Глазами суицидника

Симон смотрит на своих родичей, у них как будто бы игра в хорошего и плохого полицейского. И в правду, брат здесь для моральной поддержки, так сказать источник оптимизма, Дед же, это местный гид и наставник, возможно ещё у них какие-то функции есть, которые пока скрыты. В принципе не всё так плохо, умер, конечно, неприятно. Но встретили, приняли, а что дальше будет, время покажет.

– А как я умер? – спросил Симон, попытавшись сохранить голос бесстрастным.

Алик с весёлостью, и даже со смехом отвечает:

– Тебя поезд сбил, сразу на глушняк, без вариантов, вроде бы даже боли не почувствовал, один удар, и всё.

Дед не был таким же довольным, но и от каких либо комментариев, он тоже воздержался. По его лицу было не понятно, как он к этому относится. Симона опять посетила невидимая капельница, и волны спокойствия наполнили всю его душу. Дед посмотрел на нас и говорит:

– Ну что ребята, двигаемся к главе рода, по пути и поговорим.

– А что у нас есть глава рода? – спросил Симон с большим удивлением.

– Конечно, – отвечает весело Алик, – те, кто родной по крови, попадает в своё родное подразделение. Прикинь если бы тебя пришли встречать не мы с дедом, а какие ни будь не знакомые души, капец ты бы обосрался!

Они вдвоём заржали. Впервые Симон почувствовал отток от себя. До этого ему компенсировали недостатки спокойствия, а тут он по-настоящему сам расслабился и рассмеялся, добрые чувства переполнили его, и окружающая среда, весь избыток забрала себе.

– Ага, вот значит, как это работает, – вслух сказал Симон, ни к кому не обращаясь. Дед сразу понял, о чём говорит внук, и начал объяснять подробней:

– Бестелесная душа, это чистая энергия. Она вырабатывает эмоции, и благодаря этим эмоциям, душа либо разгорается, либо тухнет. Если ты удручен, то это место искусственно поддержит, и не даст погаснуть пламени в твоей душе. Если ты весел, ты сам светишь ярко, и окружающая среда, с благодарностью примет весь твой переизбыток энергии, и уже ты питаешь это место. Я бы назвал это прекрасным взаимовыгодным сотрудничеством. Так души балансируют своими эмоциями, и благодаря этому месту, мы всегда стабильны, не бросаемся так сказать из крайности в крайность.

– А кто у нас глава рода? – спрашиваю я у деда.

– Пока ещё Савелий, ты его, не знаешь, – сказал дед, задумавшись, – даже я его не помнил. Проблема людей ещё и в том, что они быстро забывают своих ушедших родичей. Вот сколько ты коленей помнишь? Максимум Прабабушку и прадедушку, их родителей ты уже вряд ли назовешь имена, я уже не спрашиваю об их бабушках и дедушек. А они все жили, любили и ошибались, весь их нажитый опыт, обычно забывается уже через два поколения. Ты даже не представляешь, какое наслаждение испытывает душа, когда её добрым словом вспоминает живой человек, а если человек ещё родной по крови, это просто не передаваемый восторг. Словами и буквами такие чувства не передать. И чем дальше потомок в колене, вспомнит ранее живущего первого предка, тем ценнее это для помянутого. Такое бесследно не проходит, и если бы ты вспомнил хоть раз бы Савелия, или родичей после него, то ты был бы любимчиком, и за тобой бы пристально наблюдали, и помогали во всем. Таких называют баловнем судьбы.

– А ты то сам часто вспоминал Савелия при жизни? – спросил Симон у деда.

Дед проигнорировал его вопрос, и промолчал. А Алик подхватил тему, и дальше сам начал рассказывать:

– Тебя брат никто не обижает, дед не пытается тебя в чем-то упрекнуть. Он пытается тебе объяснить, что можно было расположить к себе весь наш духовный род. И для этого ненужно было прилагать великих усилий, просто вспоминать добрым словом, добрые дела, и не говорить ничего плохого. Это действительно крутое чувство, когда с земли приходит теплая и хорошая весточка. Что-то похожее может испытать солдат в армии, когда получает письмо от родных и близких. И очень неприятно, когда письма приносят всем товарищам по службе, а тебя такой почтальон каждый раз игнорирует и обходит стороной.

