Улли и горшок золота

И, да – он был наполнен золотыми монетами не просто до краёв, а даже с горкой! Физиономию лепрекона, торжественно вставшего рядом со своим сокровищем, надо было видеть. Такое выражение бывает у гордого отца, сынок которого в десять лет становится лауреатом международного конкурса пианистов. Ещё это выражение можно видеть на лице огородника вырастившего самую крупную тыкву сезона. Или цветовода, чей розовый куст занял первое место на выставке-ярмарке. Ну, что-то в этом роде!

Когда я приблизился, то явственно ощутил тепло, исходящее от этой кучи золота вместе со светом. Странно, но другого источника света и тепла здесь не было, а потому приходилось признать, что золото светится само по себе, а заодно нагревает воздух.

А ещё, возле него чувствовалось нечто вроде электрического или магнитного поля. Я почти ничего не смыслю в физике, (увы, увы!), но конечно сталкивался с подобными явлениями, например, когда гладил кота в сухую погоду. При этом шерсть вставала дыбом и у него, и у меня.

И вдруг я заметил нечто такое, от чего пришёл в полное недоумение. Даже то, что все монеты в этом горшке были с суповую тарелку, а иные с крышку от бака, меньше удивило меня, чем это открытие. А именно – среди дисков с изображениями профилей царей, королей и императоров, а также всевозможных львов и орлов, я вдруг увидел знакомый с детства герб из пшеничных колосьев, обрамляющий земной шар. И таких монет там было не так уж мало! Кроме того, обозначения с обратной стороны этих монет – «1 коп.», «2 коп.», «3 коп.», «5 коп.», «10 коп.», «15 коп.», «20 коп.», «50 коп.» и даже «1 руб.», не оставляли сомнения в их происхождении. А происходили они, конечно же, из моего кармана!..

Но этого было мало! Я вдруг понял, что узнаю эти монеты. Каждую в отдельности, хотя, казалось бы, какая может быть разница между «пятнашкой», которую я намеревался опустить в игровой автомат и точно такой же монетой, предназначенной для сборов «на классные нужды»?

Значит, вот кто их тырил всё это время! Моя рука сама протянулась, чтобы взять 20 копеек, когда-то даденных мне на мороженное, но я тут же почувствовал, как на запястье сомкнулись стальные пальцы.

– Не тронь!

На лепрекона было страшно смотреть. Тигрица, вставшая между выводком тигрят и стаей голодных гиен, выглядит дружелюбнее. Мне стало даже немного смешно. Конечно, я не собирался претендовать на эти монеты, давно уже потерявшие платёжную ценность, но всё же…

– А тебе не кажется, что здесь есть кое-что принадлежащее мне? – спросил я со смехом.

– Нет, не кажется! – сухо ответил Улли, но тут же смягчился. – Понимаешь, это когда-то принадлежало тебе, но… Вещи имеют свойство менять хозяев, а денег это касается, прежде всего.

– Вот как? – Я подбоченился, принимая грозно-шутливый вид. – Значит, по-твоему, то, что некогда было украдено, должно быть признано собственностью вора? А на каком основании? За давностью лет что ли?

Лепрекон окончательно смутился, но тут же принял вид нахальный и вызывающий.

– Можешь рассматривать это, как плату! – заявил он.

– Плату? За что? – искренне удивился я, забыв, что собираюсь вести беседу в шутливом тоне.

– Хотя бы за сохранение твоей жизни, дурачок! – язвительно проговорил Улли. – Я ведь лепрекон, а не ангел-хранитель. Беречь кого-то не мой профиль, а вот приходится.

Я понял, что сейчас он говорит серьёзно и решил выяснить всё до конца.

– Рассказывай! – попросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно.

– Не здесь.

Я глазом моргнуть не успел, как очутился в другом помещении, наверно той же самой пещеры. Здесь не было золотого свечения, помещение было маленьким, но уютным.

Круглая комната со сводчатым потолком, под которым висело старое тележное колесо с оплывшими свечами. Ровный пол, застеленный полинялым ковром. Посередине стол и два стула, какой-то простой средневековой конструкции. У стены кровать с беспорядочно набросанными подушками и аккуратно сложенным пледом. С другой стороны – вписывающийся в изгиб стены шкаф с книгами.

Мы с Улли сидели на этих тяжеленных жёстких стульях, но почему-то я не испытывал ни малейшего дискомфорта, словно помещался в мягком удобном кресле. Врядли это объяснялось тем, что я оказался завёрнутым в широченный тёплый плед, с таким же рисунком в клетку, как и на том, что лежал на кровати. Но поразмыслить над этими странностями мне опять не дали.

– Ты меня извини, – заговорил Улли, пододвигая мне кружку размером с ведро, в которой что-то пенилось. – Я не хотел быть с тобой грубым, но дело в том, что покушаться на золото лепрекона занятие неблагодарное. Мы плохо владеем собой, когда кто-то или что-то угрожает нашему сокровищу, ведь для нас это источник силы, а не просто богатство, каковым является золото в глазах людей.

