За службу и храбрость. Священники – кавалеры ордена Святого Георгия. Неизвестные страницы

За службу и храбрость. Священники – кавалеры ордена Святого Георгия. Неизвестные страницы
Вадим Юрьевич Максимов

Константин Геннадьевич Капков

Девиз ордена Святого Георгия «За службу и храбрость», вынесенный в заголовок, воодушевлял на подвиги тысячи и тысячи героев, честно и верно служивших нашему Отечеству. Среди них были и военные священники, не только окормлявшие свою паству на поле боя, но, случалось, с крестом в руке и именем Христовым на устах поднимавшие русских солдат в атаку на врага. Именно им и посвящена эта книга. На сегодняшний день это наиболее полное собрание биографических очерков священников, пожалованных Георгиевскими наградами со времен учреждения военного Ордена Святого Георгия до окончания Гражданской войны. Повествование не ограничивается темой священника на войне, жизнь героев прослеживается в тех пределах, которые допускают проверенные биографические данные. Разнообразное соседство несхожих судеб раскрывает перед нами подробную картину прошлого, благодаря чему перед читателем развертывается сложная и неоднозначная панорама общественной жизни России XVIII–XX вв. Архивный материал, послуживший основой для издания, расширен сведениями исторического характера, что делает книгу привлекательной для достаточно широкой аудитории. Значительная часть материала и некоторые иллюстрации публикуются впервые.

Вадим Максимов, Константин Капков

За службу и храбрость. Священники – кавалеры ордена Святого Георгия. Неизвестные страницы

Допущено к распространению

Издательским советом Русской Православной Церкви»

Предисловие

Без исторической памяти народ утрачивает собственную идентичность. Прошлое многогранно, и попытки изобразить историю одной краской всегда ущербны. Внимание к подробностям позволяет постичь глубину и внутренний смысл событий, происходивших с нашей страной за последние столетия, увидеть истоки противоречий и разглядеть некоторые аналогии, которые могут предостеречь от повторения ошибок. Объемная картина прошлого придает нашим представлениям устойчивость и обеспечивает иммунитет к неверной интерпретации фактов. Это особенно актуально для такой острой темы, как поведение священников на войне, где в одном узле сплетены ключевые для человека проблемы: жизнь и смерть, вера и мирские обстоятельства, совесть и долг. На конкретных примерах мы видим, как герои очерков поступали в критических обстоятельствах, какой выбор предлагала им судьба, и как они распоряжались этим выбором.

Георгиевские награды вручались исключительно «за службу и храбрость», как было прописано в статуте ордена св. Георгия, то есть только за конкретный военный подвиг. Это определяет общую тональность книги. При этом судьбы героев священников очень не похожи между собой. Георгиевская лента резко выделяла человека из общей массы, предоставляя в большинстве случаев конкретные и весьма весомые преимущества. Никакая другая награда не вызывала такого искреннего и неподдельного уважения к ее обладателю во всех слоях общества. Но отношение к высокой награде у самих награжденных бывало различным, и по-разному они использовали открывавшиеся им перспективы. Порой случалось, что в результате награды судьба вовлекала героя в совсем уж неожиданные перипетии.

Основой книги послужил биографический материал, собранный в основном по архивным источникам. На сегодняшний день это наиболее полное собрание биографических очерков священников, пожалованных Георгиевскими наградами, о которых архивы сохранили чуть больше, чем послужной список. Послужной список представлял собой документ учета, который в XIX – начале XX веков составлялся на каждого священнослужителя ежегодно. В нем содержались сведения о дате и месте рождения, сословном происхождении, образовании, семейном положении, недвижимом имуществе, жаловании, прохождении службы: участии в боях, наградах, взысканиях и т. п.