Симон сразу же вспомнил армейские годы. И был период, когда ему и вправду долго не писали. Это действительно очень неприятно, и задевает за живое. Теперь до него дошло, что своим не уместным вопросом, он мог задеть чувства деда, и попытался разговор направить немного в другую сторону.

– Дед, ты ведь сказал, пока ещё Савелий, что значит пока? Они что меняются?

– Конечно, меняются,– сказал дед. – Здесь тоже идёт свой цикл, как и всё на свете. Новоприставившиеся души возвращаются домой, а главы как наиболее подготовленные души, уходят обратно на землю, ну или в другое место, за новым жизненным опытом.

–Всё как на земле, – восхищенно сказал Симон, – жизненный круговорот, одни рождаются, другие умирают.

– Так и есть, – подтвердил дед. – Только здесь последовательность другая. Сюда приходят старыми и больными, а уходят маленькими и здоровыми.

– То есть перед тем как я родился, я был главой рода? – спросил Симон.

– Возможно,– улыбнулся дед, – когда ты становишься главой рода, ты достигаешь своего пика, тебе больше нечего достичь, и чтобы двигаться дальше, ты должен переродиться, и получить новый опыт. А на освободившееся место назначается новый глава, который через некоторое время повторит путь предыдущего.

– Да, отправят обратно в этот концлагерь, – продолжил разговор Алик. – Твою душу опять запрут в беззащитное тело, ограничат возможности, а ты ещё должен совершать какие-то дела и поступки, делать мир лучше.

Симон решил спросить у брата:

– Почему ты считаешь, что на земле так плохо и ужасно?

– Всё просто братка, мне есть с чем сравнивать. Все тут друг друга любят и уважают, здесь души несут свет, а на земле, мне, между прочим, башку прострелили. Привязать душу к телу, это как тюремный приговор, ограничение действий, подчиняться и подстраиваться под новые придуманные законы, да и вообще там можно утратить все свои лучшие качества.

Стало видно, что Алик стал заводиться, а потом как-то резко поостыл. Наверное, окружающая среда и ему дала дозу успокоительного. Даже опытные души могут сбить своё равновесие, чего же тогда про новичка говорить.

За разговором дорога закончилась быстро, и стал, виден край туманного пути. И здесь был уже не сад, а какой-то развлекательный центр. Вдалеке виднелось множество каруселей и аттракционов. Там души развлекались и веселились. Симон, почему то сразу вспомнил аквапарк и пенную вечеринку. Там люди тоже испытывали массовое удовольствие от отдыха. Алик посмотрел на брата, и с большим сожалением сказал:

– Там действительно классно, все земные развлечения, даже мизинца одного не стоят. Это один из самых мощных источников радости. Мы бы с тобой могли там здорово оттянуться, но, увы, брат, тебе туда нельзя.

– Почему это мне туда нельзя? – спросил Симон, не скрывая своего расстройства.

– Не в этот раз, – сказал дед, – тот, кто самостоятельно приходит домой раньше времени, не может здесь находиться.

– Как тебя понимать дед? – спросил внук возмущенно, – ты уже второй раз мне говоришь об этом.

– А ты что думаешь, – вмешался в разговор Алик, – поезд который тебя сбил, был специально на тебя направлен, или по какой-то нелепой случайности сошел с рельс, и наехал на тебя? Я тебя удивлю, поезда ездят по путям, и сбить они могут только того кто на этих путях стоит.

И тут сняли очередную пелену забвения, и позволили ему вспомнить ещё одно воспоминание. Перед глазами возникла следующая картина, поезд несётся на большой скорости, а человек по шпалам идёт ему на встречу. Сигнальный гудок звучит очень громко, пытается испугать идущего на смерть суицидника сильным свистом. У Симона готовы лопнуть барабанные перепонки, но он непоколебим, решение принято, движение ног твердое, уходить с путей он не собирается. Столкновение неизбежно, ещё несколько мгновений, вспышка и пустота.