Он помолчал, словно что-то обдумывая. Тем временем, я приложился к своей кружке, думая, что это пиво, но с удивлением обнаружил там нечто кисло-сладкое и шипучее, как газировка.

Сидр! Напиток, редко встречающийся на прилавках посещаемых мною магазинов. А жаль, потому что он мне всегда нравился. Правда я при этом вечно оставался в меньшинстве, разве что дочка разделяет мои вкусы.

– Если хочешь, – вновь заговорил Улли, делая над собой явное усилие, – я верну тебе те монеты. Точно такими же, какими взял их когда-то…

– Забудь! – махнул я рукой на это предложение. – Лучше расскажи, почему они выглядят, как золото? И почему они такие большие? А ещё, что значат твои слова о сохранении моей жизни?

– Это просто! – ответил повеселевший лепрекон. – Только я отвечу чуток не в том порядке, в каком ты спрашиваешь. Так, вот – это не монеты стали большими, это мы приняли размеры, соответствующие моему жилищу. Иначе ты никак не пролез бы! Мог бы, между прочим, сам догадаться, раз вересковые заросли показались тебе джунглями. Что же касается золота, то в горшке ты видишь не сами монеты, а их сущность. Не мне объяснять тебе, что любые монеты, из чего бы они ни были сделаны, имеют золотое обеспечение в банках, где хранится их подлинный эквивалент. Но это ещё не всё! Такое обеспечение частенько оказывается липовым. Но даже если государство обманывает своих граждан, то деньги всё равно имеют обеспечение. Ты спросишь чем? Человеческим трудом, прежде всего, и поверь – это настоящее золото! Более настоящее, чем то, из которого отчеканены полновесные дублоны, пиастры, рубли, дукаты или наполеондоры прошлых веков! Нас, лепреконов, интересует, прежде всего, эта сторона денег, ведь именно её можно использовать для создания и пополнения магии.

Но люди видят в таком горшке, как у меня только источник богатства. Завладевший кладом лепрекона, именно богатство и получает. Вот только вместе с деньгами он забирает не то что ценно в них на самом деле, не истинное золото, а всю дрянь, которая липнет к ним из-за человеческой слабости – кровь, пот, слёзы и, прости меня, откровенное дерьмо, переполняющее души толстосумов. Поэтому горшки лепреконов трогать не стоит – вредно для здоровья! Что же касается твоего последнего вопроса, то я, конечно, пошутил насчёт платы, но если желаешь, то слушай!

....................................................................................

И он стал рассказывать мне мою жизнь с самого начала. То, что я родился с небольшой асфиксией, для меня секретом не было, но предательски обмотавшаяся вокруг шеи пуповина была сброшена не рукой зевающей медсестры, (помню мама, если и упоминала о ней, то, только гневно сжав зубы), а тем, кто предпочёл оставаться невидимым, но по каким-то своим соображениям захотел присутствовать при рождении нового члена семьи. Дальше пошло обычное дело.

– Ты не представляешь, какое количество дохлых мух и тараканов, валяющихся за батареей и под шкафами, я не дал тебе съесть! – вспоминал Улли, мечтательно разглядывая колесо со свечками. – А сколько раз ловил за шкирку, когда ты научился перелезать через решётку своей кроватки, чтобы помериться твёрдостью лба с половыми досками! Потом, правда, я разрешил провести тебе такой опыт, когда высота была безопасной и лобовая кость достигла соответствующей толщины. Что поделаешь! Не набив определённого количества шишек, не научишься ни ходить, ни правильно падать. Так что, извини!

О чём речь! Какие могут быть счёты между своими? Теперь мне казалось, что я знал Улли всегда. Я ведь видел его, когда только начал познавать мир, но детская память устроена так, что самые ранние впечатления оставляют после себя лишь неясные образы. Только сильный всплеск эмоций может нарисовать в сознании ребёнка картинку настолько яркую, что она врезается в память на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, это чаще всего бывает связано с болью и страхом, реже с радостью. Для меня такое воспоминание – ёжик, который тяпнул меня за палец и повис на нём, прокусив до крови. А было мне тогда год с небольшим от роду…

– Нечего было всё время тыкать ему пальцем в нос! – рассмеялся Улли, когда я напомнил ему этот случай.

– Но ведь его нос так напоминал кнопку! – обиделся я. – Как же было не нажать? А, кстати, где ты был в это время?

– За диваном! – ответил Улли, хитро на меня поглядывая. – Ты, наверное, хочешь спросить – почему я не вмешался и не спас тебя от ежиной агрессии? Да потому что это был как раз тот случай, когда такое вмешательство не нужно, зато полученный урок пошёл тебе на пользу. Ничего страшного – этот ёжик тебя в любом случае не загрыз бы. К тому же он был домашним, чистым, за это я готов был поручиться. Проверено фирмой! В любом другом случае лучше не рисковать. А тогда… Повторяю – человек должен получать уроки вместе с шишками и ссадинами, в том числе и душевного свойства. Другое дело, когда речь идёт о настоящей опасности для жизни и здоровья.

...........................................................................................