По причине неоднородности доступного материала не все биографии изложены одинаково подробно. В каких-то случаях нам известны всего несколько эпизодов, по которым, как по фрагментам фрески, можно только попытаться воссоздать более целостную картину, а где-то, наоборот, формат очерка будет явно тесен. Чтобы сделать жизнь военных священников более понятной, контекст повествования дополнен описанием реалий повседневной жизни. Очерки в основном сгруппированы по разделам военной истории, каждый из которых предваряется краткой справкой. При этом в очерки порою включены значительные по объему фрагменты подлинных документов, что дает возможность ярче почувствовать дух эпохи и прикоснуться к подлинному историческому материалу, свободному от позднейшей адаптации, неизбежно несущей на себе отпечаток другого времени и другой системы ценностных отношений.

Биографии наших героев чаще всего не завершаются получением награды, многие из них прожили долгую жизнь, и некоторые судьбы удается проследить вплоть до середины XX века. Поэтому ряд очерков переносит нас уже совсем в другую эпоху и даже другие страны, подчас весьма удаленные от России.

Поскольку тема участия духовенства в военных действиях всегда вызывает много вопросов, в конце книги дается приложение, где обсуждаются взгляды на философию войны некоторых военачальников, имевших за плечами опыт ведения боевых действий и знакомых с войной изнутри. Во втором приложении предлагается краткий экскурс в историю наград, в нем особое внимание уделено Императорскому Военному ордену Святого Великомученика и Победоносца Георгия и Георгиевским наградам.

Вид Георгиевской награды для каждого очерка указывается с помощью условных обозначений, расшифровка которых приводится ниже. Особо выделены священники, прославленные в лике святых Русской Православной Церкви. В таких очерках в конце дается тропарь, икона и дата празднования памяти святого по новому стилю.

Орфография и пунктуация источников при цитировании в основном сохранена, хотя местами для облегчения понимания допущена корректировка в соответствии с нормами современного языка. Библиография к каждому очерку помещена в конце книги.

Используемые обозначения

Священнослужители, пожалованные орденом св. Георгия 4-й ст.

Священнослужители, пожалованные наперсным крестом на Георгиевской ленте

Священнослужители, пожалованные наперсным крестом на Георгиевской ленте в Белых армиях

Священнослужители, пожалованные Георгиевским крестом (Знаком отличия Военного ордена)

Священнослужители, пожалованные Георгиевской медалью «За храбрость»

Священнослужители, пожалованные панагией на Георгиевской ленте

Священнослужители, прославленные в лике святых

Русско-турецкая война (1787–1791). Россия, Сербия и Черногория. Наполеоновские войны начала XIX века

Столкновения с Османской империей

Конфликты России с Османской империей начались с продвижением Порты на север. В 1475 году Порта захватила побережье Крыма, после чего турки стали притеснять русских на Азове. В 1569 году Касим-паша повел 20-тысячное войско на Астрахань, в результате чего разгорелась первая русско-турецкая война, завершившаяся победой русских. С тех пор войны с турками продолжались до последних дней Российской Империи. Россия сражалась за Приднепровье, Северное Причерноморье, Кавказ, немало крови было пролито за права христиан, оказавшихся на землях, захваченных Османской империей. Из 12 войн, в которых Россия воевала со своим южным соседом, поражениями завершились только Прутский поход (1710–1711) и Крымская война (1853–1856).

Земли Малороссии, как приграничные, всегда играли особую роль в русско-турецких спорах. После воссоединения России с Украиной в 1654 году последовала изнурительная русско-польская война, завершившаяся Андрусовским перемирием (1667). Гетман Петр Дорошенко решил воспользоваться тем, что Россия была сильно истощена, и объявил себя подданным турецкого султана, намереваясь с помощью Порты выдавить из Украины и русских, и поляков. Однако союз с турками завершился передачей казаков под власть крымского хана. От крымско-турецкого господства казаки натерпелись еще больше, чем от поляков. После того, как Правобережье было полностью разорено, Дорошенко запросил подданства Москвы, но казаки избрали себе нового гетмана, и теперь объединенным русско-казацким войскам пришлось освобождать Правобережье уже от крымско-турецкой оккупации. Война 1676–1681 года завершилась Бахчисарайским мирным договором, сильно укрепившим позиции России на юге.

