Ловец бабочек. Мотыльки

Потесней.

И темный какой-то, неуютный…

Бумаги отыскались на столе и, как следовало ожидать, были в полном порядке. Из них следовало, что накануне пан Белялинский пересек границу, сопровождая груз в два десятка гробов деревянных с суконной обивкой цвета «экрю», полусотни венков похоронных и еще всякой прочей мелочи, подробный перечень которой составлял полтора листа.

Накладные.

Разрешение на реализацию.

Договор. И подпись некоего гражданина Шумского, груз принявшего. Акт сдачи и приемки. Чек, небрежно сложенный пополам… а гробы познаньские в Хольме изрядно стоили. Но… не то.

Не так.

Неужели ошибка вышла?

Себастьян прислушался к себе. В комнате воняло. Он даже не сразу понял, откуда исходил этот омерзительный запах, чем-то напоминающий смрад тухлых яиц. Сперва едва ощутимый, он, стоило обратить внимание, сделался вдруг резким, почти нестерпимым. Себастьян заткнул нос и повернулся.

Прошелся по комнатушке.

Остановился у разобранной постели… а ведь от нее воняет. Он и наклонился, осторожно вдохнул и едва не потерял сознание, до того резким сделался запах. Себастьян отпрянул.

Чихнул.

И спешно распахнул окно, но… запах не исчез и не стал слабей. И стоило признать, что происходит он вовсе не от причин естественных.

Себастьян сделал вдох и заставил себя вернуться к кровати.

Воняло.

Резко.

Едко.

И явно… и слева больше, чем справа.

Ему удалось определить место, но… что за обряд здесь проводили? Ведьмака вызвать? Откуда в Хольме ведьмаку взяться. Кого из местных? Но… можно ли верить местным?

Нет.

Если все так, как Себастьян предполагает, пана Белялинского стоит оставить в покое… временно… а то ж ему слово, а он, паскудник, перепугается и в бега. Поди-ка, разыщи тогда его на Хольмских просторах. А коль и разыщешь, то не факт, что доберешься до беседы.

Пущай уж, коль жив, домой возвернется, там Себастьян с ним душевно и побеседует. Воевода он аль так, хвост собачий?

Он вышел из нумера…

…и все-таки теперь его не отпускало ощущение, что, отступив, он совершил серьезнейшую ошибку.

Глава 5. В которой вновь появляется демон

Только очень ленивая женщина выходит замуж один раз.

…запись в дневнике панны Кульбачей, сделанная аккурат после четвертого ее замужества.

Катарину ждали в парадной.

Ждали, судя по всему, давно, потому что стоило ей толкнуть тяжелую дверь, и в лицо пахнуло перегаром. Запах его, застоявшийся, тяжелый, был столь отвратителен, что Катарина сделала шаг назад. Это, собственно говоря, ее и спасло.

Громыхнуло.

Оглушило.

И ослепило вспышкой. И все это как-то сразу… она отшатнулась. Щеку обожгло жаром, и Катарина, прежде чем понять, что, собственно говоря, происходит, выбросила руку. Пальцы сами перекрестились, оживляя встроенный в перстень амулет. Песчаный вихрь вырвался из руки, эту руку выворачивая, болезненно, почти до перелома. И Катарина стиснула зубы, сдерживая стон.

Кто-то закричал.

И снова громыхнуло. А вихрь, разворачиваясь, полоснул шершавыми крыльями по лицу, заставляя опомниться.

Отступить. Упасть.

Перекатиться.

И плевать, что новые чулки, а с ними и юбка – отличнейшая, между прочим юбка, к которой Катарина успела душевно привязаться – испорчены. Холод опалил колени. И подтаявший за день снег забился в сапоги.

…крик перешел в визг. А визг был заглушен шелестом. Песчаный змей, воплотившись на мгновенье, выглянул из темноты. Он, огромный, с трудом помещался в тесноте парадной, и золотые кольца его заполнили и саму парадную, и узкий лестничный пролет, и площадку.

…только бы никто не выглянул…

…в золоте колец, таком ярком, что иного освещения не требовалось, тонули люди. Двое?

Нет, трое.

Третий уже почти исчез в раззявленной пасти змея, чьи черные глаза смотрели на Катарину. С насмешкой? С жалостью?

…хочеш-сь… хочеш-сь я дам тебе попробовать? – этот голос прошелестел в голове. – Коне-с-ш-но хочеш-с-с…

– Уйди, – попросила Катарина, затыкая уши пальцами. Кажется, по щеке плыло что-то мокрое. Кровь?

– З-саш-шем? – демон наслаждался. Он, получив свободу, пусть и ненадолго, не собирался упускать ни секунды. – Ты сама меня позвала…

– Позвала. А теперь уходи…

Человеческая тень растворилась в золоте, и змей повернулся ко второй жертве…

…они ждали…

…Катарину ли?

…или…