Капитал

33

Примечание к 2 изданию. F.L. А, Fеrrier (sous-inspecteur des douanes). “Du Gouvernement considere dans ses rapports avec le commerce”. Раris, 1805, и Сharles Ganilh. “Dеs Systeines de l Economie Polittique”, 2eme ed. Раris, 1821

34

22а Примечание к 2 изданию. Например, у Гомера стоимость одной вещи выражается в целом ряде различных вещей

35

Поэтому говорят о сюртучной стоимости холста, если выражают стоимость холста в сюртуках, о его хлебной стоимости, если выражают ее в хлебе, и т. д. Каждое такое выражение означает, что в потребительной стоимости сюртука, хлеба и. т. д. проявляется не что иное, как стоимость золота. “Так как стоимость каждого товара означает его меновое отношение... мы можем говорить о ней... как о хлебной стоимости, суконной стоимости и т.п., в зависимости от того, с каким другим товаром данный товар сравнивается; таким образом, имеются тысячи различных видов стоимости – ровно столько видов стоимости, сколько существует товаров, и все они одинаково реальны и одинаково номинальны” (“А Сгiticаl Dissertation оn the Nature, Меаsures, аnd Саuses оf Vаluе; сhieflу in геfегеnсе tо the writings оf Мг. Ricardo аnd his followers. By the Author оf Essays on the Formation etc. off Opinions”. London, 1825, р. 39). С. Бейли, автор этой анонимной работы, которая в свое время наделала много шума в Англии, воображает, что указанием на эти пестрые относительные выражения одной и той же товарной стоимости он уничтожил всякую возможность определить понятие стоимости. Что он, несмотря на всю свою ограниченность, все же нащупал уязвимые места рикардовской теории, доказывает то раздражение, с которым напала на него школа Рикардо, например в “Westminster Review”

36

Форма всеобщей непосредственной обмениваемости не обнаруживает при первом взгляде на нее того обстоятельства, что она – противоречивая товарная форма, так же неразрывно связанная с формой не непосредственной обмениваемости, как положительный полюс магнита с его отрицательным полюсом. Поэтому столь же допустимо вообразить себе, что на все товары одновременно можно наложить печать непосредственной обмениваемости, как допустимо вообразить, что всех католиков можно сделать папами. Для мелкого буржуа, который в товарном производстве видит nес рlus ultraа [вершину] человеческой свободы и личной независимости, было бы, конечно, в высшей степени желательно устранить недостатки, связанные с этой формой, в особенности же тот недостаток товаров, что они не обладают непосредственной обмениваемостью. Размалевывание этой филистерской утопии и составляет прудоновский социализм, который, как я показал в другом месте, не отличается даже оригинальностью, а лишь повторяет то, что гораздо раньше и лучше сказали Грей, Брей и др. Это не препятствует в наши дни такой мудрости распространяться в известных кругах под именем “науки”. Ни одна школа не носилась так со словом “наука”, как прудоновская, потому что

“Коль скоро недочет в понятиях случится,

Их можно словом заменить”

37

Напомним, что Китай и столы начали танцевать – pour encourager les autres [для ободрения других] – как раз в то время, когда весь остальной мир казался находящимся в полном покое

38

Примечание к 2 изданию. У древних германцев величина моргена земли измерялась трудом одного дня; отсюда название моргена: Tagwerk (или Tagwanne) (jurnale или jurnalis, terra jurnalis, jornalis или diurnalis), Mannwerk, Mannskraft, Mansmaad, Mannshauetи т. д. См. Georg Ludwig von Maurer. “Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, u. s. w. Verfassung”. Munchen, 1854, S. 129 sq

39

Примечание к 2 -изданию. Поэтому, когда Галиани говорит: стоимость есть отношение между двумя лицами – “La Ricchezza ? una ragione tга due persone”, – то ему следовало бы добавить: отношение, прикрытое вещной оболочкой (Galiani, “Della Moneta”, стр. 221, том III издания Кустоди: “Scrittori Classici Italiani di Economia Politica”. Parte Moderna. Milano, 1803)

40

“Что должны мы думать о таком законе, который может проложить себе путь только посредством периодических революций? Это и есть естественный закон, покоящийся на том, что участники здесь действуют бессознательно” (Фридрих Энгельс. “Наброски к критике политической экономии” в журнале “Deutsch-Franz?sische Jahrbucher”, издаваемом Арнольдом Руге и Карлом Марксом. Париж, 1844 [см. настоящее издание, том 1, стр 561])

41

Примечание к 2 изданию. Даже Рикардо не мог обойтись без своей робинзонады. “Первобытного рыбака и первобытного охотника он заставляет сразу, в качестве владельцев товаров, обменивать рыбу и дичь пропорционально овеществленному в этих меновых стоимостях рабочему времени. При этом он впадает в тот анахронизм, что первобытный рыбак и первобытный охотник пользуются при учете своих орудий труда таблицами ежегодных процентных погашений, действовавшими на лондонской бирже в 1817 году. “Параллелограммы г-на Оуэна” 34, кажется, были единственной формой общества, которую он знал кроме буржуазной” (Карл Маркс. “К критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 38, 39 [см. настоящее издание, том 13, стр. 46—47])