На конец XVIII века приходится активный передел Европы. Османская империя стремительно слабеет и оказывается уже не в силах удерживать под своей властью окраины. По итогам русско-турецкой войны 1768–1774 годов она теряет Крым, к России отходят земли Новороссии и Северный Кавказ. Все понимают, что Порта едва ли будет мириться с такими потерями, и что первая война подвела лишь промежуточный итог. И действительно, в 1787 году Порта откровенно спровоцировала начало очередной войны с Россией (1787–1791).

На этот моменту Императрицы Екатерины II есть союзник, австрийский Император Иосиф II. Императрицу объединяет с ним не только общность взглядов, но и конкретные политические интересы. В конфиденциальной переписке оформляется идея «Греческого проекта». Гнет Османской империи привел к колоссальному напряжению на Балканах, и с точки зрения геополитики этот проект был логичен и не лишен изящества.

Фактически речь шла о восстановлении новой Византии. Турок планировалось выгнать из Европы. На престол возрожденной Византийской империи Екатерина прочила своего внука, которому она уже дала соответствующее имя: Константин. Мальчика вскармливала кормилица из Греции, его обучали греческому языку. В честь его рождения отчеканили медаль с изображением храма Святой Софии в Константинополе, а на праздновании звучали гимны на греческом. Османскую империю предполагалось поделить между Россией, Австрией и Венецианской республикой. Из Молдавии и Валахии создавалось буферное государство Дакия, а западная часть Балканского полуострова в этом случае отходила к Австрии. Естественно, «Греческий проект» для императора Священной Римской империи выглядел крайне привлекательным, в России он также нашел неформальный отклик и поддержку, но в гораздо большей степени им воодушевлялись греки и южные славяне, мечтавшие раз и навсегда покончить с османским владычеством.

След идеи «Греческого проекта» можно наблюдать и поныне: по всей Руси осталось немало храмов, копирующих константинопольский храм св. Софии. Большинство из них было заложено именно в 1790-е годы или чуть позже. У греков же до сих пор слышны разговоры о том, что настанут времена, когда русские помогут им вернуть Константинополь.

В свою очередь, после первой русско-турецкой войны Порта мечтала взять реванш. А тут еще эта триумфальная поездка Екатерины по Крыму… Подготовка к войне шла полным ходом. Через Я.И. Булгакова, чрезвычайного посланника и полномочного министра, Порте была передана нота, в которой, среди прочего, Россия требовала обуздать закубанских татар, беспокоивших набегами границы Российской империи, признать грузинского царя Ираклия II вассалом России, а также объяснить свои военные приготовления. Вместо ответа 5 августа Порта объявила России войну, а Я.И. Булгаков был заключен в Семибашенный замок.

Война для России началась успешно. Неприятности сыпались на турок одна за другой: неудачный десант на Кинбурнской косе, поражения в Молдавии, падение Очакова. Известие о последнем событии настолько шокировало султана Османской империи, что того хватил апоплексический удар, и спустя несколько месяцев он умер на 65-м году жизни.

Последней твердыней Османской империи оставалась крепость Измаил. Она неспроста считалась неприступной. По заданию Порты европейские инженеры потрудились на совесть, переделав укрепления в соответствии с последними достижениями военной науки того времени. Раньше, до появления мощной артиллерии, высокие стены замков надежно защищали внутреннее пространство от осаждающих, а с башен легко было поражать противника. Теперь же, когда ядра стали пробивать высокие, но тонкие стены, самыми надежными укреплениями стала бастионная фортификация с мощными каменно-земляными валами, перед которыми оставлялся широкий и глубокий ров. Инженеры сохранили старую цитадель, но после переделок ее укрывали мощные валы общей протяженностью более 6 км и высотой до 8,5 м. Система выдающихся вперед бастионов обеспечивала широкие углы обстрела, удобные для защитников крепости. С южной стороны валов не было, но здесь естественной защитой служил Дунай, разлившийся в этом месте на полверсты. По реке до моря было 80 км, и, по замыслу инженеров, турецкий флот имел возможность подойти на подмогу в любой момент.

