Глазами суицидника

– Хватит, прекратите, – это всё что могла сказать Галушка, слёзы заглушали её голос, она сидела в шоковом, полуобморочном состоянии.

Младшая из сестёр сидела тихо, почти не говорила, в основном кивала головой и со всем соглашалась. Средняя держала нейтралитет, не обвиняла ни в чём неповинную вдову, но и не защищала тоже. Лишь изредка говорила: «Перестаньте, успокойтесь». Но две взрослые женщины не унимались, они только набирали обороты. По очереди выдвигали всё новые и новые обвинения, и обзывали бедную девушку самыми последними словами.

Симон смотрел сверху и просто не верил в происходящие, его кровные родственницы, толпой, как голодные чайки накинулись на его бедную супругу. Сейчас он чувствует, кто больше всех страдает, кто любит его, и сожалеет о случившемся. Её оставшуюся одну без защитника, морально уничтожают те люди, в которых он верил, и видел опору для его семьи оставшуюся без кормильца. Они же набросились на неё при первом удобном случае, не постеснявшись даже не упокоенного тела. Душа Симона плакала. Дедушка и Алик, два верных крыла, тоже, наверное, начали расстраиваться от увиденной сцены, это он понял по тому, что его стали питать малой дозой успокоительного. Ещё бы, нужно иметь железные нервы, что бы не реагировать на такое, а дед и Алик лично знают всех четырёх женщин скандалисток, это тоже их родственницы, и им горько видеть такой поворот событий. Дед жестом обратился к главе. Глава приблизился к Симону, и прикоснулся к голове, расстроенную душу, как будто оглушило. Словно человека по голове битой ударили, и он с трудом понимает, где он сейчас находится, и что вообще происходит. Вот похожее ощущал Симон, физической боли не было, это была лошадиная доза транквилизаторов. Глава обратился к деду и Алику.

– Сами то как? В порядке? Справитесь?

– Сами справимся, – сказал дед, – на поддержку Симона силы заканчивались.

Траурная колонна добралась до кладбища. И тут в двух ругающихся бабах, произошла чудесная перемена. Они больше не обвиняли молодую девушку во всех смертных грехах, они плавно перешли на плач, и были теперь безутешными провожающими сына и брата в последний путь. Сейчас было трудно сказать, что поспособствовало такой быстрой перемене, то ли и в правду поняли, что видят Симу в последний раз, то ли появление других людей заставило снова одеть их свои маски. А на улице шел дождь, землю в округе очень быстро растоптали, и она превратилась в грязевое мессиво. Симон понимает, что уходит очень не красиво. Сама природа выбрала для прощания очень противную погоду. Все люди промокли насквозь, их одежды были испачканы, и каждый хотел, чтобы церемония как можно быстрей закончилась. Поэтому прощание было не долгим, крышку быстренько забили, и гроб опустили в могилу и закопали её мокрой грязной землей.

– Ну вот и всё, – с некоторым облегчением сказал Симон.

– Еще не всё, – сказал глава, внимательно осмотрев подопечного, – сейчас соберутся люди, покушают, помянут тебя, а мы послушаем. Только после этого отправимся домой, а пока ещё терпи, я думаю теперь полегче будет.

Симон внимательно смотрел за Галушкой, в какую машину она сядет. Она села к своим родственникам и обратная дорога была тихой и спокойной. Она смотрела вдаль невидящим взглядом, и печаль не сходила с её лица. Когда они приехали домой, Галушка зашла в комнату и не выходила оттуда. Она горевала от потери мужа, от жестокого и не справедливого обращения его родственников. А в это время на улице накрыли столы, достали спиртное, начали поминать. Сразу было всё хорошо и приемлемо, а потом кому-то из родичей спирты ударили в голову и за столом пошел веселый разговор, хохот и ржач. Спасибо хоть песни петь не начали, подумал Симон. Галушка за стол так и не вышла, а звать её никто не собирался. Когда поминки подошли к концу, то родственники начали потихоньку разгребать оставшуюся еду домой. Забрали всё до последней крошки, даже кастрюлю с борщом унесли. Единственное что оставили, это два поминальных свёртка с конфетами, что бы дети, помянули папу. У Симона закончились эмоции, его родственники как сороки растащили всю посуду с дома, где он, когда то жил. Но сейчас его душа почувствовала какой-то особый негатив, направленный в его сторону, он внимательно осмотрелся, чтобы увидеть источник. Это была Галушкина сестра, она гневно говорила:

– Добился-таки своего, наложил на себя руки. Машину разбил, дом на себя не оформил, ни детей, ни жену не прописал, сделал их бомжами. После себя ни копейки денег не оставил, бросил семью на произвол судьбы.