42

Примечание ко 2 изданию. “В последнее время распространился смехотворный предрассудок, будто форма первобытной общинной собственности есть специфически славянская или даже исключительно русская форма. Она – первобытная форма, которую мы можем проследить у римлян. германцев, кельтов; целый ряд ее разнообразных образцов, хоти отчасти уже в разрушенном виде, до сих пор еще встречается у индийцев. Более тщательное изучение азиатских, особенно индийских, форм общинной собственности показало бы, как из различных форм первобытной общинной собственности вытекают различные формы ее разложения. Так, например, различные, оригинальные типы римской и германской частной собственности могут быть выведены из различных форм индийской общинной собственности” (Карл Маркс. “К критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 10 [см. настоящее издание, том 13, стр. 20])

43

Недостаточность рикардовского анализа величины стоимости – а это лучший анализ ее – будет показана в третьей и четвертой книгах этой работы. Что касается стоимости вообще, то классическая политическая экономия нигде прямо не проводит вполне отчетливого и сознательного различия между трудом, как он выражается в стоимости, и тем же самым трудом, поскольку он выражается в потребительной стоимости продукта. Фактически она, конечно, проводит ото различие, так как в первом случае рассматривает труд с количественной, во втором – с качественной его стороны. Но ей и в голову не приходит, что чисто количественное различие видов труда предполагает их качественное единство или равенство, следовательно их сведение к абстрактно человеческому труду. Рикардо, например, заявляет, что он согласен со следующими словами Дестюта де Траси: “Так как вполне очевидно, что наши физические и духовные способности есть единственное первоначальное богатство, то применение этих способностей, т. е. труд, является нашим единственным первоначальным сокровищем. Только это применение создает все предметы, которые мы называем богатством... Ясно также, что все эти предметы представляют только труд, создавший их, и если они имеют стоимость или даже две различные стоимости, то она проистекает только от стоимости труда, которым они порождаются” (Ricardo. “The Principles of Political Economy”, 3 ed. London, 1821, p. 334). Мы отметим лишь, что Рикардо приписывает Дестюту свое собственное более глубокое понимание вопроса. Правда, Дестют, с одной стороны, говорит, что все вещи, составляющие наше богатство, “представляют труд, которым создал их”, но, с другой стороны, он утверждает, что “две различные стоимости” их (потребительная и меновая) заимствуются от “стоимости труда”. Он тем самым повторяет плоскости вульгарной политической экономии, которая предполагает стоимость одного товара (в данном случае труда) для того, чтобы затем при ее помощи определить стоимость других товаров. Рикардо же читает его так: и в потребительной и в меновой стоимости представлен труд (а не стоимость труда). Но сам он настолько плохо различает двойственный характер труда, который и представлен двойственно, что на протяжении целой главы “Стоимость и богатство и их отличительные свойства” вынужден возиться с пошлостями такого господина, как Ж. Б. Сэй. В конце концов он с изумлением замечает, что Дестют, хотя и признает вместе с ним труд источником стоимости, тем не менее в своем определении понятия стоимости оказывается в то же время согласным с Сэем

44

Один из основных недостатков классической политической экономии состоит в том, что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в частности, товарной стоимости вывести формулу стоимости, которая именно и делает её меновой стоимостью

45

“Экономисты употребляют очень странный прием в своих рассуждениях. Для них существует только два рода институтов: одни – искусственные, другие – естественные. Феодальные институты – искусственные, буржуазные – естественные, В этом случае экономисты похожи на теологов, которые тоже устанавливают два рода религий. Всякая чужая религия является выдумкой людей, тогда как их собственная религия есть эманация бога... Таким образом, до сих пор была история, а теперь ее более нет” (Карл Маркс. “Нищета философии. Ответ на “Философию нищеты” г-на Прудона”, 1847, стр. 113 [см. настоящее издание, том 4, стр. 142]). Поистине комичен г-н Бастиа, который воображает, что древние греки и римляне жили исключительно грабежом. Ведь если люди целые столетия живут грабежом, то должно, очевидно, постоянно быть в наличии что-нибудь, что можно грабить, другими словами – предмет грабежа должен непрерывно воспроизводиться. Надо думать поэтому, что и у греков с римлянами был какой-нибудь процесс производства, какая-нибудь экономика, которая служила материальным базисом их мира в такой же степени, в какой буржуазная экономика является базисом современного мира. Или, быть может, Бастиа хочет сказать, что способ производства, покоящийся на рабском труде, тем самым покоится на системе грабежа? В таком случае он становится на опасный путь. Но если такой исполин мысли, как Аристотель, ошибался в своей оценке рабского труда, то почему мы должны ожидать правильной оценки наемного труда от такого экономиста-карлика как Бастиа? – Я пользуюсь этим случаем, чтобы вкратце ответить па возражение, появившееся в одной немецко-американской газете по адресу моей работы “К критике политической экономии, 1859. По мнению газеты, мой взгляд, что определенный способ производства и соответствующие ему производственные отношения, одним словом – “экономическая структура общества составляет реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания”, что “способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще” [см. настоящее издание, том 13, стр. 6, 7], – все это, по мнению газеты, справедливо по отношению к современному миру, когда господствуют материальные интересы, но неприменимо ни к средним векам, когда господствовал католицизм, ни к древним Афинам или Риму, где господствовала политика. Прежде всего удивительно, что находится еще человек, который может предположить, что эти ходячие фразы о средних веках и античном мире остались хоть кому-нибудь неизвестными. Ясно, во всяком случае, что средние века не могли жить католицизмом, а античный мир – политикой. Наоборот, тот способ, каким в эти эпохи добывались средства к жизни, объясняет, почему в одном случае главную роль играла политика, в другом – католицизм. Кроме того, не надо обладать особенно глубокими познаниями, например, по истории Римской республики, чтобы знать, что секрет ее истории заключается в истории земельной собственности. С другой стороны, еще Дон-Кихот должен был жестоко поплатиться за свою ошибку, когда вообразил, что странствующее рыцарство одинаково совместимо со всеми экономическими формами общества