До прибытия Александра Васильевича Суворова осада велась вяло. С осени стало сказываться плохое снабжение продовольствием, в войсках ощущалась нехватка боеприпасов. С началом ноябрьских холодов уже обсуждались планы снять осаду и перебраться на зимние квартиры. Однако как только о том стало известно командующему армией, генералу-фельдмаршалу Григорию Александровичу Потемкину, он тут же понял, что снятие осады может привести к поражению в войне. В развитии военных действий уже намечался негативный перелом. После смерти Иосифа II турки успели заключить с Австрией сепаратное соглашение, так что Россия теперь воевала с противником в одиночку. Расстановка сил в Европе быстро менялась, Англия и Пруссия все активнее поддерживали Турцию. В России был только один человек, который мог спасти ситуацию. Это был Суворов. И светлейший князь Потемкин посылает Суворову приказ: «С получением сего извольте отправиться под Измаил и взять войска, находящиеся там, под свою команду, а также принять меры к овладению крепостью».

Суворов, взяв себе в сопровождение только одного казака, за два дня пересекает молдавские степи, и 2 декабря 1790 года дозорные уже видят двух всадников, въезжающих в русский лагерь: Суворов и сопровождающий его казак благополучно достигли цели. Александр Васильевич тут же объехал вокруг крепости, но его взгляд так и не смог обнаружить изъянов в творении европейских инженеров. Потемкину было отправлено сообщение: «Крепость без слабых мест, обещать нельзя». Тем не менее, было принято решение штурмовать Измаил. Суворов тут же отдал распоряжение сделать макет стены со рвом в натуральную величину, вязать связки хвороста для засыпки рва и лестницы. На стену поставили чучела турок, и целую неделю по ночам вся армия взбиралась на стены по лестницам и колола чучела штыками. Суворов лично присутствует при учениях, и после того, как все участники штурма проходят этот макет стены по 3 раза, Александр Васильевич отправляет в крепость ультиматум: «24 часа на размышление – и воля. Первый мой выстрел – уже неволя. Штурм – смерть, что оставляю на ваше усмотрение».

Меж тем, уже наступило 7 декабря. Турки отвечали всё обычное, что говорят в подобных ситуациях: у них нет полномочий, требуется согласовать предложение в Константинополе, необходимы переговоры… Они имели основания сомневаться в успехе штурма. До Суворова под стенами с начала кампании уже стояли Н.В. Репнин (1789), И.В. Гудович и П.С. Потемкин (1790). Запасов провизии и пороха хватало еще надолго, да и численное превосходство было существенное: 35 тысяч против 30 тысяч русских. С таким перевесом сил в пользу обороняющихся взять штурмом подобные укрепления, пожалуй, не удавалось еще никому. Так что Мехмет-Паша в самом деле мог дать Суворову легендарный ответ: «Скорее Дунай обратится вспять, и небеса упадут на землю, чем сдастся Измаил…». По крайней мере, большинство защитников крепости едва ли усматривали в ультиматуме Суворова сильный повод для беспокойства. Тем более, что за стенами Измаила были отнюдь не новички, а обстрелянные воины, которым, ко всему прочему, за сдачу крепости грозила смертная казнь.

Штурм начался в ночь на 11 декабря. Суворов обратился к войску со следующими словами: «Храбрые воины! Приведите себе в сей день на память все наши победы и докажите, что ничто не может противиться силе оружия российского… Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала; нам остается в третий раз или победить, или умереть со славою».

Это были не пустые слова. «Умереть со славою» по всем человеческим понятиям было куда как вероятнее. Однако «что невозможно человекам, возможно Богу». Говорят, что незадолго до штурма Суворов поглядел на небо и застыл. Долгое время он оставался неподвижным, и когда кто-то из солдат осмелился потревожить Суворова, чтобы выяснить, всё ли в порядке, тот предложил подойти и посмотреть из-под его левой руки на небо.

