Иннис. Последняя из хранителей

– Лия! Ты в порядке?

Он был испуган, искренне волновался за меня. Я улыбнулась, и на его лице после волны облегчения появилась ответная улыбка.

Мне вдруг стало так странно, что он был рядом, так близко, на моей кровати. Он – Рэй, а я – Лия. Как же странно, что я – Лия. Но он – Рэй, и это еще более странно. Внезапное осознание, что мы вместе, он со мной, а я с ним. Тот мальчик из далекого детства. Так изменился, но это он. Это он.

Кто бы мог предположить? В голове столько вопросов. Как он здесь оказался? Знает ли Вульфус? Что будет с нами дальше? Они все развеялись в одно мгновение, в одно касание – как будто не было ни упрямого тиканья часов, ни желтого пятна на потолке, ни полуоткрытого окна. Ненужная одежда, мешающая, не дающая полностью вдохнуть друг другом… Как нетерпеливо скользили по ней пальцы, срывая, бросая далеко, туда, где заканчивались границы мира. Была только кровать, несуразно большая, гигантская, бесконечная. Были мы – снова вместе, – и удушающая тоска, и жадность прикосновений, и губы, и слезы, и он – так близко… Так близко.

Хотелось раствориться в нем. От него пахло дорогой, городом, далеким неизведанным миром. Его глаза сонливо сужались, но он не давал им закрыться.

– Лия, – прошептал он, гладя мою спину. – Ты убегала пока меня не было?

– Каждый день.

– К иве?

Я кивнула. Мне вспомнилось лицо незнакомца, которого я встретила в убежище, его слова. Я так и не увидела фотографию отца, потеряла книгу Рэя, сломала ногу… Я воспользовалась его подарком. Нужно столько всего рассказать ему, но потом. А сейчас…

– Давай сбежим сейчас? – сказал Рэй и заговорщицки подмигнул.

Я не успела ответить. Рэй поцеловал меня, вскочил и, подобрав с пола свою одежду, пошел в ванную.

– Только умоюсь, – сказал он.

Я лениво потянулась и не спеша начала одеваться. Закончив, я взглянула на свои ноги и осознала, что целый год не носила обуви. Я всегда сбегала босиком или в носках и уже привыкла к этому. Подойдя к шкафу, я достала из его глубины пару туфель – единственную обувь, которая у меня осталась. Ноги влезли в них с трудом, пальцы сжались и заныли. Туфли явно стали мне малы, но я, морщась, все-таки дошла в них до окна.

Взгляд скользнул по огромным черным крыльям, прислоненным к стене. Я стояла близко, но боялась дотронуться. От них исходила невероятная сила, что-то захватывающее и при этом зловещее. Ряды длинных перьев блестели под светом луны, как будто покрытые слоем лака. Посередине были пришиты два ремешка – видимо, так Рэй пристегивал их. Я знала, что такие крылья могли принадлежать только одной птице.

– Крылья алады, – Рэй подошел сзади и обнял меня. – Правда, потрясающие? Сейчас многие с такими летают.

Я неуверенно кивнула. Что-то сжалось в груди, когда Рэй взялся за ремешки и застегнул их на своем животе. Такое же чувство я испытывала, когда в особняк привозили новых элатр или когда слышала выстрелы, доносившиеся из леса. Во мне будто поднималась волна протеста, но я подавила ее. Открыв окно шире, Рэй встал на подоконник и протянул мне руку. Я, стараясь не касаться странных крыльев, поднялась вслед за ним.

Сосна плавно качнулась, чуть кольнув мою голень пушистой веткой.

– Я ненадолго, – прошептала я и прикрыла окно, чтобы не вызывать подозрений.

Рэй крепко прижал меня к себе, и мы взлетели.

Полет – непривычная пустота под ногами, тянущее, но приятное до мурашек чувство внизу живота, страшные черные крылья, нависающие над нами, словно призраки в широких плащах, шея Рэя с капельками воды или пота, тонкий любимый запах, родной лес далеко, на земле, и, словно маленькие звезды, сверкающие впереди – все ближе и ближе – огни небоскребов.

Я никогда раньше не летала вот так – не чувствуя под собой сильного тела элатры, никогда не видела город, никогда не сбегала из особняка ночью, никогда не делала всего этого с Рэем… Слишком много «никогда», слишком много «не».

Рэй, ты ведь тоже так думаешь? Ведь ты для этого приехал именно сегодня, именно ночью – чтобы этих «никогда» в моей жизни стало меньше. Хоть немного меньше… Правда?

– Закрой глаза, – шепнул Рэй, когда мы начали снижаться. – Это сюрприз.

С закрытыми глазами я отчетливее различала звуки – другие, новые, яркие; запахи – приятные и отвратительные, соединившиеся в неуловимую смесь, вплетенную в особый городской воздух. Ноги коснулись земли, и на открывшиеся от неожиданности глаза легли ладони Рэя. В ночной прохладе его дыхание приятным теплом щекотало мое ухо.