46

“Observations on certain verbal disputes in Political Economy, particularly relating to Value, and to Demand and Supply”. London, 1821, p. 16.

47

S. Bailey, “A Critical Dissertation on the Nature etc. of Value”, p. 165.

48

Автор “Observations” и С. Бейли обвиняют Рикардо в том, будто он не заметил относительного характера меновой стоимости и превратил ее в нечто абсолютное. В действительности наоборот: ту кажущуюся относительность, которой обладают эти вещи, например алмаз, жемчуг, как меновые стоимости, он свел к скрытому за этой их внешностью истинному отношению, к относительности их как простых выражений человеческого труда. Если рикардианцы ответили Бейли грубо, но не доказательно, то лишь потому, что у самого Рикардо они нe нашли указания на внутреннюю связь между стоимостью и формой стоимости, или меновой стоимостью

49

В XII веке, столь прославленном своим благочестием, между товарами часто попадались очень деликатные вещи. Так, например, один французский писатель того времени среди товаров, находившихся на ярмарке Ланди 37, называет наряду с материями, сапогами, кожами, сельскохозяйственными орудиями, шнурами и т. и, также “femmes folles de leur corps” [публичных женщин]

50

Прудон сначала черпает свой идеал вечной справедливости, justice еternelle, из юридических отношений, соответствующих товарному производству, чем дает, кстати сказать, столь утешительное для всех филистеров доказательство того, что форма товарного производства столь же вечна, как справедливость. Затем он старается, наоборот, преобразовать в соответствии с этим идеалом справедливости действительное товарное производство и соответствующее ему действительное право. Что мы сказали бы о химике, который, вместо того чтобы исследовать действительные законы обмена веществ и разрешать на основе их определенные задачи, захотел бы преобразовать обмен веществ сообразно “вечным идеям” “naturalitе” и “affinitе” [“естества” и “сродства”]? Когда нам говорят, что ростовщичество противоречит “justice eternellе” [“вечной справедливости”], “еquitе еternelle”, “mutualitе еternelle” [“вечной правде”, “вечной взаимности”] и другим “veritеs еternelles” [“вечным истинам”], то разве мы узнаем о ростовщичестве хоть немного больше, чем знали еще отцы церкви, когда они говорили, что ростовщичество противоречит “gr?ce еternelle”, “foi еternelle”, “volontе еternelle de Dieu” [“вечному милосердию”, “вечной вере”, “вечной воле божьей”]?

51

“Ибо двояко употребление каждого блага. – Первое присуще вещи как таковой, второе – нет; так, сандалия может служить для обувания ноги и для обмена. То и другое суть потребительные стоимости сандалии, ибо даже тот, кто обменивает сандалию на что-либо, в чем он нуждается, например, на пищу, пользуется сандалией как сандалией. Но это не есть естественный способ ее употребления. Ибо она существует не для обмена” (Aristoteles. “De Republica”, кн. 1, гл. 9)

52

Мы можем теперь оценить по достоинству ухищрения мелкобуржуазного социализма, который хочет увековечить товарное производство и в то же время устранить “противоположность между деньгами и товаром”, т. е. устранить самые деньги, так как они существуют только как составная часть этой противоположности. С таким же успехом можно было бы стремиться к упразднению папы, сохраняя в то же время католицизм. Подробнее об этом см. мою работу “К критике политической экономии”, стр. 61 и сл. [настоящее издание, том 13, стр. 67 и сл.]

53

До тех пор, пока обмениваются не два различных предмета потребления, а, как это часто мы встречаем у дикарей, за одни предмет предлагается в качестве эквивалента хаотическая масса вещей, до тех пор даже непосредственный обмен продуктов еще не зашел дальше своего преддверия

54

Карл Маркс. “К критике политической экономии”, стр. 135 [см. настоящее издание, том 13, стр. 137]. “Драгоценные металлы... по природе своей деньги” (Galiani, “Della Moneta”, в издании Кустоди, Parte Moderna, т. III, стр. 137)

55

Подробнее об этом смотри в моей только что цитированной работе раздел “Благородные металлы”

56

“Деньги суть универсальный товар” (Verri, цит. соч., стр. 16)