«Смотри пристальней, видишь людей?» – «Будто вижу», – ответил солдат. «Видишь: одни в венцах, другие без венцов?» – «Вижу будто!» – «Так вот, и я их вижу. Кто в венцах, тот при штурме убит будет. Только вот я сколько времени смотрю, без венцов куда больше. Удачный штурм будет, и наших турки мало побьют».

Никто не знает, насколько правдива эта легенда, и было ли на самом деле это видение, но случилось невероятное: Измаил пал, и это определило исход войны.

Балканы: отношения России с Сербией и Черногорией

Османская оккупация Балкан существенно повлияла на европейскую политику. Более всех на Балканах пострадали те народы, которые не захотели переходить в мусульманство. Особенную стойкость проявили сербы. В 1389 году сербские князья потерпели поражение на Косовом поле, а в 1521 году пал Белград. Турецкое иго на Балканах продлилось 350 лет.

Православные государи России чувствовали на себе обязательство помогать единоверным народам и с готовностью следовали этому долгу. Как только Россия начала оправляться после Смутного времени, она стала представлять внушительную силу в европейской политике. С этого момента заметно активизируются ее контакты с балканскими странами, особенно с Сербией и Черногорией.

В середине XVII века для сбора помощи бедствующей Сербской Церкви в Москву приезжал митрополит Симеон. Он был растроган до слез, видя участие русских к судьбе своего народа. После литургии к нему стекались люди разных сословий: мещане, купцы и крестьяне. Они живо интересовались жизнью своих далеких братьев, просили его молитв и предлагали посильное пожертвование. Собранные средства, возможно, были не слишком велики, но для сербов крайне важно было знать, что в мире есть страна, где правит православный царь, и где народ принимает их скорби как свои.

В 1659 году Москву посещал патриарх Гавриил. Государь Алексей Михайлович принял его с должным почетом и подтвердил, что Россия всегда будет готова оказать помощь братской Сербии. По возвращении на родину турки обвинили патриарха в сговоре с Россией и казнили.

В конце XVII века Белград взяли австрийцы. Перед этим турки довели сербские земли до полного разорения, поэтому местное население с радостью поддержало освободителей. Сербы были прекрасными воинами, и под знаменем Австрии они практически собственными силами освободили свою страну. Но после победы австрийцы стали грабить Сербию точно так же, как это делали до них турки. И когда Порта вновь пошла на Сербию, местное население уже не стало выступать ни на чьей стороне, и их земли вновь оказались под турками. Только теперь турки были сильно озлоблены, и гнет возобновился с утроенной силой.

Особенно лютовали турки в Косово и Метохии – пылали храмы, мужское население было перебито, женщин и детей уводили в плен. Патриарх Арсений бросил клич, и по его слову десятки тысяч (по разным оценкам от 40 до 70 тысяч) сербов, спасаясь от бесчинств, покинули свои насиженные места и ушли за Дунай. Венгерская корона приняла их, но предоставила для жительства опустошенные турками земли, где переселенцам предстояло отбиваться от своих прежних врагов, обороняя теперь чужие границы. Австрийские власти продолжали обманывать и обирать их, к тому же на новом месте сербы испытывали постоянное давление католиков, решивших во что бы то ни стало насадить у православных унию.

В 1716 году австрийцы вновь отбили Белград. На сей раз сербы уже не питали иллюзий по поводу очередного избавления от турецкого ига. Время подтвердило их худшие опасения: за двадцать лет австрийского владычества давление со стороны католиков не прекращалось, а австрийские чиновники, ростовщики и армейские чины привели земли в такое опустошение, что сербы стали даже переходить под покровительство султана. Лишившись поддержки сербов, Австрия в 1739 году окончательно потеряла Белград, отошедший к туркам теперь уже надолго. А сербы в поисках прочного союзника все интенсивнее стали обращать свои взоры на Россию.