Долина теней. Последний артефакт

– Что-то круглое, похоже на кокон. Неужели паук в коконе? Зачем вы показываете мне этих мерзких тварей? – возмутилась дама. Ей казалось, что доктор втайне посмеивается над ней. Собственно, так оно и было.

– Я вам ничего такого не показываю, – проворковал У-Ку. – Каждый видит только то, что рисует ему воображение. Это, если угодно, ассоциации. Вы боитесь пауков?

– Нет, но они мне определённо не нравятся, – она помолчала, – Все они похожи на моего мужа, такие же ненасытные и пустоголовые. И плетут, знаете, плетут…

Далее она не уточнила, а доктор предпочел не спрашивать. Чувства дамы были непритворны, и У-ку немедленно проникся её отвращением. От природы мнительный, он мысленно пообещал себе после ухода пациентки провести ревизию всех углов и непременно – укромного пространства между сундуком и шкафом.

К слову, после визитов своих клиентов доктор часто заражался немыслимыми фобиями и маниями. Это было одной из его многочисленных утомительных причуд. Но только тот, кто знал лекаря душ недостаточно хорошо, мог принимать его прихоти всерьез. Так, например, одному из частых и благодарных посетителей, одержимому манией величия, У-ку помогал в составлении плана захвата власти над соседней державой. Помногу часов они с упоением рисовали планы генеральных сражений и придумывали всевозможные указы, которые должен был издать новоиспеченный монарх. Клиент досконально продумал и начертил план дворца, два этажа которого планировалось выделить под роскошный гарем.

У-ку утверждал, что подобные больные не представляют угрозы для общества, если их мысли направлены в плодотворное русло, а само существование окутано чувством безопасности.

Впрочем, доктор и сам получал немалое удовольствие от всей этой возни. Многие бывшие коллеги У-ку горячо одобряли его профессиональные находки, предпочитая, однако, традиционные методы лечения, как то контрастный душ, пиявок и смирительные повязки.

Лекарь душ задумчиво встряхнул бутылку.

– А вы что там видите, доктор? – спросила дама.

– ??? Да так, знаете ли… – У-ку смущённо откашлялся, вопрос застал его врасплох. – Разные части скелета.

В этот момент в комнату ворвался долговязый юноша, запыхавшийся, с ярким румянцем на щеках. Его одежда была в грязи, – наверняка ему пришлось бежать по улице со всех ног, не разбирая дороги, и не единожды споткнуться. Город после пролившегося недавно дождя кое-где превратился в непроходимое болото. Улица Аскетов, на которой имел несчастье снимать комнату У-ку, неблагоприятно выделялась на общем фоне. В здешних лужах плавало всё, что только может представить человеческий разум, а в воздухе постоянно витали сомнительной прелести ароматы.

Доктор обратил на своего ученика суровый взгляд.

– Утром мне пришлось самому покупать булочки к чаю. Где ты был, негодник?

– Лежал без сознания, – весело ответил тот.

– Что???

– Да спал я, спал, – парень запустил пятерню в нечесаную шевелюру. – Вам нужно поторопиться, хозяин! У корчмаря «Трёх кружек» случилась грудная немочь. Хотели послать за зелейником, а жрец сказал – не надо. Я взял на себя смелость оседлать для вас лошадь.

Это был по-настоящему храбрый поступок – лошадь принадлежала хозяину дома, а у лекаря душ не было денег, чтобы заплатить за её наём. В сложившейся ситуации данное обстоятельство никоим образом не могло остановить У-Ку.

– Весьма кстати, – похвалил доктор, вскакивая из-за стола с быстротой атакующего тигра. – Извините, леди, вынужден срочно вас покинуть. Неотложные дела ждут меня.

– Несчастный при смерти? – испуганно спросила дама.

– Нет, уже всё в порядке.

Доктор схватил с полки хлыст и выбежал из комнаты, только его и видели.

Покойник

Из-за интереса ко всему потустороннему в узких кругах доктора У-ку величали не иначе как Покойником. Одно время его мнили подающим надежды учёным, он даже обосновал несколько интересных концепций в области психиатрии, но очень скоро оставил свои изыскания, запер в ящике стола недописанную книгу о типах преступников и полностью посвятил свою жизнь изучению параллельных миров. А так как миры эти добровольно в руки не давались, он пытался максимально к ним приблизиться.