– С днем рождения, – сказал он и, открыв мне обзор, приобнял сзади, давая вволю рассмотреть все вокруг.

Если бы не теплые ладони Рэя на моих плечах, я бы решила, что умерла, стала призраком, стала воздухом и улетела в другой мир.

– Эта улица ведет к площади Совета. Видишь вдали колонны?

Я видела. А еще я видела бесконечные ряды зданий: высоких и низких, широких и узких; волны людских голов, сновавших в разные стороны, одиноких парней и девушек, взлетавших на крыльях алад к окнам небоскребов. Тележки с разной уличной едой, яркие горящие вывески всевозможных цветов, музыка, зазывающие крики торговцев, смех, звуки жарящейся еды и шипящих лимонадов.

Рэй взял меня за руку и вел вдоль магазинов. Я чуть поежилась, увидев на стене одного из зданий гигантское изображение Вульфуса, и тут же отвернулась. Даже от небольшого портрета, висевшего в холле особняка, мне становилось не по себе, а в городе его лицо смотрело на меня отовсюду. Я прильнула ближе к Рэю. От клубка запахов чуть кружилась голова. Мы остановились у небольшого окошка – Рэй купил себе кофе с глубоким горьким ароматом и легкой кислинкой. Он предложил и мне, но я отказалась. Я не могла оторваться от витрины соседнего здания, где были выставлены самые красивые торты и пирожные, которые только можно было себе представить.

Рэй проследил за моим взглядом.

– Как насчет того, чтобы купить огромный торт и восемнадцать свечей?

– Как же мы будем возвращаться с ним?

– Мы можем съесть его здесь.

Я покачала головой.

– Давай просто посмотрим.

Внутри пахло ванилью, какао, фруктами и особым сладковатым запахом жидкого теста. У каждой стены стояли широкие витрины с десятками видов красочной выпечки. Маленькие пирожные в форме колыбели, печенье из белой глазури в форме лилий, торты самых разных размеров от низеньких с цветочными узорами до огромных конструкций с шоколадными деревьями, фруктовыми домами и кремовыми облаками. Пышные, с воздушным суфле и яркими украшениями из ягод, элегантные, с изящным глянцевым покрытием и тоненькими узорами из шоколадных лент – все до одного настоящие произведения искусства. Но самым красивым был торт в виде кареты.

Видимо, я долго стояла перед ним с открытым ртом, совсем не замечая ничего вокруг. Я чуть вздрогнула, когда молодая продавщица обратилась к нам с Рэем.

– Я вижу, вас заинтересовал «Экипаж». Хозяйка лично испекла его, а работа над его украшением заняла у нее несколько дней.

– Он очень красивый, – сказал Рэй.

Я лишь рассеянно моргала. Продавщица сверкнула безупречно-белой улыбкой и открыла витрину.

– Посмотрите внимательней. Он не только искусно украшен, но и отличается превосходным вкусом. В основе торта нежный бисквит, пропитанный сочным вишневым сиропом. Внутри кареты ванильное мороженое с шоколадной крошкой. Элатры же сделаны из легчайшего розового зефира, покрытого высококачественным белым шоколадом. Две элатры спереди и две сзади, прямо как в жизни. На вашем месте я бы, не задумываясь, купила это великолепие.

– Думаю, так мы и поступим, – сказал Рэй.

– Подожди…

Я не успела остановить их. Едва услышав согласие, продавщица взялась за поднос, на котором стоял торт, и аккуратно вытянула его. Я не хотела, чтобы так получилось… Я просто собиралась попросить ее убрать его обратно – наверное, он стоил кучу денег, да и я бы ни за что не смогла съесть такую красоту. Я протянула руку и случайно задела одну из шоколадных элатр. От моего прикосновения по белой глади ее тела прошла трещина, передняя нога подкосилась и раскрошилась на мелкие острые кусочки.

Продавщица взвизгнула. От неожиданности она чуть опустила поднос, и потерявший равновесие торт соскользнул на пол. Вместо прекрасной кареты перед нами предстала приплюснутая багровая смесь, из которой, как на поле битвы, торчали отколовшиеся ноги, головы и туловища элатр с обнаженными зефирными внутренностями.

– Что вы наделали? – запищала продавщица. Поднос с грохотом выпал из ее ослабевших рук.

– Я не хотела, я просто…

Рэй легонько сжал мое плечо и повернул к себе. Я чувствовала, что вот-вот заплачу, но стоило мне встретить тепло его взгляда, как стало легче. В последний раз он смотрел на меня так год назад, когда Вульфус поклялся, что мы друг друга больше не увидим. «Увидим», – говорили тогда его глаза. И были правы.

– Не расстраивайся, – сказал Рэй и улыбнулся. – Это всего лишь торт.

Он увел продавщицу в сторону и что-то передал ей.