Тот случай запомнился мне своей странностью и крайне неприятным осадком, оставшимся в душе. Дело было, когда я учился в третьем классе. Помнится, погода стояла сырая и холодная – осень готовила природу к зиме, и периодически сдабривала землю обильными дождями.

Но значит ли это, что нельзя гулять? Для мальчишек нет, конечно! Кроме того, хорошо смоченный песок легче лепится. А дело было вот в чём – мы с приятелем придумали такую игру: сначала лепим из песка две крепости и сажаем туда солдат – палочки с палец длиной, которые легко втыкаются в песок и ничего не стоят. (Первоначально мы использовали настоящих оловянных солдатиков, но они слишком часто терялись, а бывало, и ломались по указанным ниже причинам.) Затем, набираем камней и закидываем крепость противника до полного её разрушения. Кто первый сбил всех солдат противника и превратил его укрепления в руины, тот и выиграл!

Чем не мальчишеская игра? Противодействовать таким играм, значит идти против природы, но ведь всегда найдутся такие, кто считает себя в праве и даже в обязанности «прекратить это безобразие»!

Прежде всего, где найти песок? В песочнице, конечно. Но рядом с песочницей всегда найдётся пара задастых мамаш или злых старух, которые погонят двух «здоровых лбов» оттуда, где «дети гуляют!». Даже в том случае, если никаких детей нет в это время на площадке. ( Кто в здравом уме пустит мелкого несмышлёныша возиться в мокром песке, когда на улице всего градуса три тепла, а сверху сыплет мелкий дождик?)

Но мы с другом были людьми не скандальными – нельзя, так нельзя. В старых дворах, где мы жили, можно было найти и другое место. Оно нашлось возле трансформаторной будки, где предполагался какой-то ремонт. Кроме кучи песка там имелся отличный гравий, пригодный, как для строительства, так и в качестве метательных снарядов.

Но только наши фортеции были построены, и бомбардировка началась, как, откуда ни возьмись, появился тощий гражданин в шляпе и помятом плаще, трясущийся от злобы, словно кто-то сунул ему в срамное место два оголённых провода под током.

Как он верещал! Оказывается, мы хулиганы, бандиты и молодые хамы! (С нашей стороны не было произнесено ни слова.) Мы де, безобразничаем и портим народное добро! (Я так и не понял, в чём состоит порча, так-как сам видел, как обе кучи – песчаную и гравийную, рабочие потом смешали и загрузили в бетономешалку, вместе с порцией цемента.) Он прямо сейчас нас схватит и притащит в милицию, чтобы нас арестовали и заставили отвечать вместе с нашими негодными родителями, которые произвели на свет таких мерзавцев!

Мы находились ещё в таком возрасте, когда не умеешь, как следует, не слушаться взрослых, когда при таких вот бессмысленных нападках, думаешь – а вдруг я и в самом деле не прав? Вдруг, сам не зная того, я действительно в чём-то провинился, что-то нарушил и что-то испортил? Нечто такое, чего я не вижу или не понимаю…

Это сейчас, подходя всё ближе к возрасту того старика, (ещё далеко, но уже маячит на горизонте), я думаю – стоит ли вообще доживать до возраста, когда мои мозги превратятся в гнилую труху? Возможно, существо, которое встретилось нам тогда, никогда не было молодым, а сразу родилось вот таким брюзгой, миновав возраст детства, юности и зрелости? Вдруг это вовсе не человек, а порождение соседней помойки или тень, вышедшая из подвала? Не исключаю такую возможность.

Но тогда мы печально повесили головы и удалились, слушая визгливые вопли, летевшие нам в спины. Но это не значило, что мы собирались отказаться от своей затеи.

Подходящее для игры место должно было найтись, и оно нашлось на стройке позади здания школы, в которой мы оба учились. Здесь нам никто не должен был помешать, но видимо это был не наш с приятелем день.

Впрочем, сыграть по разику мы всё же успели. Я, как обычно, выиграл. (Я почти всегда выигрывал в такие игры. Просто я был крупнее и сильнее приятеля, а потому мои «бульники» приземлялись, производя в полтора раза больше разрушений, чем его.) Но я же не мог отказать другу в реванше, мысленно потирая руки, от предвкушения, как разделаю его ещё раз!

– Какого… тут делает, (имя рек.), когда я сказал, что это моя территория? (Поток бессмысленной нецензурщины, неуклонно приближающий человечество к скотскому состоянию.)

Мы не заметили, как он подошёл. Этот жлоб учился, кажется, в классе восьмом и постоянно преследовал нас в школе. Не знаю, зачем среди учащихся держат таких дегенератов? Он был тупее дубового пня, переходил из класса в класс с полным набором «троек» по всем предметам, но едва ли знал хоть один из них на «кол». Парню светило продолжать своё образование в ПТУ, но и это было для него слишком! ПТУ, это совсем не так уж мало. Это подготовка профессионалов, которые должны уметь работать руками и головой. Или, может быть, я чего-то не понимаю? Но о каком профессионально-техническом образовании может идти речь, когда в голове пусто? Впрочем, я не прав – там проживала агрессия и обида от осознания собственной убогости.