд, – демон покорно подался вперед, когда алые губы скользнули по его шее.

С визита Агнара прошло некоторое время, и до короля дошли сведения о ряде восстаний на севере, которые, впрочем, удалось легко подавить. Однако два королевских советника были недовольным сложившимися делами, требуя направить на север просто баснословные деньги. Но король поступил иначе: в качестве наказания восставшим он усилил контроль на севере, направив туда солдат в полном вооружении.

Вздохнув, женщина уложила своего господина на простыни и легла рядом.

– Тебе просто надо расслабиться.

Он потянулся было к ней, но, развернувшись, сел и зарылся руками в медные волосы.

– Аделия, скажи… Народ верен мне? Также верен, как когда шел за мной, чтобы свергнуть Кровавого короля?

Естественно, наложница не могла этого знать. Хотя бы потому, что не только ее, но и ее родителей на свете не было во время этого переворота. Да и что она могла знать о настроениях народа, когда последние тридцать лет провела в дворцовой роскоши? Однако приободрить теряющегося в круговороте собственных мыслей короля надо было.

Тоже сев, она поцеловала демона в плечо и прильнула к нему всем телом.

– Конечно верен… Ты для них герой, свергнувший алчного тирана, – она легко прикоснулась к его лицу, заставив посмотреть на себя.

– Ситуация на севере говорит об обратном, – ответил демон, вновь отвернувшись.

– Брось! Что значат эти несколько мятежных крестьян, когда на службе у тебя сотни и тысячи? – она вновь поцеловала его. – Ты лучший король, которого заслуживает твой народ.

Он все же расслабился, отдавшись ласкам темноволосой женщины. Пусть ее слова не могли значить ровным счетом ничего, ибо реальную обстановку она вряд ли понимала, но они успокаивали мятущуюся в сомнениях душу короля. И ему этого было более, чем достаточно.

***

Близился День Низвержения, который праздновался каждый год со дня победы над кровавым тираном, королем Арнгейром. Приближенные Эриха собирались в роскошной зале, украшенной мозаиками, изображавшими битвы тех лет. Еще молодой будущий король Эрих и его коварный дядя на них были в окружении воинов с обеих сторон и яростно бились, норовя либо разрубить друг друга мечом, либо разорвать на части заклинанием. Работа десятка умельцев, которые и обновили когда-то стены в этой зале, служила немым напоминанием о том, кто принес когда-то мир в земли демонов.

Посреди стоял широкий стол, накрытый самыми богатыми и наивкуснейшими угощениями, приготовленными лучшими поварами Амреиха. В дальнем конце возвышался массивный трон, на котором восседал король, украсивший себя золотом и камнями еще больше, чем обычно. На плечах его покоилась парадная мантия, дьявольски неудобная, но сверкающая точно летнее солнце на небе. У его трона стояла Аделия, все в том же серебряном ошейнике, но одетая в богато украшенное лиловое платье, плотно облегавшее ее тело и оголявшее смуглые плечи.

Когда в зале собрались все гости, дабы отпраздновать и пуститься в безудержный пляс, король поднял руку, призывая всех к тишине. Он гордо поднялся и взял в руки кубок с лучшим вином, который протянул ему слуга.

– Друзья мои! В этот день мы с гордостью вспоминаем нашу победу над коварным тираном и узурпатором – Арнгейром Кровавым. Да будет царствовать в наших землях мир, лишенный жестокой вражды и безумия! Подымем же кубки за этот знаменательный день!

Он вскинул руку еще выше, отчего вино чуть не расплескалось. Его поддержали хором все собравшиеся, кроме Агнара. Старший советник стоял в стороне и с грустью взирал на окружающее его великолепие, которое резало глаза. Перед ним был уже не тот король, что низверг своего дядю и провозгласил мир. Это был не изображенный на мозаике воин. Перед ним стоял увешанный многочисленными и бессмысленными украшениями демон, праздная жизнь которого оставила на нем свой след. Он был уже не молод, но выглядел старше своих лет. А в его взгляде не было того огня, что горел когда-то. Лишь лениво тлеющие угли.

Агнар вздохнул и опустил взгляд, не в силах больше смотреть на то, во что превратился выращенный им наследник престола: в жалкую тень самого себя.

Однако остальные веселились. По залу разносилась музыка, извлекаемая из инструментов, на которых играли прелестные молодые демонессы. Гости ели, пили, плясали. А во главе всего этого стоял Жадный король.

Заняв место во главе стола, он кивнул Аделии, и та послушно села к нему на колени, обвив его шею смуглыми руками, на которых позвякивали золотые браслеты.

Вино лилось рекой, а музыка играла все громче и быстрее, но, когда Агнар уже собрался покинуть это сборище ряженых, двери распахнулись, и на пороге показалась сгорбленная старушка. Гадать, сколько же ей было лет, было бесполезно. Но ее вид настолько резко контрастировал с богатыми облачениями знати, что она казалась чем-то противоестественным в этих стенах.

Вбежавшие следом за старухой стражники хотели было ее выпроводить, но король взмахом руки остановил их. Те удивленно переглянулись, и один из них попытался было оправдаться:

– Мы не знаем, как она прошла сюда… Повсюду стоит охрана и…

Но Эрих, не обращая на них внимания, громко спросил:

– Кто ты? – его взгляд не без презрения скользнул по лохмотьям старухи и потрепанному, хоть некогда и красивому шелковому платку.

Немного выпрямившись и, точно боясь окружающего ее золота, она тихим дрожащим голосом проговорила:

– Ваше величество… Я мать Орра Буревестника – одного из ваших офицеров, который шел за вами на Амреих в День Низвержения и который погиб, защищая вас.

Эрих нахмурился и закивал:

– Да-да, что-то такое припоминаю… Отстаньте от нее, – рявкнул он на стражников, попытавшихся было вновь приблизиться к старухе. – Пусть говорит.

Те покорно повиновались, а гостья продолжала:

– Все эти годы у меня не было такой крайней нужды, хоть я и потеряла сына. Я родом с севера, и вы наверняка знаете, что там случилось…

Правитель напрягся, поерзав на украшенном каменьями кресле, и кивнул. Сидевшая у него на коленях Аделия поплотнее прижалась к нему.

– Я… – старуха опустила взгляд, словно едва сдерживала слезы. – Я потеряла все… Дом, мужа и дочку… Все исчезло в один миг, земля точно поглотила наш дом. Меня спасло лишь то, что я в это время возвращалась от соседки и… – она обхватила себя руками, ее плечи мелко задрожали. – У меня не осталось ни семьи, ни дома. Я уже слишком стара, чтобы работать, а в моих краях бушует страшный голод и следующие за ним болезни и смерть. Мне не на что жить и не у кого просить помощи, – она подняла полный надежды взгляд на короля. – И я прошу у вас хоть немного золота, чтобы я смогла хотя бы купить себе новый дом и не умереть с голоду. Я прошу у вас столько монет, во сколько вы оцениваете жизнь моего сына, некогда спасшего вас.