Каждое её слово резало по живому, и хуже того что возразить нечего, эта девушка была права. Глава внимательно посмотрел на Симона и на двух сопровождающих, властно сказал:

– Всё, достаточно, возвращаемся, нам есть о чем подумать.

Он начал формировать портал, и все четверо вернулись домой на небо. У Симона было жуткое состояние, даже с такой поддержкой в виде главы, Алика и дедушки остаться в порядке не получилось. Его воображаемые два крыла дотащили в чудесный сад и отпустили только тогда, когда пересекли участок. Симон снова обрёл возможность двигаться самостоятельно, но вместо того чтобы воспользоваться своей возвращенной способностью он рухнул возле ближайшего дерева. Упал как подкошенный, словно пробежавший дистанцию марафонец, и как бы этот спортсмен жадно вдыхал воздух после финиша, так и Симон сейчас принимал различные лечащие душу волны и вибрации. Его душа не просто меняла цвет от успокоительного, она светилась как гирлянда разноцветными огнями. Дед и Алик тоже разошлись в разные стороны сада, всем было о чём подумать, каждый из них хотел побыть наедине с собой и привести свои мысли в порядок.

Райский сад замечательно питал израненную душу позитивной энергией, ласкал теплом, взор яркими красивыми красками, свежим ароматом цветов и чудесной трелью птиц. Симон прислушался, ему показалось, что он слышит отдаленное пение хора. Силы потихонечку приходили в норму, единственное о чем он жалел, что у Галушки нет такого волшебного места, где она сможет восстановить своё моральное состояние. Да и на поддержку она может рассчитывать только со стороны своей семьи. Родня же Симона проявила себя с плохой стороны и помогать теперь вряд ли будет. Лучшее что они могут сделать, это оставить вдову в покое и больше не вредить ей.

Алик восстановился быстрее и он двигался уже в сторону брата. Деда видать сильней зацепило поведение родичей и он продолжал ходить по саду в одиночестве.

– Ну как ты, оклемался? – спросил брат приблизившись.

– Да, немного легче, – ответил Симон, – это было очень тяжелое путешествие, если бы не вы, я даже не знаю, что бы со мной случилось.

Алик ничего не сказал по этому поводу, но перевел разговор на более серьёзную тему:

– Почувствовал, как тебя свояченица чихвостила? Ни одной фразой не пожалела, как будто бы катком прошлась.

– Такое тяжело было не заметить, – ответил Симон устало, – она права во всём, я на неё не в обиде. Она любит моих детей и мою жену она тоже любит, и не без основания злится. Племянники сироты, сестра вдова. Я вот больше всего своих родных не понимаю, зачем они так поступают?

– Да брат, за жилплощадь и не такие войны бывают. По документам они хозяева, чужую не нужную девушку выгнать не проблема, а вот детей своего сына, они учитывать обязаны. А что можно сделать самое простое, что бы сними не считаться? Правильно, объявить, что это не наши внуки, не кровные, а нагулянные нечестной женой, и теперь почти что с чистой замазанной совестью, можно выгнать их всех из дома.

– Нет, ты что, они так не поступят, – возмутился Симон,– это было временное помешательство, на похоронах с людьми и не такое происходит, на нервной почве так сказать.

– Сомневаешься? – спросил Алик. – Я думаю, что это уже решено, твою ласточку с твоими птенцами выкинут из гнезда. Есть другой вопрос, когда их выселят? Сейчас на земле зима, так вот дождутся наши родичи тепла или нет. Я не удивлюсь, если их выставят, прям на мороз.

Симон не стал отвечать, задумался. Тепло сада согревало душу, здесь невозможно расстроиться, здесь можно только трезво рассуждать. Ему не хотелось продолжать разговор о том, чего ещё не случилось, нужно верить в лучшее. И ему пришло понимание, что нужно поговорить с женой. Он обязан с ней объясниться. Симон поднял голову и тяжёлым взглядом посмотрев на брата сказал:

– Мне нужно ей присниться, я должен с ней поговорить. Она должна знать, что у меня другое мнение.

– Очень правильное и своевременное решение, – это подошел дедушка, и включился в разговор. – Я считаю, что твоя поддержка ей необходима. Нужно дать девушке понять, что она ни в чём не виновата. А то все на неё накинулись и не дай Бог она вправду поверит в свою вину, тогда беды не миновать, она тоже может наложить на себя руки.

– У неё сейчас реально тяжелая ситуация, – продолжил брат, – и если её отчаяние захлестнёт, то она братан может последовать твоему примеру. Аргументов у неё для суицида предостаточно, так что тебе нужно действовать и чем быстрей, тем лучше, нельзя допустить, чтобы дети остались круглыми сиротами.