С этой целью У-ку истощал свою плоть, изнурял себя физическими упражнениями, одновременно укрепляя дух медитацией. Дождавшись полнолуния, он облачался в погребальный саван и гулял в таком виде по крышам, твердя себе, что его тело ничего не весит и что стоит ему захотеть, как он оторвётся от земли и полетит. Несколько раз он ломал себе кости, пытаясь доказать силе тяжести, что она не столь всемогуща, как ей кажется.

Неудачи не сломили его. Лёжа в гипсе, пока срастались в нескольких местах сломанные кости, Покойник говорил всякому, кто соглашался его слушать, что мир реальный – это ещё не мир, а лишь его изнанка, и что реальность не укладывается в пределы трёх измерений.

Вершинным своим открытием Покойник считал псевдовампиров. Никто не знал, кто это такие, как они выглядят и чем занимаются. У доктора же на этот счёт не было никаких сомнений. Падая в очередной раз с крыши, он увидел одного из этих жутких существ. По его словам, это произошло в момент соприкосновения с земной поверхностью. Доктор искренне сожалел, что немногое успел рассмотреть, однако каждый раз упоминал острые зубы, похожие на кинжалы, злобно горящие глаза и чёрную вздыбленную шерсть.

Кто-то из его сомневающихся оппонентов предположил, что прототипом псевдовампиров явилась большая чёрная дворняга, перед самым носом которой угораздило упасть неутомимого исследователя параллельных миров. Покойнику пришлось пустить в ход необыкновенный дар убеждения. В результате неверующий признал свою неправоту, после чего его срочно доставили к лекарю, где наложили ему на голову пять швов.

На этом исследования Покойника не прекратились. Ещё пару раз он падал с крыш, отрицая сам факт падения, а невольным свидетелям объяснял, что пробует на прочность земную материю, несовершенную по своей сути. Один раз он упал вниз головой, правда, с небольшой высоты, но с тех пор полёты эти закончились. Доктор говорил, что это ещё малоизученная сфера, и он в обозримом будущем вернётся к своим экспериментам.

Несколько лет назад У-ку открыл свою школу. Учеников он отбирал по каким-то ему одному известным критериям и всем говорил и необходимости выращивания на лбу третьего глаза, чем он и планировал заниматься. Тот, кто выражал хоть малейшее сомнение в целесообразности этого, немедленно исключался из школы. Покойник ощущал себя мессией, на которого возложена задача вызволения духа из жалкой плоти.

Распорядок дня в школе был особый. До полудня ученики медитировали и читали мантры. Просто спать и видеть вещие сны тоже не возбранялось. Затем наступало время практических занятий. Все они были так или иначе связаны с переходом человека в мир иной, где его поджидали кровожадные псевдовампиры. Такие опыты Покойник по обыкновению ставил на себе.

Однажды он, обрядившись в обрядовый саван, лёг в заранее заказанный саркофаг с искусной системой вентиляции и велел ученикам совершить полную погребальную церемонию. Действо сие проходило на городском погосте при полной луне. В саркофаг хотели положить устройство связи с поверхностью в виде шнурка с колокольчиком, но Покойник клялся, что эти меры излишни, – он пробудет под землёй полчаса, ни минутой меньше.

Установив на свеженасыпанном холмике над неглубокой могилой плоский камень с изображенным на нем образом, отдаленно напоминавшем У-ку, ученики по наущению погребённого уселись полукругом и принялись читать мантры соединения с Истиной. Их протяжное пение разносилось далеко вокруг.

На шум пришёл смотритель погоста, решивший, что столкнулся с какой-то экзотической сектой. Он в грубой форме предложил последователям Покойника покинуть священное место и впредь не смущать души усопших дикими песнопениями. Эксперимент мог окончиться полным провалом, но в этот момент из-под земли послышались приглушённые вопли, и ученики с восторженными криками «Покойник хочет выйти!» начали раскапывать могилу.