Очередная доза успокаивающих вибраций, пропитала его душу. Немного оклемавшись от потрясения, Симон негромко сказал:

– Я самоубийца.

Дед кивком головы подтвердил слова, и очень сильно опечалился. Теперь уже порция успокоительного вошла в душу деда. По дедушке особенно видно, как происходит душевное восстановление. Душа немного меняет цвет, порция тусклой краски пропитывает её насквозь. Симону почему-то сразу вспомнилось, когда человек врёт, то его лицо краснеет. То есть видны незначительные изменения, если сильно не присматриваться, то можно и не заметить. Как только краска рассосалась по всему деду, он сразу же успокоился.

Три души прошли границу сектора, душевных развлечений. Дальше начался другой сектор, более холмистый, с перепадами. Окружающая среда здесь была уже не такой мягкой, потому что у Симона появилось чувство тревоги и стыда, что в предыдущем секторе было в принципе невозможно. Там все чувства поддерживались искусственно, здесь нужно уже подключать свой внутренний контроль, который у него пока слабо работает.

– В этом секторе совсем другие волны и вибрации,– начал говорить дед. – Они не дадут тебе упасть, но и так сильно тебя обезболивать не будут, как в предыдущем месте. Здесь находится местопребывание нашего рода. Дело в том, что тебе придется держать ответ за свои поступки, и прочувствовать некоторые неприятные вещи всё же придется. Согласись, будет не правильно ругать тебя за неправильные действия, а ты весь такой спокойный и на позитиве, потому что тебя система поддерживает. Ты должен получить адекватные эмоции, за свои поступки.

Симон испугался, ему почему-то показалось, что они ведут его в преисподнею. Он с тревогой спросил:

– Скажите честно, вы меня ведёте в ад?

Дед с Аликом переглянулись, и широко заулыбались

Расслабься брат, – как можно веселее сказал Алик, – у тебя слишком неправильное представление рая и ада. Ты думаешь, что тебя бросят в гиену огненную, а черти с демонами будут мучить и издеваться над тобой веки вечные? Нет, братан, тут не так. Даже с убийцами так не поступают. Дело в том, что душа прозрачная, врать не умеет, её насквозь видно. По мерцающему свету, по исходящим волнам и вибрациям, а любой душе всё можно узнать за мгновение, и без слов. Допустим бессовестный убийца, на земле остался безнаказанный, сумел скрыться от правосудия. То здесь всё не так, здесь о нем все знают. Он пройдёт между секторами, и все его друзья, близкие, родители, родственники, знакомые, и те которые его первый раз увидели, все будут знать кто он, и что он сделал. И это будет настоящий ад для этой души, от стыда даже сквозь землю провалиться не получится. Тебя конечно у главы тоже не мёд ждёт, но в ад тебя никто вести не будет. Тебе же дед сказал, реабилитация, а не издевательство и поругания. Искупишь свою вину, и придется сразу же второй срок отмотать. Это будет твоё наказание за самовольный уход из жизни.

– Алик, это информация не своевременна, ты опять торопишься,– сказал дед.

– Понял дедуль, замолкаю, – виновато поднял руки Алик.

– Место, где мы сейчас находимся, это как небольшая видимая часть айсберга, – начал объяснять дед. – Что бы тебе понятно было, назовём эту верхушку, перевалочный пункт земля. Отсюда отправляют и встречают души на нашу планету. Чтобы пройти дальше этого перевалочного пункта, нужно достойно прожить свою человеческую жизнь. Как идёт порядок пропуска, я рассказывать не буду, смысла нет, тебя всё равно дальше в глубину не пустят. Пока ты будешь здесь, ты проанализируешь все свои жизненные действия, сам себе дашь оценку, и когда будешь готов, отправишься снова выполнять свою проваленную миссию на землю, ну или не на землю.

– Это ещё куда, – с удивлением, и округлившимися глазами спросил Симон?

Алик уже начал открывать рот, но дед очень пристально на него посмотрел, и брат сразу же всё поняв, закрыл рот обратно. Дед сказал:

– После поговорим на эту тему, тебе сейчас не об этом думать надо.