В райский сад зашел глава рода, неужели и ему нужно подзарядиться? Но похоже что нет, он уверенно идёт в нашем направлении, похоже что у него какое-то срочное дело. Он подошел и спросил:

– Ну как дела у нашего новопреставившегося? Вижу что на много лучше. Итак, тело похоронили, теперь будем вспоминать, избавляться так сказать от амнезии.

Он начал беспорядочное движение руками, и с каждым взмахом он снимал слой забвения. Сначала Симон ясно увидел фрагменты, а потом вспомнил и всю свою жизнь. Дедушка и брат стояли рядом, они поддерживали своего родича одним своим присутствием. Все внимательно наблюдали, как Симон воспринимает то, от чего его временно оградили. Вспомнив всё, он внимательно посмотрел на присутствующих, и задал один вопрос:

– А кто меня забрал из морга? Ну, в смысле мою душу, я как-то не запомнил или упустил этот момент.

– Мы все и забрали, – ответил глава, – и как раз вовремя, главное, что ты пришел в себя, шанс исправиться у тебя будет.

Брат и дед ещё раз внимательно осмотрели Симона, убедившись, что он нормально воспринял информацию о своей прожитой жизни, потихонечку удалились. Оставшись один, он глубоко ушел в себя, подумать было о чём. Симон вспомнил всё, что происходило в последней его жизни и после неё. Он больше не будет давать оценку своим действиям, её просто нет. Бывает же в школе проверяют у ученика домашнее задание, и учитель просто не знает, что здесь можно поставить, и пишет в тетради смотрела. Вот и Симон больше не оценивает, он просто смотрит. Что здесь можно сказать, он шел по своей жизненной дороге, а потом по какой-то причине сбился с неё. Возможно из любопытства, хотел посмотреть, что там за дорогой ещё есть, может быть вредничал, мол я и сам умею и всё знаю, показал характер не там где нужно, и свернул не туда. И каждый следующий шаг, каждый не правильный поворот удалял от истинного пути всё дальше и дальше. Это неправильное путешествие продолжалось ещё какое-то время, до тех пор, пока запал не закончился и он окончательно не заблудился. Но и это не самое страшное, блуждающих людей великое множество, но они ищут свой путь, находят или нет, это уже у кого как получается. А Симон перестал искать, он сдался и опустил руки, перестал быть исследователем и заглушил своё природное любопытство. Простой пример, если поставить трём людям задачу, первый пошёл и выполнил её. Он молодец, его оценка отлично. Все довольны, а больше всех тот, кто смог, чувство радости от выполненного долга переполняют его. Второй пытался выполнить задачу, он приложил все усилия, но чего-то не хватило, времени, сноровки или опыта. Он тоже получит оценку удовлетворительно или неудовлетворительно. Он не будет излучать радость как первый, но и упрекнуть ему себя будет не в чем, потому, как он старался и делал всё возможное. Третий это Симон, он просто забил болт на поставленную задачу, не попытался даже начать выполнять её. Такое бездействие не может быть оценено. У второго можно спросить, а почему не получилось? Что пошло не так? Давай проведём работу над ошибками. Второй может задачу и не выполнил, но зато он понял, как нужно действовать и в следующий раз обязательно получится, потому что у него есть накопленный бесценный опыт. А третий что понял? Он просто зря потратил время, подвёл не только себя, но и весь род в целом. Но грешная душа больше не хочет быть третьим, он хочет быть полезным и горит желанием внести свою лепту в общий успех. Глава сказал, что будет шанс исправиться и Симон использует его по максимуму. Ну а пока придется использовать доступные методы. Сновидения это тоже сильная штука, треть своей жизни человек спит, а значит есть возможность встречаться и общаться с живыми людьми и с женой в частности. Он по возможности будет помогать отсюда, сверху и сделает всё, что в его силах. Значит нужно овладеть этим навыком. Симон должен научиться ходить по снам, а лучше развить эту способность до совершенства. С таким боевым настроем он встал и пошёл к своим духовным родичам. Дед с Аликом стояли вместе, и немного даже растерялись от неожиданной прыти Симона. Тот же затараторил очень быстро, пока не потерял мысль:

– А есть возможность самому сконструировать сон? Допустим, у меня есть своя идея сценария и я хочу создать свою картинку. Будущее сновидение должно протекать на фоне моей сделанной анимации. Понимаете, очень тяжело объяснять на пальцах любую информацию, когда в круге происходит несоответствующая обстановка, это очень отвлекает от основной темы разговора. А вот если бы у меня была своя проекция, то я бы мог показывать на видимом примере, а не подбирать высокопарные слова, что бы достучаться до воображения собеседника и он элементарно понимал, о чём я говорю. По сути, мне нужно создать свою инсценировку, чтобы я мог контролировать восприятие зрительных образов, в которой я буду доходчиво объяснять уснувшему, и демонстрировать на видимом примере. Врываться же в незнакомый информационный поток и действовать там по обстоятельству очень тяжело, и возможно даже не эффективно.