Когда откинули крышку саркофага, У-ку сел, дико озираясь по сторонам. Он был бледен больше обычного, руки его дрожали. Первым делом он сообщил, что недоволен быстротой его вызволения. На расспросы учеников о псевдовампирах Покойник уклончиво ответил, что было слишком темно, но его внутреннее зрение показало ему такие жуткие картины, что если увидеть их во сне, то вполне можно не проснуться.

На следующий день хоронили смотрителя погоста.

***

На погребальные церемонии доктор никогда не опаздывал, он считал это дурным тоном. В городе его многие знали и считали неисправимым чудаком. Памятуя о его интересе, чисто научном, как он любил повторять, горожане сами приглашали У-ку, случись отойти в мир иной кому-нибудь из родственников или знакомых. Он в свою очередь считал своим долгом не только присутствовать при погребении, но и принимать активное участие во всех ритуалах. Если доктору казалось, что что-то идёт не так, он немедленно вмешивался в происходящее.

Надо отдать ему должное, в погребальных традициях он разбирался как никто иной.

Единственно близким себе по духу Покойник считал молодого антрополога Бену. По роду деятельности тот часто описывал в своих трудах обряды, в том числе и заупокойные, племён, изучением которых занимался. Так они и познакомились, – доктор пришёл с новеньким сборником в руках, горя желанием пожать руку автору. Поначалу Бену сторонился У-ку, который, казалось, был немного не в себе, но потом привык и даже получал удовольствие от общения с ним. Практически не имея общих интересов, они сдружились.

Бену познакомил доктора с оракулом, и вместе они составляли довольно эксцентричную троицу, и любой трактирщик привечал их как родных. После застолья они разгуливали по ночным улицам и громко пели, и вслед им летели пустые бутылки, куриные яйца, луковицы, ненужный хлам и проклятья разбуженных горожан.

Проснувшись поутру больным и разбитым в каком-нибудь незнакомом месте, Бену клятвенно обещал себе, что это больше никогда не повторится, что с сегодняшнего дня он будет вести исключительно здоровый образ жизни, но через какой-то промежуток времени всё повторялось снова.

Оракулу повезло, он никогда не страдал от похмелья.

Однажды во время очередного застолья после нескольких кружек вина подозрительного происхождения в светлую голову У-ку пришла мысль украсить цветами могилу своего бывшего приятеля, погибшего по глупой случайности, – он хотел миской зачерпнуть воды из колодца. Ему помешала луна, которая там плавала, и он попытался ее прогнать.

Результат превзошёл его скромные ожидания…

Иеро согласился составить доктору компанию, и Бену не оставалось ничего другого, как последовать за ними. Ноги его практически не держали, и он списывал это на усталость – в тот день друзья умудрились побывать в десятке трактиров и погребков, везде встречая радушных знакомых. Весь этот извилистый путь им пришлось проделать пешком, ни одна лошадь не согласилась бы их везти.

Доктор знал и подходящее место, где можно было нарвать цветов, – сад жены одного из городских старейшин.

Каменный забор показался Бену непреодолимой преградой, и Иеро пришлось его подсадить. Сад был великолепен даже при скупом свете звёзд. Ровные аллеи, вымощенные гранитом дорожки, фигурно подстриженный кустарник, тщательно спланированный рельеф и роскошные клумбы могли изумить кого угодно. Центром парка был большой фонтан. Прекрасный мраморный юноша опирался на копьё, сжимая в правой руке охотничий кубок, из которого изливалась струя воды.

Внезапно Бену почувствовал острый приступ жажды.

– Ваше здоровье, – пробормотал он, отпивая из фонтана.

В твёрдой уверенности, что перед ним профессор Исторического университета, Бену завёл разговор о насущных проблемах науки. Юноша-охотник с безмолвным равнодушием смотрел на него со своего постамента. Такого внимательного слушателя Бену ещё не приходилось встречать, и с каждой минутой он всё больше воодушевлялся, громогласно возмущаясь скупым финансированием, недальновидностью городского совета и невозможностью целиком посвятить себя любимому делу. Воображаемый профессор с ним соглашался, и Бену сразу проникся к нему симпатией. Плавному течению его ретирады мешала только невесть откуда взявшаяся икота, от которой он никак не мог избавиться.