Дед и Алик просто потеряли дар речи, они не ожидали такой реакции. Возможно, они думали, что Симон будет долго собираться с мыслями, вспоминать и переваривать всю свою жизнь. Но он не хочет больше думать о прошлом, в морге у него было предостаточно время проанализировать всю свою жизнь. Он искренне хочет помогать и в первую очередь он должен помочь своей жене. Возможности может у него и не так много, но всё что он имеет, отдаст сразу без тени сомнения.

Быстрее всех среагировал глава, он и начал отвечать на поставленный вопрос:

– Конечно можно. А не поделишься своими планами? Как ты собираешься использовать умение проектировщика сновидений?

– Мне нужно показать Галушке, что я всё видел и слышал в катафалке, я был рядом, и я не согласен с мнением своих родственников. Она должна знать, что я за неё. Если она увидит всё моими глазами, это подействует лучше, чем я просто приду в её сон и буду оправдываться и объясняться. Нужно учитывать ещё и то, что я не самый сильный оратор, более того разговаривать у меня получается как-то нелепо. Возможно, показывать анимацию, и комментировать ситуацию, у меня выйдет гораздо лучше.

– Я понимаю ход твоих мыслей, – очень уважительно сказал глава,– мы можем организовать твоё обучение творца сновидений. Но для этого мне нужно отлучиться, что бы найти тебе наставника.

После этих слов глава развернулся, и пошел в сторону своей резиденции. Симон посмотрел на деда, с ним случилась какая-то чудесная перемена. Он оживился, повеселел, на щеках снова появились довольные ямочки. Со стороны показалось, что к нему пришло решение или выход из какой-то сложной ситуации, который он долго искал и не мог найти. Дед так расчувствовался, что даже не мог найти слов, чтобы хоть что-то сказать. На помощь пришел Алик:

– Ну вот и с твоей будущей профессией определились. Это будет нелегко, но настрой у тебя боевой, ты справишься, мы в тебя верим.

– Так говоришь, как будто мы расстаёмся, – усмехнулся Симон.

– Так и есть, – сказал дед, – дальше с тобой будет заниматься наставник, ты не должен будешь отвлекаться ни на что лишнее, потому как времени у тебя мало, будь прилежным и послушным учеником, мы все очень хотим радоваться твоим успехам.

Да брат, – продолжил Алик, – мы в твоём новом деле не помощники, потому как в этом ремесле совсем не разбираемся. Сейчас мы реально лишние, и пришло время оставить тебя, что бы ты смог стать чем то большим.

Три души обнялись на прощание по очереди, а потом и все вместе. После они двинулись вглубь сада. Симон долго смотрел им в след, вспоминал жизненные фрагменты на земле и то, как они встретили его здесь, на туманном пути. Хоть и уходили от него сейчас две дорогие души, но он почти не расстроился. Все его мысли занимают жена и дети. И как бы он хорошо к этим душам не относился, главные для него родные люди, живущие на земле, семья в приоритете.

Глава3. Мастер творения сна.

Симону выходить из сада самостоятельно, пока не позволено, так сказать по местной технике безопасности. Да если честно он никуда и не собирался, после таких стрессов покидать такое замечательное место, как минимум не правильно. Он мысленно создавал сновидение, которое он собирался показать Галушке. То, что он будет с ней видеться и разговаривать, грело ему душу. Он бы за это многое отдал бы, но здесь не только ничего не просят, но ещё и обещают помочь в этом деле. Глава отсутствовал не долго. Симон ждал его и заприметил ещё из далека. Он шёл не один, с инструктором. Глава рода подошёл с очень озабоченным видом, и перешёл сразу к делу:

– Познакомься, это мастер творения снов, – представил он пришедшего, после указал рукой в мою сторону, и сказал. – Это Симон, твой ученик. У меня очень нехорошие новости, наши опасения подтверждаются, твоя супруга всерьёз задумала суицид. Этого нельзя допустить, у нас останутся две круглые сиротки, это катастрофа для всего рода. Поэтому время не теряй, начинаешь учить азы прямо сейчас и в ближайшее время отправляешься на землю и отсрочиваешь её самоубийство. Сразу с первого раза ты её вряд ли переубедишь, но нужно в её сформировавшемся фундаменте о суициде сделать пробоину. Или ты поддерживаешь её эмоциональный порыв, и хочешь встретить её здесь?

Нет, ни в коем случае, – раздосадовано ответил Симон.– Я понял, что это неправильно, что это ошибка, нельзя позволить ей этого сделать.

– Ну вот и хорошо, – сказал глава, – значит я в тебе не ошибся. Приступай к заданию, нам нужна твоя помощь.